Обычно тулуп и риттбергер цепляются в каскад в качестве вторых или третьих прыжков, потому что с первого прыжка приземление всегда на правую ногу, а эти два как раз и прыгаются с правой.
Три других прыжка, которые выполняются с левой ноги, немного труднее определить, для неопытного взгляда, но если часто смотреть соревнования и обращать внимание на то, что говорят комментаторы, научиться их различать тоже можно.
Сальхоф. Ход назад, на левой ноге, точнее, на внутреннем ребре левого конька. Правая нога свободна, а перед самым прыжком делает замах вокруг тела против часовой стрелки, закручивая спортсмена. Допускается чиркнуть правым коньком по льду во время замаха. Некоторые позволяют себе перед прыжком еще и опереться на мгновение на правую ногу, создавая таким образом дополнительное усилие для движения вверх. Так наши девчонки прыгают четверные. Это не поощряется, но пока и не наказывается судьями. А раз нет прямого запрета, то можно пользоваться, что многие и делают.
Оставшиеся два прыжка, флип и лутц, непрофессионалу отличить сложнее всего. Но внимательный человек, все же, может увидеть разницу.
Оба выполняются, естественно с хода назад, с левой ноги, по технологии похожей на тулуп, то есть с отталкиванием или ударом зубцом правой ноги, по льду в момент прыжка. Отличие в том, что лутц выполняется с левого наружнего ребра, а флип - с левого внутреннего, с резко выброшенной назад правой ногой. Иными словами, следить нужно, в какую сторону наклонено тело спортсмена. Если вправо, то флип. Если влево, то лутц.
Иногда, кстати, лутц можно сперва ошибочно принять за риттбергер, потому что при его выполнении фигурист тоже, бывает, перебрасывает левую ногу накрест на правую. И здесь важно смотреть дальше потому что перед самим прыжком, правая нога высвобождается и дальше спортсмен уже едет на левой, в то время как на риттбергере переброшенная левая нога остается свободной.
- Вот как-то так… Но это, понятное дело, мы не берем такие тонкости, как докруты-недокруты, явные и неявные ребра, сложные заходы и выезды…
- Да, конечно…
- Так, на простейшем уровне. Чтобы можно было блеснуть перед собеседниками, сидя у телевизора, и гордо прокомментировать, типа «отличный лутц», или «удачный аксель» еще до того, как об этом скажет комментатор.
Свои объяснения я сопровождаю рисунками на бумаге, изображая что-то вроде комиксов с катающимися в разные стороны фигуристами.
Моя собеседница завороженно следит за мной.
- Ты еще и рисовать умеешь!
- И крестиком вышиваю, и на гитаре… - ерничаю я.
Она смеется, и наш разговор дальше переходит в уже привычное, наскучившее мне русло…
А однажды, помимо нас четверых, на очередную съемку пригласили еще и наших тренеров.
И не куда-нибудь, а на одно из самых рейтинговых шоу на центральном канале, да еще и в прайм-тайм. Отказываться от такого было не принято.
Нинель для порядка посопротивлялась немного, но потом согласилась при условии, что Артур с дядей Ваней возьмут инициативу на себя и оградят ее от необходимости отвечать на каверзные вопросы.
Наша с девчонками миссия в тот раз свелась к минимуму – сидеть в первых рядах зрителей и изображать восторг перед камерами. Поэтому во всех подробностях я это мероприятие не запомнил. Так, кое-какие эпизоды.
Отвертеться от ответов у Нинель не очень получилось. С первых же минут харизматичный, улыбающийся ведущий впивается в нее как клещ.
- Вот она, королева нашего льда! – тараторит он, не сводя с нее взгляда. - Кхалиси отечественного фигурного катания… Нинель вьюгорожденная… Мать наших прыгающих драконов…
Едва присев на диванчик, между Артуром и Мураковым, Нинель вынуждена встать и раскланяться под гром рукоплесканий.
- Как это вы их хорошо назвали, - комментирует она, кивая в нашу сторону. - Главное – правильно...
Драконы ослепительно скалятся в развернувшиеся камеры и усердно хлопают в ладоши.
- Я позволю себе, - льстиво продолжает ведущий, - замереть в минуте восхищения перед лицом совершенства…
Совершенство снова усаживается и царственно машет рукой в его сторону.
- Достаточно десяти секунд восхищения, - парирует она, - у нас еще вечерняя тренировка сегодня. Времени мало…
По залу проносится одобрительный гул и хихиканье.
А дальше все катится по уже знакомой колее.
- В чем секрет спортивных достижений ваших учеников?
- В постоянной работе, самоотдаче и нацеленности на успех.
- Вашу школу называют фабрикой чемпионов. Как из обычного спортсмена сделать чемпиона?
- Ну смотрите… Обычный спортсмен делает на тренировке все, что может. Будущий чемпион, сделав все, что может, делает еще и все, что нужно для победы. Вот и весь рецепт.
- Кто из вашего звездного состава, - широкий жест, и камеры снова поворачиваются к нам, - является вашим самым любимым учеником?
Как по команде меняем сонные физиономии на радостные и заинтересованно слушаем, что ответит Нинель.
- Моя дочь Фиона, - не задумываясь произносит она. – У нас на работе семейственность, поэтому вся моя любовь – ей.
- А… э-э-э…
- А всем остальным, - холодная улыбка, - тычки, подзатыльники, а также все мои силы, внимание и здоровье... Пока это все еще при мне.
- Вы не любите давать интервью…
- Ну с вами же я разговариваю.
- Знали бы вы, чего это стоило!
- Я обязательно поинтересуюсь у нашего менеджера…
- И все же, заполучить вас на разговор довольно сложная задача.
- Я не считаю себя медийной личностью. Для общения с журналистами у нас есть Артур Маркович, - легкий поворот головы в сторону Клея. – Вот он, на сколько я знаю, никому не отказывает.
Артур с готовностью кивает, подтверждая ее слова. Он и правда чаще всех из тренерского штаба светится в телевизоре и Ютьюбе. Заполняет информационный вакуум.
И так далее, и тому подобное.
Целый месяц, который у нас образовался между чемпионатом Европы и чемпионатом мира мы развлекаемся, играя телевизионных звезд.
Но это все – в редкие часы отдыха. Основная же часть жизни, как обычно, проходит на льду…
- Валя, ну что это такое?
Клей возмущенно кладет руки на бортик, буравя взглядом переминающуюся перед ним Вальку. Балеринка сегодня явно не в духе – несколько раз подряд завалила каскад лутц-тулуп. Как будто вообще его никогда до этого не делала.
- Три раза ты заходишь, из четырех, и три раза не выполняешь, - выговаривает ей Артур. – В чем дело? А? Ты определись, пожалуйста, ты делаешь каскад, или мы снимаем элемент с программы.
Валя что-то бормочет в ответ, тихим голосом, явно собираясь разреветься. Клей неумолим.
- Если будут продолжаться падения, то зачем мне это нужно? Так что, снимаем?
Валя отрицательно трясет головой.
- Тогда иди и делай. Покажи пожалуйста правильно выполненный элемент…
Балеринка шмыгает носом и, собрав волю в кулак, решительно наклонив голову, из последних сил едет крутить каскад.
Убивается малая не просто так. Все дело в том, что случилось у нас непредвиденное. Буквально через пару дней после окончания чемпионата Европы, из Питера пришла новость, что Лиза Камышинская, наша третья девочка в сборной, сломала на тренировке ногу и со старта на мире снимается без вариантов. Лизу, безусловно, жалко. Но Нинель не была бы собой, если бы не воспользовалась ситуацией. Два телефонных звонка, визит в федерацию – и вот Валя Камиль-Татищева уже в основном составе сборной. И времени у Вали на подготовку – месяц. А раз так, то накатывать программы бедной балеринке теперь приходится в олимпийском режиме, с утра и до вечера.
Вот Клей ее и прессует от души, выводя на пристойный уровень.
В дальнем конце льда стайка малышей кружит вокруг Муракова. Дядя Ваня ведет прыжки у младшей группы, обучая начинающих азам наших основных элементов.
- Нет, Катя, Катюш, смотри на меня. Смотри... Вот не так скрючивайся на выезде, не надо. Свободно. Вышла и расправила плечи. И спину. И носок дотянула. И руку правую не вниз, а праллельно...
Смешной, кругленький, невысокого роста, он чисто и технически грамотно демонстрирует идеальный выезд.
- Поняла? Ну давай... Маша, Маша! На меня внимание. За дыханием следи. Дыхание – это твои силы, которые нужны твоим ногам. Не надо вот это вот, набрала воздух и держишь, а потом отдышаться не можешь. Вдох – движение. Движение – выдох. Грудь дышит, не живот...
На старшем льду, у нас, сегодня контрольные прогоны. По очереди катаем свои программы, без дорожек и связок. Только прыжки и вращения - для экономии времени и сил. Нинель сосредоточенно колдует за монитором своего ноутбука, тщательно отслеживая кто и как катается. Параллельно записывает в своем блокноте наши баллы – листочки, которые потом выдаются нам, и которые мы храним годами. Вехи нашей жизни.
Сегодня рядом с ней сидит Масяня. Максим Таранов. Тренер единственной в нашей школе спортивной пары. Женя Тихонова и Володя Жарин, которых мы за цвет волос ласково зовем Рыжиками, как раз докатывают свою короткую программу – бодро, эффектно, уверенно. Парное катание – это вообще очень зрелищные соревнования. Все эти поддержки, тодесы, подкруты- выбросы – элементы, которые мы, одиночники, не делаем – чередуются со знакомыми нам прыжками, вращениями, дорожками. Смотрится прекрасно. Но…
Не понимаю я парное катание. Вообще. Каждый раз, когда смотрю как катаются пары, не могу отделаться от ощущения плохо поставленного шоу двух неудавшихся одиночников, которые ползают по льду, мешая друг другу и периодически сталкиваясь. Иногда говорят, что неполучившиеся одиночники идут в танцы. Ошибаются. Некоторые, к сожалению, идут в пару, теряя класс. Да, конечно, в парном катании множество красивых и сложных элементов, которые не под силу одиночникам. Но все равно, каким-то духом ущербности веет от этой дисциплины. Не знаю… Всю жизнь провести на льду с осознанием того, что максимум, на что ты способен это средней сложности каскад тройной тулуп - тройной риттбергер, при этом понимая, что большего от тебя не ждут вообще и никто… Понятное дело, этими своими крамольными мыслями я делюсь далеко не с каждым. Но однажды на сборах я ляпнул что-то подобное Сашке Эненбергу. В ответ всегда жизнерадостный и добродушный Домкрат как-то сразу потускнел и опустил глаза. И когда я уже мысленно проклял себя за свой поганый язык и набрался духу для искренних извинений, он вдруг пожал плечами и махнул рукой.