- Посиди, - девчонки льнут ко мне с двух сторон, - не накатался что ли?

- Так, не мешайте веселиться, - решительно затягиваю шнуровку. – Когда еще я почувствую себя звездой, как не на деревенском катке.

Барышни хохочут, а я выпрямляюсь и топаю в сторону бортика.

На льду три пары в одинаковых костюмах олимпийской сборной вытворяют что-то маловразумительное. Периодически кто-то из них падает, поскальзываясь на ровном месте, или повисает мешком на своем партнере. Ну, такое… По телевизору это все выглядит как-то бодрее. А здесь… Ну точно залитый из шланга каток в каком-нибудь Болшево…

Выезжаю на лед и, небыстро, начинаю раскатку беговыми. Помню о том, что этот каток почти вдвое меньше привычного для меня, поэтому не разгоняюсь.

Ползающие по кругу пары оживляются, начиная поглядывать в мою сторону. Эпатировать публику нужно сразу, учила меня в свое время Нинель, потому что всегда лучше всего запоминается момент знакомства и момент расставания. Ну, значит, так и поступим…

Выйдя на дугу назад-наружу, еду на наружном правом ребре. Приседаю. Толкаюсь. Одновременно резко вонзаю зубец левого конька в лед и добавляю ускорения. Взлетаю под небольшим углом к поверхности, вскидываю руки вверх и кручусь винтом – раз-два-три… Приземляюсь на правую ногу, назад на наружное ребро. Выезжаю, эффектно расправив руки и тут же выкручиваюсь в кораблик. Можно было бы и кантилевер загнуть… Но, хватит и этого. Тройной тулуп со сложным выходом – выглядит эффектно, выполняется легко, стоит – дешево. Все как я люблю.

В рядах катающихся небольшое замешательство. Слышны какие-то возгласы и хлопки в ладоши. Краем глаза вижу, что девчонки на трибуне веселятся от души. Еду знакомиться…

Пока они подкатываются друг к дружке, успеваю нарезать вокруг них пару кругов, как овчарка вокруг стада.

- Ну, вот, спрашивается, кто это еще может быть? - слышу знакомы ехидный голос.

Торможу напротив них, взрезая лезвиями лед.

Из шестерых – трое старых знакомцев. Все их знают, как «Сочинскую банду», участники нашей олимпийской команды, так феерично победившей на последней олимпиаде. Команды, членом которой вполне мог быть и я, если бы не болезненные амбиции все того же Жени Шиповенко…

Милые улыбающиеся рожи. Сашка Эненберг, Димка Савельев, танцор, и его партнерша, такая вся ух - ладненькая, хорошенькая - Лена Бодрова. Наши олимпийские чемпионы…

Жму протянутые руки парней и с наслаждением тону в объятьях Лены. Даже под спортивной курткой ощущаю все ее восхитительные выпуклости и изгибы.

- Ой-ой, - смеется Ленка, - а Ланской все такой же. Как меня видит, так сразу и готов.

Заливаюсь краской и выскальзываю из ее цепких ручек. Ленка старше меня на три года. Встречались мы в основном на сборах и на соревнованиях, компании у нас, как правило, были разные. Но в ее присутствии у меня всегда дух захватывало. Не знаю, могло бы это хоть как-нибудь, хоть чем-нибудь закончится – у меня так и не хватило смелости даже намекнуть Ленке на свой интерес. А она, ты видишь, все, оказывается понимала.

Давлю смущение сарказмом.

- Всегда готов, - показываю рукой неприличный жест, чем вызываю припадок непристойного хохота.

Рядом с Ленкой высокий парень, бородатый, кажется какой-то актер. Держится за нее как за столб. Явно коньки – это не его. Но мучается мужественно. И Ленка его тягает достаточно профессионально – по телеку, во всяком случае, его корявость удачно скрывается. Под ручку с Сашкой – симпатичная кудрявая рыжуха, маленькая и стройная, вполне нашего фасона. А рядом с Димкой рослая девица со знакомым лицом – но вспомнить, кто это у меня не получается.

- Это Степан, - тычет Димка в бородатого, - это Яна, - кивает на кудряшку, а это – Олечка.

Олечку Димка ласково гладит по плечу, от чего та млеет и тает.

Что за Олечка, откуда я ее знаю?.. А ведь видел раньше, сто процентов…

- Ну а это, - Ленка делает широкий жест в мою сторону, - чемпион всего чего только можно, красавчик и моя детская любовь – Сережка Ланской.

- Всего, кроме олимпиады, - расшаркиваюсь.

- Ой, подумаешь, - машет рукой Эненберг. – Каких-то полтора года и будет тебе олимпиада…

- Скажите, - подает голос рыжая, - а вот это вот, то, что вы сейчас прыгнули…

- Тройной тулуп, – подсказывает Саня.

- Да… Тройной тулуп… Этому долго учатся?

Смотрю на нее с грустью.

- Недолго, - говорю. – Года два…

- Ого!

- Это если уже двойной освоил, каждый день тренировки по шесть часов, тренер хороший и желание присутствует.

- Ничего себе!

- Как есть – развожу руками.

- Так, что тут за митинг? – от дальнего края льда к нам спешит невысокая, плотная фигура. - Больше двух не собираться, Добрый вечер, я – диспетчер…

Он лихо скручивает тройку и беговыми объезжает нас по кругу. Длинные светлые волосы, тонкие усики, бородка клинышком – эдакий Портосик на стероидах.

- А-а, легок на помине, - он резко тормозит, подлетая вплотную ко мне. – Где Валет, там веселье, позерство, гулянка и дамы. Привет…

Он резко вытягивает руку, почти касаясь меня, от чего я непроизвольно напрягаю пресс.

- Здравствуйте, Максим Евгеньевич.

- Молодец, помнишь, как обращаться к старослужащим, - скалится Максим. – А где твоя свита?

Молча киваю на веселящихся на трибунах Таньку с Анькой.

- Ну вот, - удовлетворенно кивает Максим, - что я говорил…

Макс Денков – один из легендарных спортсменов прошлого. Танцевал еще во времена Нинель и Авербаума. Даже Масяня, уж на что циник и хохмач, и тот отзывается о нем уважительно. Не случайно же Авер пригласил именно Макса в качестве второго тренера на это свое шоу.

- В общем так, - командует Денков, - шоу одиночников на этом заканчивается, Валет удаляется к своим дамам, а нам с вами еще работать и работать. Прошу.

И он, как заправский регулировщик, указывает одновременно одной рукой мне – на трибуны, а ребятам, другой, – на лед.

Беспрекословно выполняю указание. Не имею привычки перечить тренерам…

Полчаса сидим рядышком, согревая друг друга, и смотрим, как Макс возится с тремя парами одновременно.

- Оля, тяни ногу. Ногу тяни, я тебе сказал… Спину ровно. Так. Пошла, пошла. Дима подстраховывай ее… Руку вытянула… Не эту… Прогнись, прогнись сильнее, ну что ты как доска… Задницу свою подбери… Разверни бедро… Вот так. Еще раз давайте…

- Яна… Хорошо… Не убегай от него… Я понимаю, что можешь, но здесь держи его за руку, поняла? Да. Здесь беговые сделайте, там тройки и заходишь в поддержку. Ага. Давайте…

- Степа, отпусти Лену. Отпусти ты ее, ну что ты на ней висишь, как сопля. Аккуратнее в повороте, вот так… Ногами перебирай, не топчись… Вот… Беговые, раз, два, три… Развернулись. Лена подстраховывай… Осторожно!.. Бли-и-ин!.. Ленка не ушиблась?.. Степа поднимайся, чего сидишь? Плохо все! Лажаете все время на одном и том же месте. Давайте заново…

Мне почему-то вспомнилась Катя…

Мы дружили. Были влюблены? Пожалуй, да. Искренняя детская привязанность друг к другу, мгновенно вспыхнувшая, и, впоследствии, также быстро сошедшая на нет. Может быть, потому что мы были одногодками. Возможно, от невыносимого и безысходного одиночества. А скорее всего – потому что мы были первыми. Юлька не в счет. Во-первых, она старше, а во-вторых Нинель работала с ней по индивидуальной программе. На нас же с Катькой впервые начали отрабатывать групповой подход.

Мы постоянно были вместе – на льду, на ОФП, на хореографии у Артема, потом у Железняка. Леша даже поставил Катьке одну или две программы, пока этим не стал единолично заниматься Артур Маркович. Вспоминая ее, мне все время хочется сказать слово «очень».

Очень красивая – сероглазая блондинка, высокая, но не дылда, стройная, гибкая, прыгучая.

Очень умная – в пятнадцать лет она уже свободно чесала по-английски и могла поддержать разговор на любую светскую тему. Ее любили звать на интервью и восхищаться, какая она особенная.

Очень способная. Она, пожалуй, была самой талантливой из всех. Перспективной так уж точно. Во всяком случае, четверные после тройных у нее стали получаться раньше, чем у других. И стабильнее, что важно. Усидчивости ей не хватало, но это воспитывается. А при необходимости – вбивается.

И Нинель вбивала…

Столько времени и сил, сколько она тратила на Катьку, она не отдавала никому из нас. Когда уже подтянулись остальные девчонки, с нами постоянно занимались Артур с дядей Ваней, само собой, и Артем с Лешей. Но как правило, когда наша группа выкатывалась на тренировку, Нинель командовала «Катерина, ко мне иди!» и часами выезжала ее, как кобылку, доводя до изнеможения, а порой и до слез. И до первых мест на стартах.

Первый же свой юниорский чемпионат Катя выиграла легко и непринужденно, оставив далеко позади всех соперниц. Собрав с ней все возможные призы на Гран При и соревнованиях попроще, Нинель не стала ее притормаживать, и уже через год вытолкнула на отборочный чемпионат России, где Катя, с уже привычной легкостью, заняла третье место и отобралась в сборную. Потом было золото на Европе, бронза на мире… И ничто не предвещало беды.

И тут появилась Танька… А вместе с ней появились проблемы…

К тому времени, наша троица, Катя. Аня и я, уже носили прозвище “зеркалята” и были известны за пределами нашего спортивного комплекса не только своими стабильными успехами. Но и не-разлей-вода дружбой, которую нам тоже прививали наши опекуны. Держитесь друг за друга, говорили нам, чтобы в трудную минуту всегда можно было опереться на родное плечо, а не искать помощи на стороне. Как маленький пионерский отряд, мы дружили, вдвоем, на правах старших, опекая малявку Аню, которая хоть и была младше всего на два года, повадками и характером больше походила на маленького, беззащитного котенка, которого нужно было любить и оберегать. И все было хорошо, каждый вкалывал по своему направлению, выполняя нормативы, слушаясь тренеров и мечтая о грядущих победах. И тут появилось это рыжее чудо.