- Ну, вот это другое дело, - кивает Макс, когда мой вид обретает в его глазах презентабельность. – Теперь хоть под венец…
- Совершенство? – ехидно интересуюсь я.
Девчонки хихикают…
- Здравствуйте, я Максим Таранов, и вы смотрите программу «Девяносто секунд - челендж», - снова заводит свою волынку Масяня. – Сегодня у нас очень интересный гость, чемпион Европы, чемпион мира в мужском одиночном катании Сергей Ланской. Привет!
- Здравствуйте.
- У нас девяносто секунд. За это время я должен задать тебе максимальное количество вопросов, а ты на них не задумываясь ответить. Понятно?
- Понятно.
- Тогда погнали… Итак, - он смотрит в телефон, - Твое идеальное утро?
- Сегодняшнее…
- Книга, которую ты сейчас читаешь?
- Прощай оружие, Хемингуэй…
- Ого!.. Лондон или Париж?
- Лондон…
- Коньяк или виски?.. – ухмыляется.
- Ни то, ни другое. Минералка.
- Хорошо… Тройной аксель или четверной лутц?
- Лутц, конечно же.
- Почему «конечно же»? – передразнивает меня Макс
- Потому что дороже стоит, - пожимаю плечами я.
- Логично. Мерседес или БМВ?
- Э-э-э… Не знаю. Все равно…
У меня нет прав, я не умею водить машину и совершенно равнодушен к этим дорогим игрушкам взрослых мальчиков.
- Такси! – нахожу ответ я до того, как он задаст следующий вопрос.
- Пойдет… Э-э-э… Карен Чен или Вакаба Хигучи?
- Пусть будет Карен Чен…
- Шахова или Озерова.
Провокация не удалась, потому что Аня своим ответом уже смела все мои сомнения.
- Анечка самая лучшая, - повторяю ее интонациями. – Аня Озерова.
- Кто самый последний звонил тебе по телефону перед нашей программой?
Максим видел, как я разговаривал в коридоре, когда мы к нему шли. Вот же, любопытный…
- Э-э-э… Я должен отвечать?
- Да, это условие…
- Ну хорошо. Мой тренер.
Действительно, мне звонила Нинель узнать, собираюсь ли я вечером домой…
- Правда ли, что ты придумал прозвища почти всем здесь в «Зеркальном»?
- Э-э-э… не выдерживаю, смеюсь. – Да, правда.
Это действительно так. С моей легкой руки некоторых теперь даже не помнят, как звать по имени – только прозвище. Но я стараюсь никогда никого не обижать, честно…
- Исландия или Дубай?
- Исландия…
- Мороженное или бисквит?
- Да пофиг, я не ем ни то, ни другое.
- Английский или французский?
- Э-э… Оба. Но оба плохо, к сожалению…
- Как зовут твою маму?
Смотрю ему прямо в глаза. Он может быть одним из немногих, кто знает… То есть, одним из ближайших друзей… Но тогда, зачем так провоцировать?..
- Антонина Ланская, - дословно цитирую запись в моем свидетельстве о рождении.
- Привет ей огромный и здравия от всех нас, - лыбится Масяня.
Да или нет? Вот это уже интересно, нужно будет поговорить с Нинель…
- Спасибо…
- Твое любимое место в Москве?
- Хм-м… «Зеркальный»… Я здесь вырос…
- А самая комфортная страна или город для выступлений?
- Э-э-э… - перед глазами проносится калейдоскоп воспоминаний…
И все же… И все же… Тогда мы еще были вместе… Мы были детьми… И были по-своему счастливы…
- Япония… - вздыхаю.
- Окей. Правда ли…
Звук гонга прерывает его на полуслове. Отведенные девяносто секунд закончились.
- Пр-р-равда ли, что ты не угадаешь, на сколько вопросов ты ответил, - усмехается Макс.
- Не знаю… Штук двадцать, - наобум говорю я.
- Семнадцать, - кивает Масяня. – Не угадал. С нами был Сергей Ланской. Спасибо!
Выныриваю из-под яркого света, подальше, в тень…
- Ну что, Таранов, довольна твоя душенька?
Никто не заметил, как и когда она вошла. На ней спортивный костюм и коньки через плечо – явно шла на обед после утренней тренировки. И зашла послушать, что мы тут чешем языками…
- Нинель Вахтанговна, царица, королева, - расстилается перед нею Масяня, - не желаете ли сами, так сказать…
- Не желаю… Нам бы поговорить, Максим Леонидович…
- Э-э-э… К услугам вашим…
Тихонько, по стеночке, гуськом уползаем вон, подальше от пытливых взглядов и неожиданных вопросов.
И вообще… Нужно в душ, переодеться, успеть поесть и, если повезет, полчаса поспать.
У меня сегодня, вместо отменившихся танцев, снова хореография у Железняка. А я не хочу больше в планку…
Вечером, напрыгавшись и накрутившись под заводные Лешины ритмы, выкатываюсь часок-полтора поработать на льду. Плана, как такового, у меня нет – с Артуром мы постановку закончили, и он мне ничего не назначал, дядя Ваня гоняет «мальков» на «удочке» и ему точно не до меня… Еду проситься к Нинель на что угодно, что там у нее сейчас, чтобы просто не тыняться без дела.
Уже издалека понимаю, что будет весело.
- Докручивай. Докручивай, кому говорю!.. Резче. Ну что ты спишь? Руки держи. Так. Выезжай. Быстрее, скорость где? И-и… Ну куда?.. Опять двадцать пять. Одно и то же. Тебе не надоело? Мне – так очень надоело… Вставай, чего расселась?
Знакомая маленькая фигурка, кряхтя, поднимается со льда, потирая ушибленные места. Подбородок дрожит, губы сжаты, но держится молодцом. К сожалению, не долго.
Поворот головы – длинный черный локон выбился из тугой гульки на макушке и смешно вьется возле шеи – она видит меня, наши взгляды встречаются.
Все пропало. Весь педагогический подход можно нести на помойку. Потому что ребенок понял, что сейчас его пожалеют…
- Се-се-сере-жка-а-а!.. – заикаясь произносит Фиона и, мелкими шажками, бросается в мою сторону.
Еще не доехав она дает волю чувствам боли и обиды на мать – ревет в три ручья, размазывая слезы по щекам.
Подхватываю ее на руки, кручусь на месте, как в танцевальной поддержке.
- Фиша-Фиша-Фишечка… - шепчу.
- Ну все, - вздыхает Нинель, - скорая помощь приехала. Заканчиваем тренировку.
Кручусь с Фионой на руках, нашептывая ей на ухо какую-то смешную ерунду. Если травма не серьезная, то боль должна быстро пройти, а слезы обиды – высохнуть. Так и происходит.
- Ну, что там у тебя не получается, – ставлю ее обратно на лед, - показывай.
- Тулуп не получается прыгнуть, - снова надувается Фиона.
- Тройной тулу-уп, - с уважением тяну я. – Ну, так это же не так уж и просто…
- Не, - мотает головой мелкая, - двойной. - Double toe loop, - уточняет она на всякий случай.
Но я уже все понял. Исподтишка бросаю взгляд на Нинель.
Если ребенок в двенадцать лет не способен стабильно выполнять такие базовые вещи, то здесь уже проблема не в усидчивости, и даже не в способностях тренера. Здесь вопрос профпригодности.
- Все равно, - с умным видом смотрю на Фиону. – Это сложный прыжок. Его нужно много и постоянно тренировать. Вот я его давно не прыгал – тоже могу не сделать.
- Сделай, сделай, - веселится Фиона, поддразнивая меня.
Вижу, что плохое настроение с нее как ветром сдуло. Нинель тоже перестала хмурится.
- Ну ладно, я попробую, – соглашаюсь. Но если что – понесешь меня домой.
Отъезжаю на пару метров и с места, без разгона, прыгаю двойной тулуп, нарочно поскальзываюсь и картинно шлепаюсь на задницу.
- Ай как больно! – скривившись ною я.
Фиона заливается от хохота, прекрасно понимая, что я валяю дурака. Нинель тоже улыбается, подъезжает к ней и, обнимая, прижимает к себе.
- Коровка моя! – она шлепает Фиону по аккуратной круглой попке и бросает на меня вопросительный взгляд.
Я развожу руками и грустно качаю головой.
- Давай попробуем, пойдем в танцы, Фи. Чего такого-то? – Нинель гладит ее по голове. - Красиво, изящно, прыжков нет…
- Не хочу в танцы! – кривится малая, - хочу сингл…
- Дались тебе эти одиночники… - Нинель спокойна, этот разговор возникает явно не впервые. – Ты считаешь, что танцоры менее счастливые люди? Я каталась в одиночном, потом каталась в танцах. Я че, какая-то не такая?..
Я не успеваю сдержать ехидную ухмылку, и Нинель ее замечает.
- Да, ни там, ни там я ничего не добилась, - вздыхает она, качая головой и строя мне «глазки», но зато…
- Зато мама стала великим тренером, - елейным тоном заканчиваю за нее я.
- Ну, может быть не великим, - она пожимает плечами, - но и не самым плохим…
Она поворачивает дочку к себе и смотрит ей в глаза.
- Так что, девица-красавица, попробуем танцы?
Фиона дует губы и косится в мою сторону. Я, все еще сидя на льду, интенсивно трясу головой.
Ребенок шмыгает носом, вытирает оставшиеся на щеках слезы и, наконец, кивает.
- Попробуем…
Они едут вдвоем к бортику, как есть в обнимку, одна уменьшенная копия другой. Но Нинель не была бы великим тренером, если бы позволяла сантиментам хотя бы на секунду отвлечь ее от работы.
- Так, Ланской, чего расселся? – легкий поворот головы, улыбка кончиками губ. – Или каскады в произвольной у нас уже идеальные все? Давай-ка…
- Да, Нинель Вахтанговна, - подскакиваю, отряхивая снег с бедер.
Хихикая про себя, еду выполнять задание…
Единственный выходной день, который можно было бы провести за чтением умной книжки, бездельно валяясь на диване или, как минимум, выспавшись, пришлось потратить на Авербаума с его «Ледниковым периодом». Давняя дружба и периодически оказываемые друг другу взаимные знаки внимания имели для Нинель большое значение. Аверу она отказала бы лишь по очень серьезной причине. А Семен, зная это, никогда не предложил бы ей чего-нибудь неприемлемого. Между прочим, когда-то, очень давно, они даже катались вместе в паре. Но это было еще до его олимпийских побед, до ее отъезда в Америку, и до моего рождения.
Подкатываем к «Лужникам», по дороге подхватив Аню. Заезжаем на парковку и видим машину Таниного папы. Значит все в сборе. Авер отдельно попросил, чтобы Нинель привезла с собой нас троих. В качестве дрессированных мартышек – хоть какого-то развлечения для ошалевших от непривычных для них нагрузок звездных участников. Ну ладно… В конце концов, через неделю стартуют наши собственные соревнования – чемпионат России – так что развеяться и потусить в компании новых лиц не помешает и нам.
Лед здесь меньше привычного нам, стандартного – наверное так достигается эффект большей скорости для непрофессионалов, не знаю. Нинель сразу же уводят готовиться к съемке. Я, недолго думая, натягиваю коньки.