37

Войдя в кабинет аббата, Терсен поприветствовал отца Эндельбаума и Томаса и сразу объявил:

— Ваша идея, Шенкель, оказалась совсем неплохой. Похоже, нам удалось кое-что найти.

По приглашению отца настоятеля все трое уселись вокруг стола, и Терсен, не теряя времени, приступил к объяснению:

— Чтобы вычислить убийцу Фейлгуераса, мы потянули сразу за несколько нитей. Мы поставили перед собой вопросы: во-первых, кому могло быть выгодно изобретение бразильца, и, во-вторых, — кому оно могло помешать.

Убедившись, что всецело завладел вниманием слушателей, он продолжил:

— Необходимо понимать, что любая инновация делает устаревшим то, что существовало прежде. Пантоне и Фейлгуерас работали над созданием безбензинового двигателя. Представьте себе, какая паника охватила бы нефтегазовые корпорации, если бы мы вдруг получили возможность обходиться без их черного золота. Обрушился бы рынок в сотни миллиардов долларов, что привело бы к экономической катастрофе, которая с эффектом домино затронула бы все индустриальные отрасли, от автопрома до самолетостроения, во всех развитых странах. Никакая компания не заинтересована в изобретении, которое отодвинет ее в тень.

— Так вы подозреваете нефтегазовые компании? — спросил Эндельбаум.

— Не совсем так, и сейчас я объясню, почему. Пытаясь отследить судьбу изобретения Фейлгуераса, мы обнаружили, что далеко не все зарегистрированные патенты в дальнейшем внедряются в производство. Какую область ни возьми, крупные фирмы частенько блокируют инновации, чтобы убить конкуренцию в зародыше. Они покупают новые идеи и тут же хоронят их, чтобы быть уверенными, что на их поле деятельности никто не создаст им помех.

— Какое это имеет отношение к нашему делу? — спросил Томас.

— Поскольку человек, стоящий за гибелью Фейлгуераса, похоже, объявился вновь, мы прошерстили сферы, в которых регистрируются наиболее рентабельные патенты. Сразу выделилось три направления: генная инженерия, медицинские исследования и телекоммуникации. На эти сектора приходится семьдесят восемь процентов оценочной стоимости патентов, девяносто девять процентов которых принадлежат крупным промышленным группам.

— К чему вы ведете?

— Томас сказал, что, возможно, были другие случаи устранения ученых. Мы стали рыть в этом направлении и обнаружили, что в течение нескольких месяцев четыре специалиста в области исследования волн, опубликовавшие довольно многообещающие статьи, погибли или бесследно исчезли. Один из них умер в сорок два года от сердечного приступа, хотя обладал прекрасным здоровьем. Другой погиб в непонятной автокатастрофе. Третий пропал без вести, а последний покончил с собой, хотя его семья не сомневается, что имело место убийство, замаскированное под суицид. Все они работали над одной и той же темой: воздействие волн на человеческий мозг. Один из них даже выпустил брошюру об опасности мобильных телефонов, высоковольтных линий и вышек сотовой связи. У другого были неприятности с властями США из-за его высказываний о том, что деятельность центра по исследованию ионосферы в Гаконе, на Аляске, несет в себе потенциальную угрозу. Каждый из этих ученых так или иначе продвигал идею, что насыщение нашей окружающей среды волнами и манипуляции с ними приведут к катастрофическим последствиям для мозговой деятельности человека.

— Но кто был заинтересован в том, чтобы заставить их замолчать?

— Многие. Поставщики энергии, производители телефонов, правительства некоторых стран — возможно, глобальные корпорации — наверняка. Имя подозреваемым — легион, но держу пари, что здесь замешаны не они. Мы обнаружили, что работы этих ученых, их архивы и даже черновики их статей были выкуплены одной компанией — «Ева Корпорейшн». Это небольшая фирма, зарегистрированная на Каймановых островах, которая, однако, заплатила почти тридцать пять миллионов евро за свое приобретение.

— Как же получилось, что этого никто не заметил?

— В гигантском потоке патентов и транзакций никто не обратил внимания. В офшорных зонах зарегистрировано слишком много подставных компаний, и они проводят тысячи операций в день. Информация прячется в избытке информации. Я и сам бы прошел мимо, если бы не искал намеренно.

— Вы думаете, что Сэндмен работает на такого рода компанию?

— Пока рано это утверждать. Но мы напали на след, и я намерен идти по нему. Как и Томасу, мне начинает казаться, что прямо у нас под носом происходит что-то важное, какая-то большая игра, о которой никто не подозревает.