36

Смотреть на это было невыносимо, но Дженни не могла оторвать глаз. Видеозапись последней встречи медсестры и молодого пациента из Америки тронула ее до глубины души. На том моменте, когда Тайрон Льюис схватил девушку за плечи, Скотт предупредил Дженни:

— Не уверен, что тебе стоит смотреть дальше. Там убийство чистой воды.

Дженни поставила проигрыватель на паузу. Фигуры на экране застыли, но даже в их неподвижности читалось безумное напряжение.

— Что они скажут его родителям? — спросила Дженни.

— Согласно официальному заключению, Тайрон Льюис умер от сотрясения мозга.

— А Лорен?

— Для нее сейчас лучше всего пожить некоторое время у ее матери в Обане. Я намерен лично приглядеть за ней.

— Думаешь, она сумеет оправиться от этого?

— Не знаю. Для врача вроде меня, который изо всех сил старается не дать угаснуть памяти, странно такое говорить, но иногда забывать — это очень важно.

— Ты обратил внимание, как он взял ее за плечи? Потрясающий жест. Ведь инстинктивно так не обнимают, как ты полагаешь?

— Это один из тех вопросов, которые я задаю себе. Утром у него последний раз брали анализы, и его результаты почти в точности совпали с результатами анализов, взятыми у выживших на сибирской шахте. У всех, перенесших коллапс, индекс достигает предельных значений, намного выше тех показателей, которые мы получали до сих пор.

— Что могло спровоцировать такой рост?

— Причем резкий рост. Вот уж вопрос вопросов… Ты по-прежнему считаешь, что твоя бамбуковая теория способна все объяснить?

— Я уже не знаю. Но можно определенно сказать, что болезнь быстро распространяется. Каждый раз, когда я обновляю статистику, я ощущаю, что беззвучная волна, которая вот-вот захлестнет нас, становится все ближе.

— И все же я думаю, что случившееся в Сибири и на Аляске было чем-то спровоцировано.

— Чем же?

— Загадка. Но чтобы разгадать ее, мы должны отказаться от привычных схем. Не думаю, что такой эффект мог быть вызван каким-то одним фактором. И это главная сложность, именно поэтому нам так трудно обвинить в случившихся трагедиях единого последовательного врага. Он является в разных обличьях и действует так неодинаково. Но результат его действий всегда один — уничтожение человеческой сути.

Дженни опустилась на диван в гостиной Кинросса. Он поставил на низкий столик перед ней бокал красного вина и спросил, указывая на экран:

— Ты еще что-нибудь заметила?

— Я не специалист…

— Здесь никто не специалист, уверяю тебя. Это неизведанная территория. Сейчас я просто хочу услышать твое мнение.

— Наверное, это покажется глупым, но когда я смотрю на него и на Лорен рядом с ним, я вспоминаю Кинг-Конга…

— Интересно.

— Все воспринимают его как монстра. И только она его не отталкивает. Она его не боится.

— Адвокат дьявола сказал бы, что едва только этот молодой человек появился в больнице, она была буквально ослеплена им.

— Я ответила бы ему, что девушка, ослепленная страстью, не будет вести себя так, как Лорен. Никакое физическое влечение не устояло бы перед тем, что ей пришлось пережить. Вспомни, какому стрессу она подверглась. На ее глазах Тайрон убил человека. К тому же, она медсестра, и она знает, что он болен. Однако ты предлагаешь ей увидеться с ним еще раз, и она с готовностью соглашается. Чтобы увидеть его, чтобы его спасти, она готова пойти на риск и войти в эту комнату, зная, что на нее, как в зоопарке, будет глазеть куча экспертов. Но посмотри на нее, посмотри на ее улыбку! То, что она чувствует — сильнее всего, сильнее реальности! Есть только она и он.

— Я сделал такой же вывод. У тебя есть этому объяснения?

— Есть, но они не в рамках научной медицины. Возможно, это любовь с первого взгляда. Я мало что об этом знаю, но их притяжение невозможно объяснить ни простым желанием, ни даже сексуальным влечением. Между ними что-то большее. И что-то истинно человеческое.

— Однако результаты тестов однозначно говорят о том, что у Тайрона Льюиса произошел коллапс. Он полностью утратил навыки социального поведения. Он все забыл. С клинической точки зрения, как бы ужасно это ни звучало, он лишился всего, что делает человека человеком.

— Значит, по-твоему, он — животное?

— Мне не хочется использовать это слово, но формально это так.

— А как же слезы, о которых ты мне говорил?

— Здесь парадокс. Он плакал явно не от страха, иначе он заплакал бы раньше. Согласно записи, он заплакал в тот момент, когда полицейские стали вырывать Лорен из его объятий. Значит, для его слез есть другая причина.

Дженни крутила в руках бокал вина, поглощенная своими мыслями. Наконец, так и не отпив ни капли, она поставила бокал на столик и заявила:

— То, что он плакал, свидетельствует о том, что несмотря на всю свою деградацию он не превратился в животное. Каким-то образом Льюис сохранил связь с человеческим видом. И эта связь осуществлялась не через социальные навыки и не через накопленный опыт. Но если эта связь существует, нельзя говорить, что Тайрон был отрезан от себе подобных. Несомненно, он почувствовал, что девушка не желает ему зла. А к каким выводам пришли эксперты, наблюдавшие за сценой?

— Каждый вещал со своей колокольни. К тому же всех их потрясло случившееся. Они цеплялись за то, что знали лучше всего. А один из психологов даже сказал мне, что единственным средством излечить Тайрона было позвать к нему экзорциста.

— А ты что думаешь?

— Странно, но первое, что пришло мне в голову, тоже далеко от науки. Наверное, тут сказался мой опыт многолетней работы в больнице. За это время у меня часто возникало чувство, что между мной и пациентом происходит диалог, но не посредством слов или иных общепринятых средств коммуникации. Это может быть взгляд, жест, ощущение, но они говорят больше, чем длинные фразы, и воспринимаются острее. Нечто, проникающее прямиком в сердце. Я думаю, здесь проявлялась самая суть того, что делает нас людьми. Обычно эти чувства скрыты под тысячелетним налетом цивилизации. Но между Тайроном и Лорен, свободными от внешних условностей и вне коммуникационных кодов, потому что молодой человек их утратил, эти чувства оказались обнажены. Разве то, что произошло, можно объяснить действием гормонов или физическими архетипами? Я не уверен. Тайрон не бросился на нее. Он схватился за нее, как за спасательный круг. Что-то в Лорен смогло разжечь в нем искру человечности. Несомненно, мы обязаны учитывать силу наших чувств, даже перед лицом болезни.

Скотт помолчал и добавил:

— Правда, я не знаю, как отреагирует научное сообщество на подобное заявление…

Дженни смотрела на своего друга. Ей нравилось наблюдать, как он размышляет, нравилась его способность все поставить под сомнение, чтобы взглянуть на проблему под новым углом. В такие мгновения она любовалась им, и ей хотелось помочь ему пройти как можно дальше на этом пути.

— Неважно, что подумает научное сообщество, Скотт. Их предки заставили Галилея признать, что Земля плоская. Мы ведь не жаждем получить медаль или Нобелевскую премию. Мы всего лишь хотим спасти свои жизни. Твоя идея мне нравится, продолжай ее разрабатывать.