35

— Знаете, Десмонд, что меня больше всего огорчает?

— Нет, сэр.

Мужчина лежал в кислородной барокамере с откинутой крышкой. Камера была установлена перед стеной с множеством экранов, на которых без звука транслировались информационные каналы со всего мира. Самые последние новости пяти континентов: разинутые в крике рты, эмбриональная клетка под микроскопом, бульдозеры, сносящие дома, искалеченные тела, футуристические автомобили, репортеры перед горящим зданием, облитая нефтью птица, треск вспышек, растущие и падающие графики, слезы, панда-альбинос, спортсмен, потрясающий кубком…

— Самое грустное, Десмонд, что с годами мировое шоу перестает преподносить сюрпризы.

Десмонд, раскладывавший бумаги на столе, прервал свое занятие.

— Разве жизнь никогда не удивляет вас, сэр?

— Конечно, иногда удивляет, но обычно это связано с малозначащими техническими новинками и с идеями, которые изменчивое время выводит на первый план. Я же сейчас говорю о человеческих поступках. Здесь для меня нет ничего нового. Люди так предсказуемы. Посмотрите на них: что бы вы ни изобрели для них, что бы ни устроили, они без устали будут пытаться это присвоить, превратить в средство личного обогащения или подмять под себя. Каким бы гениальным и великим ни был ваш дар человечеству, они все равно его переварят и сведут к нулю, лишь бы удовлетворить свои жалкие амбиции.

— У вас чересчур мрачное представление о человечестве, сэр.

— Приведите мне хотя бы один пример из истории, когда люди доказали, что способны поступать разумно. Вы образованный человек; так найдите мне хоть одну страницу истории, которая не была бы написана кровью, когда человек не действовал бы в ущерб своим собратьям. Если у вас получится, я утрою ваше жалование.

Десмонд улыбнулся.

— Вы и без того достаточно мне платите, сэр.

— Просто признайтесь, что у вас нет примеров, — парировал мужчина.

— Вы правы, на данный момент нет. Но я обещаю подумать над этим.