— И Вы знаете, какой сейчас год?

«1954», — думает Майк.

— 2018, — медленно произносит Грег.

— А какое число?

— Октябрь… — Он замолкает, потому что Майк пробивается вперед. Он вспоминает, что Праздник урожая должен быть второго числа, в субботу. Он покинул Аморию первого числа, а здесь пробыл… неизвестно, сколько. Что, если он пропустил танцы? Должно быть, прошло, по меньшей мере, несколько часов. Верно? Сейчас у него немного странные отношения со временем. — Второе октября? — Грег знает, что это не так, но Майк повторяет это, как мантру.

Она кивает.

— И как Вы считаете, сколько Вы уже находитесь в сознании?

Он не знает, который сейчас час. В комнате нет часов, и никто не говорит ему, сколько времени.

— Полдня, — предполагает он, потому что так думает Майк. Всего полдня, это не страшно. Конечно, Шон, наверное, волнуется. Но он пока не пропустил танцы, а это главное.

Доктор Кинг произносит:

— Ладно. Грег, мне нужно, чтобы Вы меня выслушали, хорошо? Сделаете это для меня?

— Да, — соглашается он, хотя ему ненавистен тон ее голоса, словно она лучше него. Будто ей известно намного больше. Он всегда ненавидел таких людей, даже если не очень хорошо помнит свою жизнь.

— Сегодня пятое декабря 2018 года. Вы в сознании уже два месяца.

Майк завывает глубоко внутри.

— Ох, — все, что Грег может сказать в ответ. — С Рождеством.

Доктор Кинг выглядит слегка удивленной.

— Вас тоже, Грег. Спасибо.

— Нет! — кричит Майк. — Нет! Нет!

Грег морщится, но ему удается удержать Майка.

— Вам неудобно? — спрашивает доктор Кинг.

Грегу хочется рассмеяться. В него повсюду засунуты трубки: в руки, нос и даже член. Из живота торчит желудочный зонд, который, как ему сказали, подает питательные вещества, потому что они пока не хотят нагружать его горло. Он думает обо всех прошедших днях, которые они с Майком неосознанно превратили в часы.

— Да, — отвечает он. — Но я сомневаюсь, что Вы можете что-то с этим сделать.

— Я могу дать Вам слабое успокоительное, если Вы считаете, что это поможет.

Майк перестает кричать, он в ярости заявляет: «Нет. Больше никаких препаратов. Больше никаких препаратов. Больше никаких препаратов».

Грег склонен согласиться.

— Нет, — отвечает он. — Ничего не нужно.

Доктор Кинг кивает.

— Мы всегда можем вернуться к этому позже, если Вы…

— Где я?

Она наклоняет голову, глядя на него.

— Что Вы помните?

Он смотрит на нее, нахмурившись. Она нравится ему все меньше и меньше.

— Я первый спросил.

Она поджимает губы.

— Как Вам такой вариант? Я отвечу на один Ваш вопрос, если Вы ответите на мой.

Он свирепо на нее смотрит.

— Грег, я Вам не враг.

— Это Вы так говорите. Но я до сих пор понятия не имею, кто Вы и что Вам от меня нужно. Так что простите, если я Вам не доверяю.

— Они пришли из далекого космоса, — яростно шепчет Майк. — Спроси ее, где Шон. Ты должен найти Шона.

И для Грега это странно, потому что он понимает боль в голосе Майка. Да, между ними есть расщепление, эта двойственность. Ощущение разделения, разных прожитых жизней, но Грег тоже чувствует боль в сердце. Он не может себе представить, каково сейчас Майку.

Если он вообще реален.

— Я настоящий, — настаивает Майк.

— Как и я, — отвечает Грег.

— Ладно, — говорит Грег доктору Кинг. — Камера. Кому транслируется видео?

Доктор Кинг приподнимает бровь.

— Доктору Хестер. И нескольким его коллегам. Что Вы помните до 22 апреля 2015 года?

Он горько смеется.

— Хотите услышать историю всей моей жизни?

— Нет. Я спрашиваю конкретно о том, что Вы помните до 22 апреля 2015 года.

Он начинает потеть. Сглатывает комок в горле.

— Я помню… Помню Дженни.

— И кто такая Дженни?

— Моя жена.

— У меня нет жены, — судорожно произносит Майк. — Только Шон.

— Хорошо. Вы помните, что с ней случилось?

Она на меня напала с этим чертовым ножом. Мы ссорились, и она набросилась на меня с этим дорогим ножом, которым мы ни разу не пользовались. Мы упали на балкон, разбив стекло. И потом я…

Он отвечает:

— Моя дочь. С ней случилась моя дочь.

Доктор Кинг кивает.

— Ваша дочь. Верно. Как ее звали?

Они знали. Еще на раннем сроке беременности. Это называется эктопия сердца. Ее сердце сформировалось снаружи грудной клетки. Они хотели прервать беременность, но Дженни отказалась, и Грег сказал:

— Конечно, Дженни, конечно, если ты этого хочешь.

Их предупреждали. Прогнозы при эктопии сердца были плохими. Инфекция. Сердечная недостаточность. Гипоксемия. Целый список заболеваний.

Но она их удивила. Она оказалась бойцом. У нее была такая улыбка, такая прекрасная улыбка, которая разбивала сердце Грега каждый раз, когда он ее видел.

— Па, — в конце произнесла она, подключенная к кислороду. Па. Па. Па. Однако, в конце концов, гипоксемия ее доконала.

— Бекка, — отвечает он. — Ее звали Бекка. Бекка Мари Хьюз.

— Вы правы, — говорит доктор Кинг. — Так ее звали. — Потом она ждет.

Грегу требуется мгновение, чтобы понять, что она ждет его вопроса, выполняя свою часть сделки.

— Где я? — спрашивает он.

— Вы в медучреждении недалеко от Юмы, штат Аризона. В семидесятых и восьмидесятых годах это был тюремный лагерь, принадлежавший округу, но затем он пришел в упадок, и, в конце концов, был заброшен. В конце 2000-х годов его приобрела частная фирма и переоборудовала в то, чем он является сейчас.

— Юма, — повторяет Грег.

Майк слишком потрясен, чтобы что-то говорить.

— Грег, — говорит доктор Кинг. — Вы знаете, что произошло 22 апреля 2015 года?

— Нет. — И это правда. Он помнит, как Дженни напала на него с ножом. Помнит, как разбилось стекло. Как он упал на спину, но после этого пустота. — Она здесь?

— Кто?

— Дженни.

— Нет, Грег. Ее здесь нет. Мне жаль, но Дженнифер Хьюз скончалась.

Он не знает, что на это ответить. И он ощущает мучительное чувство вины, смешанное с охватившим его облегчением.

— Как?

Майк просит:

— Нет, не спрашивай. Не спрашивай об этом. Она…

Доктор Кинг отвечает:

— Черепно-мозговая травма головы. Получена в результате падения с девятого этажа. Грег, Вы убили свою жену.

Грег не может ничего с собой поделать. Он смеется. Он смеется, смеется, и смеется.

Доктор Кинг за ним наблюдает.

На видеокамере мигает индикатор.

— Я ее убил, — произносит он, давясь словами. — Вы говорите, что я ее убил.

— Да. Она погибла в августе 2014 года. Вас арестовали за убийство. Вы утверждали, что это была самооборона. Что она на Вас напала. Присяжные с этим не согласились. Особенно после того, как увидели видео, которое она записала незадолго до смерти. В этом видео она утверждала, что боится Вас. Что у Вас вспыльчивый характер. Что Вы годами ее избивали. Что она не знала, как ей выбраться. И даже если бы она это сделала, она была уверена, что Вы найдете способ до нее добраться. Вы утверждали, что все это было сфабриковано. Что до того дня Вы ее ни разу и пальцем не тронули.

Грег продолжал смеяться.

— Я эт-т-того не делал. Я н-никогда ей ничего не делал. Он-на все это придумала. Она б-была сумасшедшей и все это в-выдумала.

— Вы так и говорили, — произносит доктор Кинг. — И это было достойно восхищения перед лицом таких неопровержимых доказательств. К сожалению, жюри присяжных с Вами не согласилось. Вас признали виновным и приговорили к тридцати годам лишения свободы.

Грег теряет контроль.

Майк проталкивается вперед.

— Шон, — выдыхает он. — Где Шон?

— Майк, — произносит доктор Кинг. — Майк Фрейзер.

— Где он?

— Поблизости.

— Я убил свою жену, — шепчет Грег.

— Он ранен?

— Нет. У меня то же предложение, Майк. Вопрос за вопрос.

— Меня не интересуют Ваши предложения. Я хочу домой.

— Майк, — произносит доктор Кинг. — Амории не существует. По крайней мере, в физическом смысле.

Майк на нее рычит. Аппараты начинают пищать.

Сердцебиение учащается. Кажется, что он сейчас взорвется.

— Где он? Где Шон?

Доктор Кинг медлит.

Его переполняет ужас Майка. Ярость Грега. Он поднимает руку. Она все еще болезненно худая, но это большее из того, что он сделал самостоятельно с тех пор, как пришел в себя. Конечно, этого недостаточно. Его ноги все еще бесполезны, а она сидит слишком далеко, чтобы он мог даже к ней приблизиться.

— Ударить ее, — рычит Грег. — Мы пытаемся ее ударить.

— Нет, — произносит Майк. — Нет. Нет.

— Правду, — говорит он. — Все, чего я хочу – узнать правду.

Доктор Кинг достает из кармана халата плоский черный прямоугольный предмет (смартфон, подсказывает Грег) и подносит к уху. Она выжидает мгновение, и спрашивает:

— Ты слышал? — Наступает пауза. — Хорошо. — Она убирает тот предмет обратно в карман. — К нам присоединится Доктор Хестер.

— Да пошел он, — рявкает Грег. — И Вы вместе с ним.

Она вздрагивает.

Грег свирепо на нее смотрит.

Она ничего не говорит.

Они ждут.

В конце концов, в коридоре раздается жужжание электрического инвалидного кресла. Доктор Кинг встает и идет открывать дверь. Старик въезжает в комнату, глядя на Майка и Грега.

— Правду, — произносит он. — Вы хотите узнать правду.

Грег отвечает:

— Да.

Майк отвечает:

— Сейчас же.

— Выключи камеру, — говорит он.

Доктор Кинг начинает возражать:

— Но совет будет…

— Выключи, — припечатывает он. — Я разберусь с советом.

Она подчиняется. Мигающий красным светом индикатор гаснет. Она садится обратно на место и наблюдает за доктором Хестер.

Майк: «Я не хочу этого. Не хочу».

Грег: «Это единственный способ».

— Вы оба там, не так ли? — спрашивает доктор Хестер. — Грег Хьюз. Майк Фрейзер.

— Да, — соглашаются они.

Он качает головой.

— Я сожалею. Искренне сожалею. Этого не должно было случиться. Вы не должны были снова стать Грегом Хьюзом.

Голос Грега дрожит, когда он спрашивает:

— Почему?

— Вы знаете, что такое когнитивная наука? Ничего страшного, если не знаете. Большинство людей на Вашем месте не знали бы.

— Нет.

— По сути, это изучение разума и его процессов. Она сосредоточен на том, как воспринимается информация. Анализируется. Трансформируется в язык и восприятие. Внимание. Логические рассуждения. Эмоции. И память. Потому что воспоминания – это самое важное, что есть у человека. Если убрать воспоминания, останется однообразная пустота. Именно наш жизненный опыт превращается в воспоминания, которые помогают нам стать теми, кем мы должны быть.