— Скажи, Рисуко, что именно произошло?

Я вздохнула и описала все, что видела с момента, как покинула похороны, до момента, как ударила в гонг. Говорить было почти нечего.

Она сжала переносицу.

— И это не отвечает на вопросы о монахе.

— О, — монах. Я забыла о нем. — Думаю, он шпион. Наверное, для Ходжо.

— Да? — она издала смешок, звучавший сдавленно. — Почему ты так говоришь?

— Ну, — я старалась вспомнить мысли, которые казались ясными, пока я играла на сямисэне. — Он явно шпион. Иначе зачем ему список отрядов Такеды?

— Ему мог понравиться рисунок милых девушек? — она рассмеялась. — Нет. Думаю, ты права насчет этого. И почему для лорда Ходжо?

— Ну, — я посмотрела на ее карту, отыскала Полную Луну и посмотрела на север. — Сачи-сэнсей сказала, что у него акцент как из Устья, — я указала на точку, отмечавшую город среди оранжевых камней.

— Так и сказала?

Я кивнула.

— Она из провинции Арсенал, Чийомэ-сама?

— О, да. Я нашла ее там во время первых поездок за наемниками. Ее в Морском берегу, — она указала на маленькую точку на полуострове у Устья, — и Хоши в другой половине Темного Письма, на территории Уэсуги, — она указала туда, где армии Уэсуги были представлены желтым цветом на западе от нас. — Если кто и мог заметить человека из Арсенала, то это Сачи. Она сама — доказательство, что то, что ты — шпион и из провинции Арсенал, ты не обязательно работаешь на Ходжо Уджимасу.

— Точно, госпожа.

— Но твои догадки звучат убедительно.

Я посмотрела на провинции вокруг Темного Письма, где находилась Полная Луна.

— Уэсуги и Ходжо — союзники, госпожа?

— Ты так думаешь? Нет, Ходжо был нашим союзником, как и Имагава. Но когда Имагава стал падать, Ходжо стали биться с нами обоими и Уэсуги за провинции в центре Хонсю. Темное Письмо, конечно, и Дикие Высоты, — она обвела провинции пальцем. — Это как группа голодных собак, бьющихся из-за того, кто съест бедную белку, — она подмигнула мне. — Конечно, лорд Такеда — не собака, а тигр.

Я смотрела на камни, разложенные, как в разноцветной игре в го. Голова кружилась.

— Теперь, Рисуко, пока мы не спустились на суд, скажи: кто, по-твоему, убил бедную девочку?

«Маи», — подумала я, но, конечно, не сказала.

— Я не знаю, госпожа, — ответила я, но все еще думала о раннем подозрении. — Торай, повар лорда — он был в крови, госпожа.

— Да, — вздохнула она. — Я слышала твои обвинения, когда мы прибыли. Конечно, как он сказал, он разделывал куриц. Но зачем ему это делать? Ты видела их вместе?

Я подумала об этом. Ки Сан запрещал Маи и Шино входить на кухню, и Маи была изгнана в Убежище с убийства Торимасы — почти все время, пока Такеда были в Полной Луне. Я редко видела Торая вне кухни.

— Нет, госпожа, — я видела повара Такеды в Главном зале, и он говорил… — Я видела, как он говорил с монахом, госпожа.

— Хм. Да. Интересно, — она кивнула. — Идем, Рисуко. Пора получить ответы.

25 — Белый песок, белый снег

Мы спустились в Главный зал, который изменили Миэко и другие женщины. Столы сбоку сдвинули к стенам, главный стол накрыли, чтобы он служил как платформа, а все украшения — миски цветов, свитки на стенах и прочее — пропали.

И перед главным столом они сделали круг белого песка.

— Ах, молодцы, — сказала госпожа Чийомэ Миэко. — Давно этот зал не использовался для суда.

Миэко поклонилась.

— Спасибо, госпожа. Да. Семь лет.

— Да, — вздохнула Чийомэ-сама. — Я надеялась, что после того раза мы больше не будем проводить тут суд.

Я хотела спросить, что случилось семь лет назад, но двери зала открылись, и вошли два лорда, а за ними — их солдаты, не только офицеры, но и многие самураи и простые солдаты из обоих лагерей, как и куноичи. Португальский священник и Джолало скользнул к дальней стене у закрытых дверей кухни.

Лорд Такеда и лорд Матсудаира прошли к главному столу, к ним присоединилась госпожа Чийомэ. Они поклонились друг другу.

Я повернулась к двери, последними вошли Братишки, державшие монаха Джункейшо между собой, обмякшего, как мертвая курица.

Он был почти неузнаваем. Белое одеяние испачкала трава, грязь и, похоже, кровь. Наверное, его кровь. Он окинул зал взглядом, только это двигалось на его лице, покрытом грязью и травой, а еще — синяками.

Ладонь сжала мой локоть, потянула меня к центру зала, и я чуть не ответила (как прошлой ночью) жестокостью, но голос Сачи-сан, необычно серьезный, шепнул мне на ухо:

— Идем, Рисуко. Ты должна быть готова дать показания.

Ох. Я дам показания. Было плохо рассказывать лорду о том, что я видела, но делать это при всех…

Я поежилась.

Сачи сжала мой локоть и отпустила.

— Ты будешь в порядке.

— Хай, — пыталась сказать я, но прозвучало как скуление. Я вдохнула. — Сачи-сэнсей?

— Хм? — она следила за госпожой Чийомэ, говорящей с лордом Такеда.

— Что случилось семь лет назад?

— Семь лет? — она все еще смотрела на нашу госпожу и двух лордов, которые садились, но с таким достоинством, что казалось, что платформа поднималась к ним.

— Чийомэ-сама и Миэко-сан говорили о прошлом разе, когда Главный зал использовали для суда?

— О! — она прикрыла свою улыбку, которая была неуместной в зале серьезных мужчин и женщин. — Да, убили слугу госпожи Чийомэ, Ошитори. Это было ужасно, — она склонилась и зашептала мне на ухо. — Конечно, он был ужасным, как оказалось, но…

Она не успела все мне рассказать, Баба-сан, капитан Такеды, рявкнул:

— Сидеть!

Все мы сели.

Госпожа Чийомэ посмотрела на лорда Такеду, потом на лорда Матсудаиру. Оба кивнули, и она посмотрела на собравшихся, ее лицо было мрачным.

— Одну из моих девочек убили, — шепот пронесся по залу, но она продолжила, заглушая его. — Кто-то убил ее, жестоко и грязно. И это второе убийство в моем доме за последние несколько дней. Мы с моими лордами проводим суд, чтобы раскрыть, кто совершил эти преступления, чтобы виновный пострадал за преступления. Это понятно? — последний вопрос прозвучал низким волчьим рычанием.

Все солдаты пробормотали, что понимали.

Шино шмыгнула носом.

— Хорошо, — она не была рада, но госпожа Чийомэ редко выглядела счастливой, и я не винила ее за недовольство в тот миг. Она указала на пол перед ней. — Песок тут белый, чтобы представлять чистоту. И правду, — она склонилась. — И это, конечно, цвет смерти. Если мы вызовем вам сесть тут на колени, придерживайтесь, пожалуйста, правды, иначе придет смерть.

Тихое оханье, хмыканье, мрачные смешки и шипение удивления наполнили зал, но мы все прошептали, что поняли.

Зная, что я буду сидеть на песке, я пыталась успокоить дыхание, которое пыталось сбежать из моей груди.

Сачи еще раз сжала мой локоть, успокаивая меня. Это не помогло, но я ценила попытку.

Как только в зале стало тихо, госпожа Чийомэ продолжила:

— Мы начнем с убийства этим утром, раз преступление свежее и поднимает много вопросов без ответа, — она поклонилась мужчинам по бокам от нее. — Мои лорды, я знаю… знала жертву, так что могу я вызвать первых свидетелей?

— Конечно, Чийомэ, — сказал Такеда-сама с кивком.

Матсудаира-сама кивнула и добавила:

— И мы зададим вопросы, конечно.

Наша госпожа поклонилась еще ниже.

— Конечно, — она посмотрела на зал, ее взгляд упал на меня (я подавила вскрик), но прошел мимо. — Шино. Ты знала жертву лучше всех. Пройди и сядь на колени.

Шино стояла миг, покачиваясь. Хоши провела ее и помогла сесть на колени в песке, а потом отступила к Сачи. Шино встряхнулась, как мокрая собака, вдохнула и прижалась лбом к песку.

— Госпожа. Мои лорды.

Его голос был тихим и якобы нежным, лорд Матсудаира сказал:

— Назови двору свое имя и откуда ты знала жертву.

— Меня зовут Шино, мой лорд, — она смотрела на песок, сцепив ладони на коленях, а ее тихий голос был ровным. — М… жертва и я пришли в Полную Луну в одно время, три лета назад. Госпожа Чийомэ нашла нас во время поездки на юг. Я из деревни в провинции Фонтана, и она была из города в Изгибе Реки. Мы учились тут с тех пор и стали старшими посвященными прошлой зимой.

Когда внезапно упала Фуюдори.

Лорд все еще нежно спросил:

— Так вы были друзьями?

Я видела, как ее плечи напряглись, потом расслабились.

— Мы делили матрац, мой лорд.

Она не сказала, что они делали это, потому что ни одна не могла позволить другой преимущество.

Голос лорда Такеды был выше, звучал грозно:

— Ты сказала нам, что жертва не могла убить моего лейтенанта.

— Да, мой лорд.

— Ты все еще так думаешь?

— Да, мой лорд, — Шино впервые подняла взгляд, и я видела по прямой линии ее спины, что она снова стала раздраженной, как всегда. — Мы с ней делили матрац полгода. Она не могла покинуть его, не разбудив меня.

Такеда-сама прищурился.

— Если вы не покинули его вместе.

— Мы не покидали, мой лорд.

— Может, ты убила моего лейтенанта, а потом свою сообщницу, чтобы прикрыть преступление.

— Я… — плечи Шино приподнялись, словно она хотела взять один из своих ножей.

Госпожа Чийомэ подняла руку. Ее голос прозвучал как рычание:

— Помни, где ты, Шино. Помни, с кем ты говоришь, — старушка взглянула не на того лорда, который обвинял Шино, а на того, который не знал, что мы, девушки Полной Луны, учились не только ритуалам для службы старых богов.

Она не могла раскрывать всю правду.

— Простите, — буркнула Шино. Я смотрела, как ее плечи опустились, хотя с усилием, чтобы ее поза снова напоминала служанку, подающую чай. — Мой лорд. Мои лорды. Я и… Мы не могли такое сделать. И точно не так.

Я слышала намек, что они были способны убить Торимасу, но если бы они это сделали, то не в такой глупой манере, изобразив, что это было самоубийство.

Госпожа Чийомэ и лорд Такеда кивнули, понимая ее, как и я.

Зная Шино и Маи, я полагала, что они убили бы его жестоко, а потом бросили бы тело там, где оно стало бы проблемой для кого-то еще.

Смерть Маи была жестокой, но разве Шино повесила бы свою соперницу как свинью или козу, чтобы ее кровь текла у нашей спальни? И ее попытка выглядеть вежливо сейчас была потолком способностей Шино играть. Шино умела рычать, рявкать и ворчать. Но изображать слезы, когда она видела тело Маи?