Пока она не сводила глаз с Драка и Самсона, что-то выскочило перед ее машиной. Гэбби увернулась, но все равно врезалась в это.

- О боже, это ещё что за чертовщина? - Почему все должно быть так сложно? Ее тошнило от всего, что мешало ее счастью.

То, что она сбила, теперь лежало на крыше ее машины. На лобовое стекло упало лицо. Гэбби закричала, но скорее от отчаяния, чем от страха.

Это был механический жук, жертва радиации, с конечностями, ампутированными только для того, чтобы быть замененными деталями машин. Также у этого была шестерёнка вместо левого глаза и голова, полная проволоки вместо волос. Его пальцы превратились в ржавые медные когти.

- Убирайся с моей машины, придурок! - Гэбби несколько раз вильнула на дороге, чтобы сорвать жука с крыши, но тот держался крепко и медленно пробирался к пассажирскому окну.

Гэбби ударила по тормозам, и существо на крыше вылетело на дорогу перед ней. Она остановила машину и истерично закричала.

Этот урод на дороге должен был умереть. Она не могла позволить какому-то мудаку выставить ее на посмешище перед всеми. Люди смотрели на нее, ожидая, что она будет победительницей, принцессой, единственной, кто заслуживает внимания.

Она была единственной Милой Шестнадцатилетней.

Гэбби вытащила что-то с заднего сиденья и вышла из машины. В руках у нее была розовая кувалда.

- Эй, пидорюга! - Она подбежала к механическому жуку, который изо всех сил старался встать, несмотря на свои раны.

Перекинув кувалду через плечо, Гэбби опустила её на лицо жука. Его голова взорвалась. Кровь, череп, масло и проволока украсили асфальт своими узорами. За спиной Гэбби послышались металлические шаги. Приближались новые жуки.

- Давайте, ублюдки!

Они выбежали, как голодные тараканы, суетясь вокруг нее. Лицо Гэбби покраснело, руки задрожали от ярости. Эти придурки ни за что не уйдут живыми. Если они хоть на шаг приблизятся к ней, то будут раздавлены.

Один побежал вперед – на этот раз женщина с грудной клеткой, сделанной из частей рулевого колеса. Она присвистнула сквозь пластиковые зубы. Затем ее металлическое лицо расплющилось от удара кувалды.

Другой подбежал к Гэбби сзади и порезал ее ржавым куском металла в форме рыбы. Гэбби толкнула его локтем и быстро ударила кувалдой, обнажив плоть, сшитую тонкой проволокой. Она ударила снова, но на этот раз с большей силой. Его грудь сдавило. Еще один удар – и он отправился на встречу со смертью.

Три оставшихся механических жука теперь неохотно двигались. Гэбби насмехалась над ними, призывая их подойти и попробовать то, что получили их товарищи. Она знала, что они сдались и просто спасают свою репутацию, оставаясь рядом с ней. Нахмурившись, она вернулась к своей машине и умчалась.

- В следующий раз удачи вам, придурки! - крикнула она в окно. Она почти жалела, что они не напали на нее. Было бы здорово убить еще несколько бесполезных кусков дерьма. Она лишь надеялась, что зрителям понравилось ее выступление. Лучше бы вокруг было несколько камер, фиксирующих это действие. Если бы их не было, кому-то пришлось бы расплачиваться за это жизнью. В конце концов, она не зря напрягалась. Она заслужила быть звездой.

Десять лет назад.

Накануне ее шестнадцатилетия пришла новость: все крупнейшие страны мира готовятся к войне.

Ядерной войне.

Соединенные Штаты. Китай. Северная Корея. Пакистан. Индия. Великобритания. Черт возьми, даже Япония бросила свою шляпу на ринг, несмотря на свою трагическую историю с ядерным оружием.

Гэбби было все равно. Война или не война, для нее это не имело значения. Что имело значение, так это то, что это отвлекало внимание от ее дня рождения. Ей исполнилось шестнадцать. Сладкие шестнадцать! Но теперь все говорили о войне и о том, что она может стать концом света.

Кого это, блядь, волнует, верно?

Родители запланировали для нее грандиозную вечеринку. Они сняли кафе и все такое. За Гэбби заедет лимузин и отвезет ее на вечеринку, а друзья будут с благоговением наблюдать, как она демонстрирует свое платье за восемьсот долларов, которое купил ей отец.

Она знала, что некоторые из ее друзей говорили за ее спиной, называя ее баловнем и "папиной принцесской", но что хорошего может быть в отце, если он не собирается покупать ей шмотки? В конце концов, она подарила своим родителям такую красивую дочь, так что самое меньшее, что они могли сделать, это дать ей то, что она хотела, даже если это означало накопление чудовищных долгов. Но Гэбби это не волновало. Это был их долг, и им не следовало заводить детей, если они не хотели по максимуму использовать свои кредитные карты.

Гэбби проснулась утром, улыбаясь при мысли о том, что сегодня ее шестнадцатый день рождения и весь день будет посвящен ей. Это не будет день ее друзей, ее младшей сестры, ее бабушки и дедушки, ее родителей или кого-то еще в целом мире. Это будет ее день – и только ее. Никто не собирался спорить с этим, но если бы они попытались, она бы закатила истерику.

- Мама! Я хочу капучино! - крикнула она с кровати. Ответа не последовало. - Мама!

Она хотела выспаться, позавтракать в постели и расслабиться, прежде чем собраться на вечеринку. Но где же ее мать? Ей следовало бы стоять в ногах кровати и ждать приказаний Гэбби.

- Мама! - крикнула она громче. – МАМА, БЛЯДЬ!

Ответа по-прежнему не было, но на этот раз Гэбби услышала приглушенные голоса. Теперь она знала, что происходит. Ее семья планировала сделать ей сюрприз. Гэбби быстро поправила прическу и села в постели, ожидая, когда они придут с изысканным завтраком и первыми подарками.

Она подождала минут десять, но никто не пришел.

- МАМА!

Черт, ей просто придется спуститься вниз, чтобы посмотреть, что, черт возьми, мешает им уделить ей то внимание, которое она заслуживает. Она сердито встала с кровати, убедившись, что топает по полу достаточно громко, чтобы ее семья могла подготовиться к буре дерьма, которую она собиралась устроить.

Войдя в гостиную, она увидела родителей и сестру, сгрудившихся у телевизора и смотревших новости.

- Что, черт возьми, здесь происходит? - спросила Гэбби. - Вы даже не пришли поздравить меня с днем рождения? Это моё Шестнадцатилетие!

Мать обернулась и приложила палец к губам.

- Ш-ш-ш! Смотри.

По телевизору показывали грибовидные облака, обломки, тела в колесных бочках, плачущих людей, политиков, качающих головами, торжественных дикторов, протестующих, самолеты, сбрасывающие бомбы, и другие короткие кадры разрушений.

- Что происходит? - спросила Гэбби, подходя к семье сзади. - Вы смотрите новости? В мой день рождения? Это же моё Шестнадцатилетие!

Ее отец обернулся:

- Габриэлла, тихо!

Гэбби хмыкнула.

- Неудачники. - Она пошла на кухню, но вместо изысканного завтрака, который ожидала увидеть, обнаружила недоеденный тост. Она топнула ногой и начала рыться в кухне.

Звук телевизора стал громче.

- Северная Корея нанесла ответный удар, сбросив еще не идентифицированное биологическое оружие над Манхэттеном...

- Ужас, - ахнула мать Гэбби. Она повернулась к мужу и увидела, как его глаза расширились от ужаса. Но это не был ужас, вызванный новостями по телевизору. Это был ужас, вызванный ножом, перерезавшим ему горло.

Именинница стояла у него за спиной и кухонным ножом отпиливала отцу голову. Ее мать и сестра закричали, в шоке отползая назад. Гэбби выдернула нож и вонзила его в лицо матери.

Ее родители истекали кровью на полу, в то время как ее младшая сестра истерически рыдала, пятясь по полу.

- Гэбби, Гэбби! Что ты делаешь?

- Заткнись, Тара! - Она прыгнула на сестренку и села ей на грудь. - Мама и папа были неудачниками. Разве ты не видишь? Сегодня моё Шестнадцатилетие! И что они сделали? Они смотрели чертовы новости!

Оседлав Тару, она нащупала что-то в её кармане.

- Что это? - Гэбби вытащила какой-то предмет. - Ты взяла мой айпод? Опять? Я же говорила тебе, чтобы ты держала свои ебаные руки подальше от него!

Гэбби сняла наушники с айпода и обернула их вокруг горла сестры, сжимая их, пока девочка не посинела. Она отпустила провод и позволила сестре перевести дух.

- Спасибо, - прошептала Тара. На ее глаза навернулись слезы.

- За что? - спросила Гэбби, снова хватаясь за провода наушников и снова пытаясь сжать их. Лицо Гэбби стало темно-красным, когда она убила свою младшую сестру.

- Сегодня моё Шестнадцатилетие!

Расправившись с семьей и перетащив их трупы в подвал, она позвонила друзьям, но никто не взял трубку. Неужели все бросают ее в этот особенный день?

Она сама приготовила себе завтрак, чего никогда раньше не делала. Странно, но она сделала все, что могла, и села перед телевизором.

- Черт! - Воскликнула она, поняв, что на экране нет ничего, кроме новостей. В бессильной ярости Гэбби включила DVD с "Сексом в большом городе".

Она подумала о своей мертвой семье внизу и пробормотала:

- Сегодня моё ёбанное Шестнадцатилетие!

Ну, я это уже говорил, но повторю еще раз: Е-е-ех-А!

Молодая и красивая Гэбби Перечная Мята действительно сошла с ума, и теперь она держит путь через Грисби. Я почти уверен, что механические жуки больше не будут с ней связываться, вы согласны?

И Адская Мамаша, черт возьми, ну, она пытается проехать через Ротвилль в целости и сохранности после того, как Дзюнко оставила ее в пыли. Мне не терпится посмотреть, как она это сделает. Сделает ли это милая Адская Мамаша, или она разъебенится ко всем херам?

Давайте посмотрим!

- Глупая желтая шлюха, - сказала Адская Мамаша, наблюдая, как Дзюнко мчится вперед, оставив ее посреди зубастого торнадо.

Она ничего не имела против других водителей, кроме этого японца. На самом деле тот другой водитель, тот парень Самсон, он был симпатичным. Если бы выдалась такая возможность, она бы с удовольствием сделала ему минет.