Глава 13

Меня будит телефонный звонок, но мой мозг уговаривает меня спать дальше, так как это не мой рингтон.

– Феликс, телефон, – говорит Лейн.

– Хм?

– Ответь на звонок, – говорит Лейн, встряхивая меня, чтобы я проснулся.

Я неохотно протягиваю руку и включаю свет, чтобы найти звонящий телефон.

– Алло?

– Доброе утро, с вами хочет связаться Дженис Диксон, вы хотели бы принять вызов?

– Да, – говорю я, пытаясь сообразить, кто это, пока мой затуманенный разум медленно проясняется.

– Алло? – говорит женщина. Ее голос мягкий, но в нем есть элемент настороженности, который я легко слышу.

– Да…Подождите, я передам трубку Лейну, – говорю я.

– Хорошо… Спасибо.

Я вкладываю трубку в руку Лейна. Когда он прикладывает ее к уху, я прижимаюсь к нему. Не для утешения, а потому, что должен услышать, что происходит.

– Дженис? – говорит Лейн.

– О Боже, Лейн. Как я рада слышать тебя? Лейн… Мне страшно.

– Что происходит? В департаменте мне ничего не сказали, так как, похоже, не считают, что от меня есть какая-то польза.

– В среду Джеймс вернулся домой вечером. Он услышал, что вы, ребята, попали в засаду в отеле, но к тому времени Мик уже направлялся за вами. Итак, он планировал встретиться с вами утром, но ушел и больше не вернулся. Я была на работе, так что даже не подумала об этом. Я считала, что он там. Когда он занят, он может не писать мне, это нормально, я привыкла, но когда он не позвонил, чтобы предупредить, что опоздает на ужин, я начала беспокоиться. Я позвонила его боссу, но он сказал, что Джеймс не появлялся. Он тоже не тревожился, потому что думал, что он с вами. Прошло уже четыре дня. Зачем он им понадобился? Он ведь даже не замешан, правда? О боже, Лейн…Что они собираются с ним сделать?

– Дженис, он ничего об этом не знает. Я не знаю, зачем он им вообще понадобился. Но я все равно его найду. Ты не возражаешь, если я зайду и возьму кое-что из его оборудования?

– Нет, конечно, нет. Бери все, что хочешь, – говорит она.

– Хорошо, мы скоро заедем.

– Ладно. Спасибо тебе, Лейн

– Конечно, – говорит он, вешая трубку.

– Я уверен, что мне не нужно пересказывать тебе ничего из этого, – говорит Лейн.

– Нет, – говорю я, забираю у него телефон и вешаю трубку. – Я превосходный подслушиватель.

Он фыркает.

– Ты это так называешь?

– Ага.

– Что действительно печально, так это то, что ты гордишься этим… а это не самый лучший навык.

– Не будь такой ревнивым, Лейн. Я собираюсь принять душ.

– Сколько сейчас времени?

– Полдень, – говорю я, бросая взгляд на будильник, который показывает 6:24.

– Что? – удивленно спрашивает он.

– Я знаю. Ты долго спал, особенно после того как мы тут… спешили, чтобы не умереть и все такое.

Его удивленное выражение исчезает.

– Еще не полдень, – говорит он. – Ты такая зараза.

Я смеюсь, вставая.

– Сейчас около половины седьмого, – говорю я.

– Я беру назад все хорошее, что сказал тебе прошлой ночью.

– Ну, я тоже беру назад все хорошее, что я тебе сказал, – говорю я с усмешкой. – Я сожалею, что открылся тебе.

Он пытается сдержать улыбку.

– Я сожалею, что попросил тебя открыться.

– Вот и хорошо.

– Хорошо, – говорит он со смехом. – Ты такой засранец.

– Может быть.

Я направляюсь в ванную и писаю, прежде чем почистить зубы. Лейн просто распахивает дверь и заходит внутрь, не потрудившись постучать. Я выплевываю зубную пасту в раковину и смотрю на него снизу вверх.

– А что, если бы я срал?

– Не то чтобы я что-то видел, – говорит он. – Хочешь знать, что самое худшее в том, чтобы быть слепым?

– Ничего не видеть?

– Нет, и даже не то, что я не увижу выражения твоего лица, когда оставлю твою задницу здесь и никогда не вернусь.

Я смеюсь, удивленно глядя на него.

– Это жестоко. Хорошо, хорошо. Что тебя бесит больше всего?

– Садиться отлить, чтобы не обоссать все подряд. В общественных местах это особенно отвратительно, потому что ты такой, «а сиденье унитаза опущено»? «А может вообще закрыто крышкой?» И ты должен все ощупывать, и это отвратительно.

– Ты можешь просто… попросить меня, понимаешь? – говорю я. – Вот, я подниму для тебя крышку.

Я протягиваю руку и поднимаю крышку унитаза вместе с сиденьем, затем отступаю назад, чтобы посмотреть.

– Спасибо, – говорит он, и я почти чувствую себя виноватым из-за этого, пока не вижу, как он садится и чуть не падает в унитаз.

Он вскакивает, когда у меня вырывается смех.

– Я убью тебя, – вскрикивает он, хватая меня.

Я выскакиваю в открытую дверь, но не могу перестать смеяться, когда он голышом преследует меня.

– Я беру назад все хорошее, что когда-либо говорил о тебе, – выкрикивает он, следуя за моим смехом, когда я отступаю. В конце концов он загоняет меня в угол у двери, ведущей в коридор.

Я поднимаю руки вверх, когда меня прижимают к углу.

– Мне очень жаль, Лейн. Это был несчастный случай, – бормочу я. – Я думал, ты сказал, что хочешь попробовать пописать стоя.

– Нет, я этого не говорил! – он хватает меня за талию и тащит в ванную.

– Ты же все еще заботишься обо мне, верно?

– О нет! Вовсе нет, – говорит он, когда я пытаюсь вырваться, но его руки как тиски. Я сопротивляюсь и извиваюсь, но он держит меня слишком крепко.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, внезапно встревожившись.

– Я собираюсь засунуть твое лицо в унитаз, раз ты находишь это таким забавным!

– Нет, НЕ СМЕЙ! – кричу я. – Я думал, ты не можешь найти унитаз!

– О, позволь мне показать тебе, как хорошо я могу его найти, – говорит он, волоча меня за собой. Я хватаюсь за стойку в ванной и отказываюсь отпускать, несмотря на то, что он тянет меня.

– Лейн! Пожалуйста! Это была просто шутка! Твоя задница отмывается, а мое лицо – нет! Я подхвачу какую-нибудь болезнь!

– Ладно, я надеюсь, что это так же ужасно, как и твой характер, – говорит он, отпуская меня.

– Нет, ты так не думаешь. Тебе нравится моя индивидуальность, – говорю я, направляясь в душ. Он сам возится с туалетом, когда я забираюсь в ванную.

Я регулирую воду, прежде чем погрузиться под струи. Лейн отдергивает занавеску и на ощупь пробирается ко мне. Он хватает меня за плечи и отталкивает в сторону, прежде чем шагнуть под воду. Я обхватываю его рукой и поворачиваю ручку до упора на холод.

Он отпрыгивает от воды, и врезается в меня. Я чуть не поскальзываюсь, но ухитряюсь ухватиться за руку Лейна, чтобы не упасть. Не успеваю я опомниться, как он хватает меня и разворачивает, держа под холодной водой.

– Стой! Стой! – Я толкаюсь к нему и сопротивляюсь, но он просто улыбается мне. Ледяная вода обрушивается мне на голову.

– Почему? Почему ты такой злой?

– Я не знаю, Лейн, – признаюсь я, прижимаясь к нему. – Наверное, в детстве мне не хватало любви. – Он уперся ногами, и мой жалкий вес не помогает сдвинуть его с места. – Лейн, здесь так холодно, что я даже не могу полюбоваться изгибом твоих рук, когда ты прижимаешь меня.

И тут я понимаю, что могу просто протянуть руку за спину и изменить температуру, что я и делаю.

– Хорошо, Лейн, нам нужно поговорить.

– О чем? – спрашивает он, отпуская меня, когда понимает, что я не сопротивляюсь. Уступчивая жертва это не так весело.

– Я не знаю…Может быть, обо всем этом, что происходит. Этот рыжий парень творит все это дерьмо, почему ты просто не можешь его арестовать? Я имею в виду… Разве это не вариант? – спрашиваю я, выжимая немного шампуня из маленькой бесплатной бутылочки.

– За Виктором Рэдом на самом деле нет уголовных преступлений. Он никогда не сидел в тюрьме. Его никогда не ловили с наркотиками, оружием, ничем. Он никогда не делал ничего противозаконного… за что мы можем его прижать. Нам нужно доказать, что он причастен к распространению наркотиков. Именно этим я и занимался, пока работал на него.

– О…Ты плохой мальчик, ставший хорошим? – спрашиваю я, наливая шампунь в волосы, прежде чем передать ему бутылочку. – Это звучит сексуально.

– Нет, я работал под прикрытием. Это была моя цель. У нас, конечно, есть представление о том, что происходит, но мы не можем припереть никого из главных, потому что они никогда не делают ничего плохого. Они управляют стопроцентно законной компанией, занимающейся кредитами. Виктор Рэд умен, он никогда не делает ничего противозаконного, поэтому на него никогда ничего не повесят. У него есть люди, которые работают под его началом именно для этого. Если он хочет, чтобы кого-то застрелили, у него для этого есть человек. Мы поймали этого человека, мы арестовали его, Виктор Рэд просто нанял другого. Мы ничего не добились. У полицейского управления Чикаго были подозрения, что он занимался торговлей наркотиками. Но поскольку веских доказательств не было, из этого ничего не вышло, пока не был убит полицейский, рыскавший в этом районе. Затем дело было передано в отдел по расследованию убийств, где работают Джеймс и Гарсия. Начав копать, они заподозрили, что корни этой организации уходят гораздо глубже, чем мы могли себе представить. Вот тогда-то меня и привлекли. Моя работа – агент под прикрытием. Я не принадлежу к их отделу, но я работал с ними, потому что технически это все еще их дело. Это была моя задача – узнать больше. Если бы это оказалось дело о наркотиках, оно перешло бы в руки УБН.

Было трудно попасть в организацию Рэда, но у меня редкий талант к оружию, это помогло мне подняться быстрее, чем следовало. Это привлекло ко мне слишком много внимания. Я начал со службы безопасности и медленно стал продвигаться наверх. Я был осторожен. Я жил той жизнью, и это было чертовски тяжело. Работая под прикрытием, я не общался ни с кем из отдела, кроме своего куратора. Я участвовал в операции в течение четырех месяцев, когда моего куратора убили во время работы над другим делом.

Только я, наконец, сблизился с Виктором Рэдом, как все пошло не так. После смерти моего куратора Уолш свел меня со старым добрым Миком Ридом. Он должен был стать моим новым куратором, и у него это хорошо получалось. Но сейчас, оглядываясь назад, я должен был понять, что после того, как мой первый куратор умер, а Рид стал новым партнером, я не продвигался вверх по иерархии, как это было раньше. Я думаю, они еще не знали, что со мной делать, но я все равно работал с ними пару недель. Почему я не подозревал Рида, так это потому, что он помог мне. Он помог мне глубже вникнуть во все это. Я был так близок к тому, чтобы получить всю необходимую мне информацию. Достаточно близко, чтобы, если бы я продолжал, это разрушило бы бизнес Рэда. Это дало бы нам доказательство, чтобы надолго упрятать этого человека за решетку, но они добрались до меня. Когда я залез слишком глубоко, они позаботились о том, чтобы остановить меня.