— Я справлюсь со своей стороной, держа ее подальше от внимания, я просто не хочу, чтобы ты думал, что тоже можешь использовать ее в качестве опоры.

Омар бросил быстрый взгляд через стол на мужчину, сидевшего рядом с ней. Джесс увидела, как выражение лица Омара на мгновение дрогнуло, когда двое мужчин обменялись каким-то молчаливым сообщением. Этого было достаточно, чтобы Джесс осознала, что сказала что-то дерьмовое. Они были близки к финишной черте того, во что верили годами.

Джесс хотела перефразировать то, что она сказала, но момент был упущен; Омар подался вперед.

— Я внесу это изменение, и контракт будет отправлен вам курьером как можно скорее.

— Отлично, спасибо за…

— Вообще-то, – вмешался Ривер, а затем заколебался, ожидая, когда она посмотрит на него. Когда их взгляды встретились, ее грудная клетка сжалась, кровь в жилах стала слишком густой. – Я хотел бы подтвердить, – запинаясь, сказал он, добавив после долгого замешательства: – Результаты теста.

Он это серьезно? Он хотел подтвердить это сейчас? Когда у них был контракт перед ними, и Джесс собиралась подписать контракт, чтобы быть его фальшивой девушкой в течение следующих трех месяцев?

— Мы… Я имею в виду, я предполагала, что ты бы уже это сделал.

— Мы подтвердили это с помощью образца вашей слюны, – поспешил уточнить он. – Но я бы хотел быстро взять образец крови и пропустить лизат через сито. Рядом с моим.

Ее щеки решили покраснеть от предположения, что их кровь находится в пробирках рядом в центрифуге.

— Конечно. Что угодно.

Его глаза снова сфокусировались на ней, и Джесс поняла, что Ривер только что заставил ее покраснеть.

— Конечно, – сказал он с легкой улыбкой. – Неважно. Следуй за мной.

Он уже собрал все, что им могло понадобиться, на подносе возле двух стульев. Стеллаж со стерильными флаконами. Жгут, игла, спиртовые прокладки, ватная марля и скотч. Пока они ждали прибытия флеботомиста, Ривер тщательно вымыл руки в раковине, вытер их стопкой свежих лабораторных полотенец... а затем натянул пару синих нитриловых перчаток.

— Ты собираешься это сделать? – спросила Джесс, осознание падало, как молот.

Он замер сразу после того, как вторая перчатка встала на место.

— Сегодня вечером в здании не осталось никого, кто мог бы взять кровь. Это нормально?

— Эм... что?

Он издал короткий смешок.

— Извини, я неправильно выразился. Я сертифицирован для этого. Я не просто подменяю, потому что здесь больше никого нет.

Джесс хотела сохранить эмоциональную дистанцию, хотела сохранить этот профессиональный тон. Но она не смогла сдержать своего игривого тона:

— Ты хочешь сказать, что ты генетик, ОГО ^[3]  и флеботомист?

Легкая улыбка появилась и исчезла.

— В первые дни, – сказал он, – когда мы тестировали лизат цельной крови, мы набрали огромную группу испытуемых из местных университетов. Это были все руки на палубе. – Он перевел взгляд на ее лицо, затем снова на ее руку. – Я получил сертификат.

— Удобно. Ты так же умеешь ухаживать за садом и готовить?

Это был румянец? Он проигнорировал ее вопрос, вероятно, посчитав его риторическим, и благополучно вернул их науке.

— Я больше не бываю в лаборатории. Я просматривал каждый файл данных, который выходил оттуда, – сказал он, указывая на один из двух квадратных блоков высокотехнологичного оборудования в дальнем конце лаборатории. – Сейчас все так упорядочено, что я здесь никогда не нужен.

— Дай угадаю, – сказала Джесс. – Ты тот парень, который проводит встречи.

Он улыбнулся, кивая.

— Бесконечные встречи с инвесторами.

— Пришлите горячего ученого, хорошо? – сказала она, и ей тут же захотелось проглотить свой кулак.

Он засмеялся, глядя на свой поднос с припасами, жестом пригласил ее сесть, и, черт возьми, в лаборатории внезапно стало семьсот градусов.

— Не могла бы ты...? – Ривер жестом велела ей закатать левый рукав.

— Верно. Извини. – Неловко она натянула его вверх и на свои бицепсы. Очень мягко, но с абсолютным спокойствием Ривер взял ее руку под локоть, переместив ее руку вперед, и провел большим пальцем по складке, клинически изучая рельеф ее вен. Гораздо менее клинически Джесс, покрытая гусиной кожей от его руки на внутренней стороне локтя, уставилась ему в глаза. Откровенно говоря, они были абсурдны.

Она поймала себя на том, что наклоняется вперед, слегка очарованная, и желая, чтобы он снова посмотрел вверх.

— У тебя действительно красивые глаза, – сказала она и глубоко вздохнула. Она не собиралась говорить это вслух. Она прочистила горло. – Извини. Держу пари, ты часто это слышишь.

Он улыбнулся.

— И почему у парней всегда такие густые ресницы? – спросила она. – Они буквально не заботятся о них.

Уголок его рта приподнялся в намеке на еще одну улыбку.

— Горькая правда. – Удовлетворенный ситуацией с венами, он потянулся за жгутом, завязывая ленту вокруг ее плеча. – Я собираюсь посвятить тебя в секрет, – заговорщически сказал он, подняв на нее глаза, а затем снова опустив. – Честно говоря, я бы предпочел получить удар в челюсть, чем получить одним из этих ублюдков в глаз.

Неожиданный смех вырвался из ее горла. Пристальный взгляд Ривера вернулся к ней, задержавшись на ней, и внутри у нее все перевернулось. Он был так хорош собой, что это сводило ее с ума.

Что-то из этого, должно быть, отразилось на ее лице, потому что его ответная улыбка исчезла, и он вернул свое внимание к ее руке, разорвав две спиртовые прокладки и тщательно промокнув.

Его голос был мягким рокотом:

 — Сожми кулак.

Разве это ужасная идея?

Он потянулся к игле, снимая колпачок опытным движением большого и указательного пальцев. Да, это была ужасная идея.

Джесс нужно было отвлечься.

— Что это за история? – спросила она.

— История? – Сосредоточившись, Ривер наклонился ближе и ввел иглу так ловко, что она едва почувствовала укол.

— Твоя история. – Она откашлялась, отводя взгляд от иглы в своей руке. – История происхождения.

Он выпрямился, когда первый флакон наполнился.

— Этого?

— Да.

– Лизи не рассказывала о ранних исследованиях в презентации? – Его хмурый взгляд на ее руку был похож на профессиональную озабоченность, начало наказания, которое он преподнесет Лизи позже.

— Она это сделала. О твоем исследовании притяжения, – быстро сказала Джесс и определенно не видела, как двигалось его горло, когда он сглатывал. – И, гм, долгосрочное семейное счастье. Но мне больше любопытно, как ты туда попал, что вообще натолкнуло на эту идею.

Он отсоединил первый флакон и привычным нажатием большого пальца завинтил крышку, одновременно закрепляя новый флакон на месте левой рукой. Эти проявления ловкости были очень сексуально отвлекающими.

— Ты имеешь в виду, как такой мудак, как я, вообще начал изучать любовь?

— Я не уверена, что ты пытаешься заставить меня чувствовать себя плохо, но позволь мне напомнить тебе: это та комната, где ты сказал своему другу, что я “средняя”.

Он игриво закатил глаза.

— Я не ожидал, что ты это услышишь.

— В таком случае, это совсем не оскорбительно.

— Ты… – Он перевел взгляд вверх, на ее грудь, шею, на мгновение на ее лицо и снова вниз, на ее руку. – Ты идеальный подопытный. С научной точки зрения, среднее значение — это не оскорбление. Ты именно та, кого мы ищем. – Она не была уверена, но в тусклом свете кончики его ушей, казалось, покраснели. Он заменил второй флакон и легко закрепил третий, сняв жгут. – В любом случае, то утро было напряженным. – Он улыбнулся про себя, прежде чем добавить, – И меня, вероятно, оттолкнуло твое отношение.

— О Боже мой.

Ривер тихо рассмеялась.

— Да ладно. Я шучу. Очевидно, что поначалу ни один из нас не нравился другому.

— Тебе не понравилось, когда я остановила тебя в Твиггсе.

— Это поразило меня, – сказал он, не встречаясь с ней взглядом. Он прочистил горло. – Иногда я глубоко погружаюсь в свои мысли. Возможно, ты заметила, что я могу быть немного… – Он снова расплылся в улыбке, но ненадолго. – Напряженным.

— Я замечала эту черту раз или два.

Он ловко открутил последнюю пробирку.

— Итак: история происхождения. Когда я учился в аспирантуре, в лаборатории Дэвида работала женщина по имени Рея.

Женщина , подумала Джесс. Конечно .

— В каком-то смысле мы были соперниками.

То, как он добавил последние три слова к предложению, ясно говорило о соперниках, которые так же трахались .

Ривер вытащил иглу и сразу же накрыл место прокола квадратом марли. Он крепко держал его там большим пальцем, а остальная часть его руки слегка обвилась вокруг ее руки.

— Однажды вечером, на вечеринке у кого-то дома, — сказал он, — мы заговорили о проекте "Геном человека" девяностых годов.

— Ты бываешь на вечеринках.

Он рассмеялся, и этот полный, искренний звук вызвал эротический шок, подобный порке.

— Да. Как и ты. Мы говорили о последствиях знания каждого гена, о том, как можно манипулировать этой информацией. Могли бы мы, например, отбирать людей для определенных работ на основе их генетического профиля?

— Какой Дивный Новый Мир.

— Нормально? — Он проверил под марлей, нет ли у нее кровотечения, и, удовлетворенный, потянулся за свежим квадратом, прикрепив его к ее руке каким-то медицинским скотчем. – В любом случае, я думаю, выпивка текла рекой, и в конце концов я заговорил о том, можно ли определить сексуальное влечение с помощью ДНК. Рея рассмеялась и сказала, что это самая глупая вещь, которую она когда-либо слышала.

Джесс уставилась на него, ожидая продолжения, и горячий эффект его смеха медленно угас.

— И это все?

— Я имею в виду, дело не в этом, – сказал он, застенчиво улыбаясь. – Это превратилось в настоящее научное начинание, но если тебе интересно, не возник ли проект в тот момент, когда женщина издевалась надо мной, ты не совсем ошибаешься. Но это не уровень неуверенности или тщеславия суперзлодея; сначала это было искреннее любопытство. Как пари. Почему она считала, что можно было бы выбрать кого-то для инженерной работы, а не для должности графического дизайнера, но не для отношений? Разве и то, и другое в конечном счете не связано с соответствием и удовлетворением?