Но он это делает.

Я вижу босса семьи, когда он кладет руки мне на шею и прижимает меня к одному из канатов боксерского ринга.

– Эта истерика – просто твой способ сказать, что ты хочешь, чтобы тебя снова трахнули, Роза?

Его грубые слова, прошептанные мне на ухо, должны были бы оскорбить меня, но вместо этого они заставили нижнюю часть моего живота скрутиться в предвкушении. – И это все? Ты так жаждешь члена, что решила прийти в мой спортзал и показать себя перед моими мужчинами? Ты этого хочешь? Чтобы я вытрахал из тебя всю наглость, раз и навсегда?

– Я хочу, чтобы ты выполнил свою клятву, данную мне и моей семье.

– Я не помню, чтобы траханье твоих мозгов входило в условия договора, ― насмехается он, только усугубляя мое унижение.

– Нет. Но если ты сможешь придумать какой-нибудь другой сценарий, при котором я смогу родить ребенка твоей крови, то я только за.

Его черты меняются от насмешливых до откровенно смертоносных. Это должно быть лицо, которое его враги видят вблизи, когда он собирается зарубить их и отнять у них жизнь.

Тирнан наклонился ко мне еще ближе, пока его потная грудь не стала тереться о мою, вызывая дрожь в моем теле, не позволяя мне стоять на месте. Его дыхание целует мою кожу, мое сердце бежит со скоростью мили в минуту от того, как близко он находится. Но в то время как его тело пышет жаром, его взгляд холоден, как Антарктика.

Его глаза похожи на грозу, готовую ударить меня током там, где я стою.

Он не произносит ни слова, но в этот самый момент ему это и не нужно.

Он ненавидит меня.

Ненавидит во мне все.

И мое сердце замирает внутри и умирает, оплакивая жизнь, которую я могла бы прожить с мужем, который действительно заботился обо мне. Я не трушу и не опускаю взгляд, хотя уверена, что он видит написанную в нем печаль. Но отвести взгляд означало бы поражение. Пусть он прочитает, как я несчастна. Пусть он захлебнется моими страданиями, как и я с тех пор, как ступила на землю Бостона. Я чувствовала себя чужой и врагом с самого первого дня. Его мрачный взгляд только подтверждает то, что я знал все это время.

Тут никогда не станет моим домом.

Я никогда не найду ни капли счастья или радости.

Такова моя участь, и я никогда не смогу избежать ее. Если мне удастся ускользнуть и вернуться к братьям, которых я так люблю, это будет означать, что им придется вступить в войну с этими дикарями. Я не могу допустить, чтобы их кровь была на моих руках. Но я точно могу угрожать кровью Тирнана Келли.

Предполагая, что он каким-то образом нарушает договор, он знает, что его жизнь будет потеряна, если другие семьи узнают об этом. Возможно, это самая отвратительная ложь, которую я когда-либо предполагала, но это единственная карта, которую я могу разыграть в этой нашей извращенной игре.

– Это твоя единственная претензия, жена? ― шепчет он последнее слово с кислой горечью.

Я выдохнула и расправила плечи, стараясь выглядеть более уверенной, чем есть на самом деле.

– Я не причастна к своей судьбе, но я достаточно сильна, чтобы встретить ее лицом к лицу. Ненавидь меня, если хочешь, но не презирай за то, что я следую цели жертве, которую мне навязали. Может быть, этот брак и не тот, о котором я мечтала, когда была маленькой девочкой, но он гарантирует, что тысячи жизней будут спасены. Ты настолько горд в своем высокомерии, что готовы рискнуть жизнями стольких людей только ради того, чтобы избавиться от меня? Потому что это не так. Я не буду отвечать за то, что смерть постучится в дверь моей семьи и возобновит мафиозные войны только потому, что твоя ненависть ко мне помешала тебе выполнить свой долг.

После моей длинной тирады его глаза приобретают другой оттенок. Он накручивает свободную прядь моих волос на палец, заставляя мое дыхание перехватывать в горле, когда он слегка потягивает ее.

– Всегда такая самоотверженная. Такая чистая. Такая самодовольная. Если это то, каким ты хочешь, чтобы я был, тогда, думаю, я тоже могу быть таким.

Я опускаю глаза, потому что знаю, что он не может.

Такие люди, как он, рождены и воспитаны для того, чтобы не проявлять милосердие. Бескорыстие для них – признак слабости. В нашем мире есть место только грубой силе и безжалостности. Я это знаю.

– Ты мне не веришь, да? ― спрашивает он, делая небольшой шаг назад и позволяя воздуху наполнить мои легкие.

– Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы сказать что-то одно.

– О, ты меня знаешь. Думаю, ты знаешь таких мужчин, как я, большую часть своей жизни. И тебе удалось научиться склонять их к исполнению твоей воли, не так ли, Acushla - дорогая?

– Может ли мужчина прогнуться под женщину? ― Я изогнула бровь. – Я никогда не видела, чтобы это делалось раньше.

Он проводит подушечкой большого пальца по моей полной нижней губе, и я снова чувствую боль внизу живота.

– Зависит от женщины.

– Какой же свирепой тварью она должна быть, чтобы иметь такую власть над мужчиной.

– Да. И красивой.

У меня пересыхает в горле, когда его глаза смягчаются, но слишком быстро этот момент уязвимости растворяется в воздухе, вновь вызывая на свет ирландского короля.

– Встретимся в моем офисе в три. Не позже. И в одиночестве.

Внезапная смена темы меня настораживает.

– Почему? ― Я нервно заикаюсь, впервые с тех пор, как мы начали эту ссору.

Его верхняя губа кривится.

– Ты думаешь, я прошу тебя прийти в город, потому что хочу тебя убить?

– Ты настаивал на том, чтобы я оставалась взаперти с тех пор, как приехала сюда. Только один раз я выходила на улицу с Колином в качестве моей личной тени. Так что извини, если твоя просьба прийти в город без присмотра не вызывает у меня тревогу.

– Я не убью тебя, Роза. Во всяком случае, не сегодня.

Мои плечи напрягаются, а сердце замирает.

Что означает, что он думал об этом.

Убить меня, я имею в виду.

Не то чтобы эта мысль не приходила мне в голову. Избавиться от меня было бы достаточно просто. Я не боец. Все, что у меня есть, это мозги и глупая храбрость. Есть так много способов избавиться от нежелательного супруга, не разводясь. Он может нанять наемного убийцу и сказать, что я стала жертвой неназванного конкурента, пытавшегося убрать его. Он может бросить меня в лечебницу для душевнобольных, сказав, что я каким-то образом потеряла рассудок, или запереть меня в большом доме и забыть о моем существовании. В нашем мире все три варианта предпочтительнее развода.

Иронично, что я борюсь за последнее, когда он собирался предложить мне именно это.

– Я жду тебя там ровно в три. Не опаздывай.

И с этим приказом, все еще висящим в воздухе, он оставляет меня стоять в одиночестве на боксерском ринге, где на меня смотрят около тридцати мужчин с жалостью.

В четверть третьего я прихожу на площадь перед одним из самых больших небоскребов этого города.

Kelly Enterprises.

Вот чем, по мнению всего мира, занимается мой муж. Строит гигантские небоскребы.

Фамилия Келли в Бостоне является синонимом магнатов недвижимости. Они строят такие чудовищные здания и продают их за сущие копейки. Конечно, у них есть руки и в других сферах, таких как технологии, СМИ, издательское дело и другие, но именно на недвижимости они сделали себе имя.

Чистое имя, купленное на грязные деньги.

Не то чтобы я могла бросать камни на их стеклянную крышу, когда источник дохода моей собственной семьи менее чем образцовый.

В винтажном белом платье от Gucci и сапогах Jimmy Choo на высоком каблуке я вхожу в здание, как будто это место принадлежит мне, даже если, отчасти, в этом утверждении есть доля правды теперь, когда я замужем за Тирнаном. Осознание того, что я владею такой холодной вещью, по меньшей мере, деморализует.

Для меня это бездушное здание – лишь отражение бездушного человека, который на самом деле имеет личный интерес, вложенный в него. Однако я уверена, что одна из причин, по которой он проводит так много времени в своем высоком замке, заключается в том, что это дает ему еще один способ смотреть на всех остальных свысока.

Через несколько минут я прихожу на его этаж и говорю симпатичной секретарше на ресепшене, что я пришла повидаться с мужем. Она быстро вскакивает со своего места и ведет меня в отдельный зал заседаний, нервно предлагая мне по дороге различные виды латте или кофе. Похоже, работа на Тирнан – это не прогулка в парке, судя по тому, как она старается изо всех сил удовлетворить все мои потребности в надежде, что мой муж узнает, насколько она была приветлива.

Я любезно отказываюсь и благодарю ее за помощь.

Она благодарно улыбается мне, и я жду, пока она уйдет, прежде чем войти в комнату. Внутри мой муж сидит во главе большого стола из вишневого дерева, его брат Шэй сидит справа от него, а Колин – слева.

Если я, естественно, предполагала, что приглашение Тирнана встретиться с ним в его офисе было сделано для того, чтобы мы могли наедине обсудить состояние нашего так называемого брака, то теперь я вижу, насколько ошибочными были мои предположения.

– Проходи и присаживайся. Мы не кусаемся, ― шутит Шэй, всегда с фирменной наглой ухмылкой на лице и озорным блеском в светло-голубых глазах.

Я одариваю его строгой ухмылкой и занимаю место напротив трех мужчин на другом конце стола, убедившись, что сижу прямо напротив мужа.

– Спасибо, что пришла, ― приветствует Тирнан, выглядя остро и дьявольски привлекательно в своем черном костюме Tom Ford за пять тысяч долларов.

– Спасибо за приглашение, ― отвечаю я на фальшивые любезности. – Однако если бы я знала, что приду сюда на настоящую деловую встречу, я бы оделась соответственно.

– То, что на тебе надето, достаточно хорошо. Не так ли, Тирнан? ― Шэй насмехается, чмокая губами и не оправдываясь за свой косой взгляд на меня.

– Почему я здесь? ― спрашиваю я в упор, вместо того чтобы реагировать на попытки Шэй расстроить старшего брата.

Тирнан постукивает пальцами по краю стола, просто рассматривая меня, как будто еще не решил, зачем он вызвал меня сюда сегодня днем.