Глава одиннадцать

Глава одиннадцать

Тирнан

Красивые карие глаза Розы прячутся за двумя тонкими тяжелыми веками, когда она намеренно прикусывает свою тпухлую нижнюю губу, прекрасно зная, что это делает со мной.

– Я еще не закончила, ― произносит она, ее голос так чертовски важен, что просто чудо, что мой член еще не на десять дюймов глубоко в ней.

– Эта игра так не работает. Я скажу тебе, когда ты закончишь.

– И это все? Школа закончилась? ― насмехается она, бросая мою игру обратно мне на колени.

Как, блядь, и есть.

Но вместо того, чтобы сказать эти слова, я просто качаю головой и перехожу к тому, что мне действительно нужно знать.

– Ты принимаешь таблетки?

– Зачем мне принимать таблетки? ― отвечает она в замешательстве.

– Не важно.

Это так, поскольку я не хотел бы ничего больше, чем кончить в ее сладкую капающую киску, но я думаю, что кончить на ее сиськи – хорошее второе место.

Или ее рот.

Ее плоский, подтянутый живот.

Ее задница.

Варианты безграничны.

Мой взгляд пробегает по ее телу, заставляя мой рот наполняться слюной, я не знаю, с чего начать, а тем более закончить. Ее так много. Так много тела. Столько гладкости. Столько мягкости.

Просто… так много.

– Тирнан, ― выдыхает она, ее рука нежно ласкает мою щеку, отвлекая мое внимание от ее соблазнительного тела и возвращаясь к ее прекрасному лицу.

Я ненавижу, когда она просто произносит мое имя, это что-то будоражит во мне.

Что-то собственническое.

Что-то темное и чертовски манящее.

Но то, как она проводит большим пальцем по моей заросшей щетинистой щеке, действительно меня заводит.

– Я сказал тебе, что если ты придешь в мою комнату в такой одежде, то не покинешь ее, пока я не трахну тебя на моем матрасе. Таковы были мои условия, а ты все равно решила остаться. Но тебе повезло. Сегодня я чувствую себя милосердным. Я позволю тебе уйти, если ты вновь передумала. Я знаю, какой нерешительной ты можешь быть.

Вместо хмурого взгляда, который я ожидал получить от нее, все, что я получил, это еще одну мягкую ласку к моей щеке, что вызвало еще один спазм в моей груди.

– Мне хорошо прямо здесь, ― шепчет она. – Я хочу учиться. Научи меня.

Трахни меня.

Но как я могу отказать?

Особенно, когда ее киска намочила мои простыни, нуждаясь в том, чтобы тереться о мой ноющий член.

Не отрывая взгляда от ее лица, мои руки начинают блуждать по бокам ее тела, пока не добираются до подола ее непрозрачного нижнего белья в его центре.

– Не говори, что я не дал тебе свободу. ― Я ухмыляюсь, осторожно потягивая за материал. – Как только я сорву с тебя это, пути назад уже не будет.

– Я не хочу этого. Я это хочу.

– И что же это такое? ― спрашиваю я, снова натягивая тедди и заставляя ее сиськи покачиваться. – Чего ты хочешь?

Она с трудом формирует свои следующие слова, но затем выпускает тихий выдох, когда понимает, что ей придется произнести их вслух, если она хочет, чтобы я начал урок.

– Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, ― наконец признается она.

Я даже не пытаюсь скрыть от нее свою усмешку.

О, Acushla - дорогая. Если занятия любовью – это то, что ты ищешь, то ты пробралась не в ту спальню.

Ее брови сошлись.

– Ты хочешь сказать, что не собираешься заниматься со мной сексом сегодня вечером?

– Да. Секс, да. Я вполне способен трахать тебя во всех сторонах до самого воскресенья. Фигурально и буквально. Заниматься любовью, как ты выразился, не входит в мои многочисленные интересы.

Она выпячивает нижнюю губу, как бы обдумывая варианты, заставляя сперму стекать по головке моего члена.

– Очень хорошо. Тогда сделай это.

– Что делать?

Ее щеки приобретают красивый розовый оттенок, когда она понимает слова, которые я так хочу услышать.

– Тогда трахни меня.

Damnú – черт.

Блядь.

– О, я намерен, Acushla - дорогая. Тщательно. Грубо. И не один раз.

У нее перехватило дыхание, когда я одним сильным рывком разорвал одежду пополам. Мои глаза блуждают по ее обнаженному телу, замечая, как светло-коричневые соски напрягаются под моим пристальным взглядом. Я наклоняю голову вниз и беру один из них между зубами, хорошенько прикусывая его, отчего ее спина выгибается. Я сосу его, пока она не начинает дрожать от нервного напряжения, задыхаться и готова кончить от того, что я сосу ее бутончик. Я отпускаю ее сосок только для того, чтобы показать его аналог, с которым я обращаюсь так же жестоко.

– Тирнан, ― кричит она, ее пальцы вцепились в мои волосы, пробираясь между моими локонами и дергая их, чтобы удержать ее на привязи.

Я выпускаю ее сосок изо рта с громким звуком и смотрю на нее.

– Я говорил тебе, что ты можешь прикасаться ко мне?

Она качает головой.

– Тогда подними руки над головой, если не хочешь, чтобы я отшлепал твою круглую задницу за плохое поведение. Ты делаешь то, что я говорю, когда я говорю. Это понятно?

Она слегка кивает мне, поднимает руки и кладет их на подушку, нервно покусывая нижнюю губу.

Чертова искусительница.

– Хватит об этом, ― пробормотал я, разозлившись. – С этого момента только я могу это делать.

И прежде чем она успевает попросить меня объяснить, мой рот прижимается к ее рту, пока мои зубы не захватывают ее нижнюю губу. Я сосу, дергаю и кусаю ее, пока не убеждаюсь, что следы моих зубов навсегда запечатлены на ее мягкой плоти. Если она посмеет ослушаться меня и решит снова пожевать губу без моего разрешения, я хочу, чтобы она почувствовала следы, которые оставили на ней мои зубы.

– Ааа! ― взвыла она, когда я лизнул ее губы, где проступило немного крови.

Я погружаю свой язык в ее рот и хватаю ее за запястья, чтобы она не двигалась с места. Она извивается и бьется подо мной, пока я забираю весь воздух из ее легких и втягиваю его в свои. Когда ее ноги раздвигаются и обвиваются вокруг моей талии, чтобы она могла потереться голой киской о мой член - я не наказываю ее за это. Вместо этого я просто углубляю наш поцелуй, пока в ее голове не останется ни одной мысли, кроме потребности в моем члене внутри нее.

К сожалению, поцелуй не удался, поскольку я так же поглощен желанием, как и она, поэтому, когда она извивается настолько, что моя головка оказывается у ее входа, все мои планы помучить ее еще немного улетучиваются.

Я отстраняюсь от ее губ, тяжело дыша, словно только что пробежал гребаный марафон, а не подарил жене всего один простой, греховный поцелуй.

Глаза Розы расширились в тревоге, когда мой член решил самостоятельно войти в нее.

– Подожди! Подожди, ― вопит она, ее грудь вздымается и опускается.

Я никогда не любил, когда мне приказывают, но я делаю то, что она говорит, и жду, пока она переведет дух.

– Это будет больно? ― спрашивает она, ее застенчивый румянец пытается взять меня под контроль.

– Да.

Я не вижу необходимости ходить вокруг да около или лгать ей.

Большинство девственниц плачут от боли в первый раз. Когда я был ребенком и жаждал киски, мне было все равно, в кого входить, но стоило лишить девственности нескольких девочек-католичек, которые учились в моей школе, чтобы понять, что трахать вишенки – это не мое. Я быстро сменил тактику и начал трахать учителей, оставляя неопытных школьниц для какого-нибудь другого мудака, который мог бы утешить их после этого.

– Насколько? ― спрашивает она.

– По какой шкале?

– Я не знаю. По шкале от одного до десяти, наверное.

– Одиннадцать.

– Это обнадеживает, ― пробормотала она, ее зубы инстинктивно потянулись к губам, но затем остановились на полпути, поразмыслив над этим.

Хорошая девочка.

– Вот что я тебе скажу. Раз уж у меня такое благосклонное настроение, я могу дать тебе выбор. Я могу либо продвигаться дюйм за дюймом, пока ты не привыкнешь к моим размерам, либо я могу сорвать пластырь одним махом. Выбирай.

И снова она долго думает над своим решением, прежде чем дать мне ответ, словно это викторина, которую она не хочет провалить. Я бы не стал так сильно возражать против ее мнимости, если бы ее киска, сжимающаяся вокруг моего члена, не причиняла мне физическую боль.

– Роза, ― пробормотал я сквозь стиснутые зубы в знак предупреждения.

– Оторви его, ― пролепетала она.

– Ты уверенна? ― Слова вылетают из меня, прежде чем я успеваю их остановить.

Я тут же отчитал себя за глупый вопрос.

Какого хрена меня это должно волновать?

Но вместо того, чтобы принять ее первый ответ близко к сердцу и просто трахнуть ее сразу, я действительно жду ее ответа.

– Да. ― Она уверенно кивает. – У меня есть только одно условие.

На это я вскинул бровь.

– Ты вряд ли в состоянии вести переговоры, Acushla - дорогая. ― Я ухмыляюсь, глядя вниз, туда, где мой член соединен с ее киской.

– Я знаю. Но я все равно спрашиваю.

– Хорошо. Я потакаю тебе, на этот раз. Чего ты хочешь?

– Мне нужно прикоснуться к тебе.

– Это не является частью сделки. ― Я хмурюсь.

– Опять же, я знаю. Но сейчас мне страшно. Я просто хочу иметь возможность за что-то держаться. Просто чтобы не потерять ориентацию. Пожалуйста.

То, как уязвимо она смотрит на меня в этот момент, вызывает во мне слишком сильные чувства. До сих пор Роза пыталась скрыть такую уязвимость от моих глаз. То, что она так обнажилась и позволила мне увидеть весь ее страх, - это причина, по которой я уступаю ее желаниям.

Или, может быть, я просто становлюсь мягким к старости.

Я виню последнее.

– Хорошо.

Облегчение, мгновенно расцветающее на ее лице, придает ее чертам почти невинный вид. Доверие. Это афродизиак, о котором я и не подозревал, что он может так на меня подействовать. Но пока мой член болезненно набухает до предела, я не могу отрицать, что такое доверие в ее глазах доводит меня до предела и заставляет меня хотеть трахнуть ее еще сильнее.

Очень осторожно она опускает руки вниз и кладет свои нежные ладони на мои напряженные предплечья. Одно только ее прикосновение обжигает мою и без того лихорадочную кожу, заставляя меня пожалеть, что я не был так замутнен похотью и просто отклонил ее просьбу прикоснуться ко мне.