Глава десять

Глава десять

Роза

Тирнан сжимает руки в кулаки, но через секунду разжимает их.

Я была зациклена на этой нервной реакции большую часть нашей поездки на машине в Бэк-Бэй.

Сказать, что я была удивлена, когда он пришел домой рано вечером и сказал, чтобы я собирала свои вещи, потому что мы выезжаем, - значит преуменьшить значение этого слова. Я начала верить, что отель «Либерти» станет моим постоянным домом на все время моего пребывания в Бостоне. Только когда я начала укладывать свои вещи в чемодан, я вспомнила, что Бостон теперь мой дом. А не просто место, которое я посещаю.

Но, пожалуй, сегодняшний день был полон сюрпризов.

Я не ожидала, что Колин Келли объявится на пороге моего дома этим утром. А тем более провести с ним целый день в Бостонском музее изящных искусств. В общем, это был, наверное, лучший день с тех пор, как я уехала из дома.

Алехандро не преминул предостеречь меня от Колина, почти намекая на то, что он гораздо опаснее, чем мой муж и деверь Шей, вместе взятые. Но после целого дня, проведенного в его компании, я этого не заметила. Колин был интеллектуально точен в своих размышлениях, даже если не мог их адекватно сформулировать. Он был вдумчивым, добрым, а временами даже заставлял меня смеяться своими точными комментариями. Впервые за Бог знает сколько времени я забыла о договоре, тоске по дому и, если уж на то пошло, даже о муже.

Единственное, что меня беспокоит, что Тирнан может как-то испортить мою зарождающуюся новую дружбу с его кузеном. Он может увидеть во мне этот маленький кусочек счастья и уничтожить его голыми руками, пока я не привыкла к этому чувству.

Но ведь он не предоставил мне никаких доказательств обратного, что желает, чтобы я была счастливой. В действительности, Тирнан Келли приложил все усилия, чтобы сделать так, чтобы я не была счастлива.

В первую неделю брака с ним мне было не очень приятно. После нашей брачной ночи он практически не сказал мне и пары слов. Он возвращался домой в поздние часы, и от него разило виски, сигаретами и дешевыми духами. Полагаю, однажды я даже заметила блестки на лацкане его рубашки - свидетельство того, что он посещал какой-то стриптиз-клуб, а затем решил вернуться в гостиничный номер.

Не то чтобы я требовала оправданий перед его лицом. В действительности, я старалась всегда быть в постели, когда он возвращается домой. Я притворялась спящей и следила за ним из-под ресниц, пока он шел в ванную, чтобы принять свой обычный ночной душ, после чего он удалялся в гостиную, чтобы поспать на диване.

Я узнала о своем муже одну вещь: он - создание привычки. Он любит, чтобы вещи лежали определенным образом, на своем месте, а отступление от этого только подзадоривает его.

Следовательно, я удивилась, когда он сказал, что отвезет меня в свой дом в Бэк-Бэй. Я уверена, что его скоропалительное решение отвезти меня домой - это причина, по которой каждые пять секунд он не может перестать сжимать кулаки.

Именно огни внедорожника, движущегося за нами с нашей охраной, отвлекают мое внимание от нервного тика Тирнана и переключают на самого мужчину.

– Неужели мне нужно так много телохранителей , если я буду жить у тебя?

– В каком смысле? ―возражает он, используя тот самый холодный тон, который я начала ненавидеть.

– Я думаю, Колина будет достаточно. Не вижу необходимости в том, чтобы меня охраняли четверо мужчин, когда один может справиться с этой работой.

Если я ожидал, что он объяснит, по какой причине он послал Колина быть моим личным телохранителем сегодня утром, то я горько разочаровываюсь, когда он отказывается отвечать мне.

– Я сомневаюсь, что кто-то осмелится устроить мне засаду в частном доме великого Тирнана Келли, ― пытаюсь я снова, рассчитывая, что мой удар по его самолюбию вызовет у него ответную реакцию.

– Ты хочешь сказать, что, когда ты жила в Мексике, у твоего отца не было охранников с автоматами, охранявших его собственность? ― говорит он, признавая мое присутствие впервые с тех пор, как мы сели в его городской автомобиль.

– Была.

– Тогда почему я должен быть снисходителен, чтобы охранять свою собственность? ― Он поднимает бровь.

Я прикусила язык, увидев отблеск ненависти в его отвлекающе красивых глазах.

Собственность.

Вот кто я для него.

Просто еще одна ценная вещь, с которой он поступает по своему усмотрению.

Обида на его слова заставила меня переключить внимание на пассажирское окно и сделать вид, что он даже не в одной машине со мной.

– Завтра мы обедаем в доме моих родителей. Я ожидаю, что ты будешь готова к полудню, чтобы мы могли уехать, ― решает он нарушить оглушительную тишину между нами через несколько минут.

– Завтра? ― спрашиваю я, мотнув головой в его сторону.

– Да.

– Но завтра воскресенье.

– Я прекрасно знаю, какой это день. Что с того?

– Я привыкла ходить в церковь по воскресеньям, ― протестую я, заставляя его слегка повернуться ко мне и уставиться на меня так, словно у меня выросла вторая голова. – Я бы очень хотела пойти. Для тебя это будет проблемой?

– Нет. Я могу отвезти тебя, если ты этого хочешь.

– Спасибо. Я ценю это.

Он отворачивается к окну, его кулак снова сжимается и разжимается.

– Скажи мне, должен ли я ожидать, что моя румяная невеста всегда будет такой набожной? ― спросил он после заклинания, все еще глядя на проплывающие мимо пейзажи.

– Разве регулярное посещение церкви - это истинный показатель чьей-либо веры? Если я не ошибаюсь, большинство посвященных мужчин ( полностью посвященный член мафии без) колебаний совершают самые ужасные преступления и убийства с понедельника по субботу и все равно находят время, чтобы ходить в церковь каждое воскресное утро. Я не думаю, что посещение мессы имеет какое-то значение для того, являюсь ли я благочестивым католиком или нет.

– Меня не интересуют другие люди. Я задал тебе вопрос, ― говорит он, на этот раз глядя мне прямо в глаза.

– Я не считаю себя религиозным фанатиком, если ты об этом спрашиваешь.

– Но ты все равно хочешь ходить в церковь?

– Хочу.

– Почему?

– Почему? ― ахаю я.

– Да, почему?

Я беру паузу, чтобы обдумать его вопрос, поскольку ясно, что он не собирается уходить от темы.

– Это меня успокаивает.

– Успокаивает тебя?

– Неужели ты собираешься повторять все, что я говорю? Да, это меня успокаивает. Я хожу в церковь с детства. Я не вижу ничего плохого в этом ритуале.

– Так ты ходишь по привычке?

Господи, как же этот мужчина бесит.

– Я хожу, потому что это заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Он принимает мое объяснение и жует его все десять секунд.

– Есть много вещей, которые женщина может делать на коленях, чтобы чувствовать себя хорошо, и которые не связаны с молитвой.

Я ненавижу, как вспыхивают мои щеки от этого намека. И еще больше я ненавижу его за то, что он подбросил мне эту идею.

– Я не знаю, ― отвечаю я.

Он ухмыляется.

– Может быть, однажды я научу тебя.

– Мне достаточно одного твоего урока. Большое спасибо.

– Может быть, не для меня, ― лукавит он, его взгляд падает с моих глаз на мои губы.

Мы настолько поглощены своим балаганом, что только через минуту замечаем, что машина остановилась.

– Мы приехали, ― объявляет Тирнан, открывая дверь своей машины, выглядя при этом прямо как дождь, в то время как я в полной растерянности от того, как он пожирал мои губы одним лишь взглядом.

Я не жду, пока он откроет для меня дверь моей машины, так как поняла, что такое джентльменское поведение ниже его достоинства. Я выхожу из машины и следую за ним к парадной двери большого здания - слова Avalon Exeter жирными серебряными буквами прямо над главными дверями.

– Добрый вечер, мистер Келли. Миссис Келли, ― объявляет дежурный швейцар, когда мы проходим через большую приемную.

Мой лоб мгновенно морщится от незнакомого приветствия. Меня не настораживает тот факт, что этот человек знает, кто я, поскольку наша с Тирнаном фотография в день свадьбы была помещена прямо на первой странице всех бостонских газет.

Однако я думаю, что мне понадобится две жизни, чтобы привыкнуть к тому, что меня называют Келли.

– Добрый вечер, Джермен. Пожалуйста, проследи, чтобы багаж моей жены был поднят через несколько минут. Мои люди помогут тебе отнести их наверх.

– Конечно. Может быть, вам еще что-нибудь понадобится?

– Да. Ты можешь сказать мне, была ли Эльза сегодня в квартире?

– Была, сэр.

– Хорошо. Тогда это все.

Джермен приветливо кивает ему, но не удостаивает меня взглядом.

Когда мы подходим к лифту, я смотрю, как Тирнан вставляет ключ, чтобы получить доступ на верхний этаж.

– Кто такая Эльза? ― спрашиваю я с любопытством, поскольку это имя не кажется мне ирландским.

Латышское, польское, может быть, даже немецкое, но точно не ирландское.

– Моя домработница и кухарка. Я сказала ей, чтобы она привела все в порядок и приготовила для нас еду, когда мы приедем.

– О. ― Я прикусила губу.

– Кем ты ее считаешь?

– Я не знаю. Подругой. Коллегой. Даже любовницей. Я не так много знаю о тебе, чтобы делать обоснованные предположения о том, кого ты впускаешь в свою квартиру.

– Кроме Эльзы, больше никого, ― сухо отвечает он, давая понять, что очень хочет, чтобы все так и оставалось.

Я действительно не понимаю его.

Если возвращение меня домой доставляет ему столько неудобств, зачем тогда это делать?

Если, конечно, это не его оливковая ветвь. Его тонкий способ дать браку шанс. Если это так, то я буду использовать эту возможность по максимуму.

Когда двери лифта распахиваются, мы попадаем в гостиную с голыми окнами от пола до потолка, за которыми видны огни города. Мои плечи опускаются, когда я осматриваю его пристанище. Квартира экстравагантно холодная и практичная. Прямо как Тирнан. Цвета в оформлении интерьера никогда не отходят от основных белого, черного и серого - холостяцкая берлога, если я когда-либо видела такую.