Глава 24

Мы на вокзале, и чем ближе к тому, чтобы по-настоящему освободиться, тем больше я волнуюсь. В двух часах езды от Вудгроува, и все же чувствую, что мы только сейчас выбегаем из парадной двери на Сисайд-лейн, ожидая, когда нас остановят и затащат обратно. Рассказать миру прямо сейчас обо всем, что там произошло, намного проще. Рассказать хотя бы одному человеку. До тех пор я не уверена, что действительно буду чувствовать себя в безопасности.

Когда я говорю женщине за прилавком, куда мы направляемся, начинаю беспокоиться о деньгах. Я никогда раньше не покупала билет на самолет, автобус или поезд и понятия не имею, сколько они могут стоить. Она нажимает клавиши на клавиатуре, и я задерживаю дыхание. Внутри у меня все горит, словно я бегу по улице, зову на помощь, хочу вернуться в прошлое. Хочу прыгнуть в эти детские фотографии и быть крепко обнятой матерью, чье дыхание пахнет защитой и нежностью, а не отравленной печенью и табаком. Чье прикосновение похоже на любовь и преданность, а не на холод и отстраненность.

— Наличными или картой? — спрашивает женщина, и это разрушает пузырь паники, в котором я задыхалась.

— Наличными.

Затем она называет мне цену, и я понимаю, что денег у меня достаточно. Слава Богу, у меня их достаточно.

Я даю женщине деньги. Она протягивает мне билеты.

— Поезд отправляется в два тридцать.

Смотрю на часы на стене позади нее. У нас есть три часа. Целая вечность.

Мы с Камми сидим на траве в тени дерева за станцией и пьем апельсиновую содовую через соломинки из лакрицы. Я говорю ей, куда мы направляемся. Она знает все о моей матери и Джеймсе, но я уверяю ее не волноваться, что мы все выясним, и, если будет небезопасно или неудобно, мы уйдем оттуда. У меня все еще осталось много денег, плюс я немного сэкономила на обедах до похищения. Деньги спрятаны в моей спальне. Возможно, они и не приведут нас далеко, но, по крайней мере, это уже кое-что. Для нового начала и их хватит.

Мы лежим в тени дерева, и я указываю на лица и животных в облаках, сочиняю о них истории. Камми прижимается ко мне, и мы обе дремлем, то засыпая, то просыпаясь от случайных гудков, шума закрывающихся дверей машин, что дает нам краткие проблески ярко-голубого неба, прежде чем мы снова засыпаем. Небо над нами такое прекрасное, и я надеюсь, что Камми может его оценить, потому что я не могу.