— Н-не знаю, жив ли он, — пролепетала я.

Увидев слезы в моих глазах, Мэй сжала мою ладонь, пытаясь успокоить.

— Уверена, он в порядке. Ты сама сказала, что в новостях и интернете ничего не было, так что его не сильно ранили.

— И он, судя по рассказу, мог защититься, — добавила Анна.

Я кивнула, вспомнив, как парень одолел троих. Он был или очень смелым, или безрассудным.

Приша робко улыбнулась мне.

— Даже круто, что у тебя есть свой ангел-хранитель, да?

Я вытерла слезы и шмыгнула носом.

— Ага, — сказала я. — Если бы не он… не хочу думать, что было бы, — я давила всхлип. — Я просто хочу знать, что он в порядке. Поблагодарить его за спасение.

— Может, мы сможем найти его для этого, — предложила Мэй, протянув мне платок. — Как он выглядит, твой ангел-хранитель?

Я нахмурилась.

— Н-не знаю, — я пыталась вспомнить.

— Как это? — сказала Анна.

— Было темно… я была в панике… я не смогла рассмотреть его лицо, — объяснила я, сминая платок дрожащими пальцами. Вдруг в голове вспыхнули жестокий смех, парень с черными глазами, скалящийся мне. Я поежилась от воспоминания. — Но я не забуду лицо лидера банды, — прошептала я скорее себе, чем подругам.

— Есть идеи, кто он? — спросила Мэй.

Я посмотрела на нее, отчасти боясь, отчасти злясь.

— Да, парень из музея… Дамиен.

Мягкие черты Мэй тут же стали каменными.

— Тот жуткий парень, который схватил тебя за руку? Все! Я звоню брату.

— Что? — завопила я. — Не надо!

Но Мэй не слушала меня. Она вскочила со скамейки и вытащила телефон из кармана.

— Мой брат узнает, где живет этот Дамиен, — сказала она, процедив имя парня. — Мы сможем отправить к нему полицию.

— А если они придут за мной раньше? — сказала я. — Дамиен и его банда, — мне было страшно, что они найдут меня. Ранят. Даже убьют.

— Нет, Дженна, — сказала твердо Мэй. — Нужно сообщить об этом, — и она продолжила идти, яростная и решительная, быстро заговорила по телефону.

Приша обвила рукой мои плечи.

— Это правильный поступок, Джен, — сказала она тихо. — Если мы не сообщим о нем, он нападет на кого-то еще. А им может так не повезти с ангелом-хранителем, как тебе.

Я кивнула, видела в этом смысл, но все еще переживала из-за возможного поражения. Я знала, что подруги переживали за меня, но было что-то жуткое в черноглазом парне. Что-то злое. Кто ворует нож, которому четыре тысячи лет, чтобы обворовать кого-то? Кто в здравом уме прижимает человека к столу за руки и ноги, чтобы мучить? Я не знала, что он хотел от меня, но он вряд ли остановится…

Мэй подошла к скамейке, хмурясь.

— Что такое? — робко спросила я.

— Ли говорит, что не знает никого по имени Дамиен.

* * *

После уроков Мэй и Приша ждали меня у ворот.

— Вы пропустите свой автобус, — сказала я, заметив, что последние ученики загружались в него.

Мэй с тревогой смотрела на меня.

— Ты точно дойдешь домой одна? Тебя проводить?

— Я не в детском садике! — ответила я резче, чем хотела. Мэй выглядела обиженно.

Приша нежно коснулась моей руки.

— Ты знаешь, что мы не это имеем в виду.

— Простите, — я виновато улыбнулась Мэй. — Я все еще напряжена. Но я буду в порядке. Вокруг много людей, светло, и мне идти недалеко.

— Ну… если ты уверена, — Мэй обняла меня и с неохотой отпустила.

Мэй и Приша помахали на прощание и сели в автобус. Я смотрела, как он отъехал, уже жалея, что отказалась от их предложения. Я пошла по дороге в другую сторону, и храбрость сменилась тревогой, я невольно оглядывалась каждые пару шагов.

Машины проносились мимо, их было много. На тротуарах было полно пешеходов, учеников и людей, вышедших за покупками. Но никто не следовал за мной, даже не смотрел на меня. Я покачала головой, смеясь над своей паранойей. То, что Ли не знал, кем был Дамиен, показывало, что парень просто забрел с улицы на выставку. Значит, нападение было случайным, и это вряд ли повторится. Так я себе говорила. Я не могла вынести мысли, что на меня напали намеренно.

Шагая по дороге, я старалась не думать о нападении. Я сосредоточилась на тесте по истории, который будет на днях.

Только когда я повернула на улицу, я заметила, что фигура шагала параллельно со мной на другой стороне дороги. Инстинкт просил не смотреть пристально, не выдавать, что я знала, что меня преследовали. И я остановилась у магазина и сделала вид, что разглядывала одежду в витрине, а сама смотрела на отражение в окне. Пешеходы шли в обе стороны, неслись мимо, как рыба в реке. Сначала никто не выделялся. А потом я заметила высокого парня у автобусной остановки в голубой кепке, надвинутой на лицо. Автобус подъехал, но он не сел в него.

Мое сердце забилось сильнее. Это был Дамиен? Или кто-то из его банды?

Заставляя себя не бежать, я пошла по дороге, повернула на людный рынок. Я хотела узнать, точно ли меня преследовали, а потом, если это так, затеряться в толпе.

— Две по цене одной! — кричал торговец у лотка с фруктами. Другой вопил:

— Джинсы! Недорого!

Толкаясь в толпе, я пыталась оставаться незаметной. Как только я оказалась в гуще людей, я оглянулась, заметила голубую кепку, движущуюся в мою сторону.

Я была права! Меня преследовали. Во рту пересохло, дыхание стало быстрым, сердце колотилось еще сильнее, и я ощущала, как паника поднималась во мне.

Я быстро бросилась в узкую брешь меж двух прилавков и села на корточки. Из-за бело-голубой скатерти я следила за толпой и ждала.

Через пару секунд парень в кепке пронесся мимо, явно встревоженный. Он не заметил меня, пошел дальше по дороге. Я вскоре потеряла его кепку в толпе. Выдохнув с облегчением, я решила выждать еще минуту, а потом вернуться тем путем, которым пришла, и отправиться домой по другому маршруту.

Пока я была в тени прилавка, я ощутила, как за локоть потянули, и чуть не выскочила из кожи. Я обернулась и увидела бородатого старика в шляпе и старой куртке. От него воняло сигаретами, костлявые пальцы постоянно чесали покрасневшую шею.

— Есть монетки, милая? — сказал он с сильным акцентом с юга Лондона.

Я не ответила, потрясенно глядя на него, и он уточнил:

— На чашечку чая, — и улыбнулся, явно пытаясь очаровать, но у него были не все зубы, десна были красными, и улыбку портили пятна табака.

Я взяла себя в руки, поспешила поискать монеты в кармане. Я хотела избавиться от него, чтобы он не привлекал ко мне внимания. Я бросила монеты на его ладонь, и он сжал мою руку в благодарность и подмигнул.

— Ах, спасибо, милая…

Его лицо вытянулось, и глаза потеряли фокус. Его ладони задрожали, и я подумала, что у него начался припадок. Но его взгляд потемнел, вдруг стал пристальным, и костлявые пальцы сжали мое запястье, как когти.

— C’est elle! C’est elle! — закричал он высоким хриплым голосом, поднял мою руку, чтобы ее видели все. — Elle doit être tuée, au nom de la Révolution! Liberté, égalité, fraternité! Vive la Nation! Vive la République! A la guillotine! A la guillotine!

Он не унимался, и люди стали пялиться на нас. Он махал моей рукой, громко лепеча на французском. Все больше людей поворачивалось к нам. Если это продолжится, меня обнаружит мой преследователь.

Я вырвалась из хватки мужчины, побежала по рынку. В спешке я сбила ящик яблок, и они покатились по земле. Я споткнулась, вернула равновесие и побежала дальше, пока торговец кричал мне вслед.

А старик все вопил, подняв кулак в воздух:

— A la guillotine! A la guillotine!

5

— Все в порядке в школе? — спросила мама, пока я гоняла еду по тарелке. Она сидела за столом напротив меня, потягивала воду из стакана, ее бледно-голубые глаза смотрели на меня, по-скандинавски светлые волосы были собраны в пучок.

— Да… в порядке, — пробормотала я, затерявшись в мыслях. Странный старик на рынке напугал меня даже сильнее парня в кепке. То, как он… изменился. Не только поведение, но и голос. Он звучал как другой человек. И вел себя иначе. И его французский казался безупречным. Конечно, он мог быть французом или когда-то жить во Франции. По внешности судить нельзя было, но его акцент был из южного Лондона. Какой бы ни была ситуация, бедняга точно страдал от проблем с ментальным здоровьем, раз так менял личности… или он был хорошим актером!

— Ты была ужасно тихой после встречи с Мэй в субботу, — сказала мама, не унимаясь. Она опустила стакан и коснулась моей ладони. — Вы же не поссорились?

— Нет, все хорошо, — ответила я, но все еще не могла смотреть ей в глаза. Я не хотела, чтобы она видела, как я была расстроена и потрясена. Мои родители были хорошими, но я не была готова рассказать им о случившемся. Они только станут нервничать и задавать вопросы, на которые у меня не было ответов. Если честно, я не знала, что делать. Я была растеряна и напугана — настолько, что стала сомневаться в том, что видела. Теперь я не знала, преследовал ли меня парень в кепке. А старик… может, это у меня была паническая атака? После нападения банды — немудрено. Но это не объясняло странности с нефритовым ножом… Я начинала задумываться, что сходила с ума.

— Тебя кто-то обижает? — спросил папа, всегда говорящий по делу. Его ноздри раздувались, он нахмурился с тревогой, морщины появились на коричневом лбу. Он вонзил вилку в кусочек курицы и ждал моего ответа.

Я покачала головой и подвинула горошину к краю тарелки.

— Проблемы с парнем?

— Нет, пап! — воскликнула я, вилка застучала по тарелке. Он подразумевал романтику, но фраза уж очень была близка к правде. Я отодвинула тарелку без аппетита. — Можно мне пойти?

Мама раскрыла рот.

— Но, милая, ты почти ничего не съела! — она прижала ладонь к моему лбу и спросила. — Может, ты заболела?

Мой стул скрипнул по деревянному полу, я встала.

— Я в порядке. У меня много домашних заданий. На следующей неделе тест по истории.

— Конечно, — папа махнул маме успокоиться. — На тебя в школе сильно давят. Иди. Но дай знать, если что-то нужно.

Выдавив бодрую улыбку для мамы и поцеловав папу в щеку, я вышла из столовой в коридор. Поднимаясь по лестнице, я слышала их голоса: