11

В пятницу идет дождь, не слишком сильный, но попадающий на ветровое стекло таким тяжелым туманом, что приходится включать дворники на полную мощность. Я всегда была безопасным водителем, и есть что–то, что мне нравится в теплой машине, под крышей из склонившихся ветвей деревьев, скользящей по поворотам и холмам Западного Массачусетса в грозовой день. При всех своих недостатках огромный Prius имеет переднее лобовое стекло с обзорностью космического корабля. Я могу видеть все. Цвета выделяются неожиданным образом, и ты замечаешь вещи, которые раньше могла не заметить, например, старый дом, спрятанный за каменной стеной, или проблеск света над вершиной горы сквозь облака.

Восемьдесят процентов поездок не представляют собой ничего необычного. Иногда ты даже почти не разговариваешь с человеком на заднем сиденье, даже если ты вроде как знаешь его со школы. Они пишут на своем телефоне, вставляют наушники или снимают видео для своих социальных сетей, а вы оба просто продолжаете свой день.

Но примерно десять процентов пассажиров можно назвать от немного странных до откровенно причудливых, и вы никогда не можешь предсказать, как пройдет поездка с кем–то новым. Бывало, что люди теряли сознание в моей машине, целовались в моей машине, спорили до такой степени, что один просто вышел и пошел пешком, когда мы остановились у знака 'Стоп', хотя мы были еще далеко от места назначения и машина еще не полностью остановилась. Я помогала людям перевозить все – от сноубордов до огромных кукольных домиков и живых животных. Я была посвящена в личные подробности слишком многих людей, хотя мы живем в разных городах и я не могла просто рассказать об этом кому захочу (хотя я никогда этого не делаю). Длинные разговоры по мобильному телефону, которые мне ничего не остается, как слушать. Один человек протянул мне лист бумаги и спросил, могу ли я отправить его по факсу, как будто у меня есть такая установка на переднем сиденье моего стареющего Prius. А в начале этого года был старшеклассник, который, надев рюкзак, черную одежду и шлем со странным приспособлением на макушке, попросил меня высадить его на вершине горы, где, по его словам, он надеялся получить 'внеземной опыт'.

Но ни один из этих пассажиров, можно с уверенностью сказать, не подготовил меня к тому, каково это – каждый день ездить с Андре в школу и обратно. Он знает всех, а если не знает, то хочет знать о них все. И к пятнице я уже почти сыта по горло. Мало того, что поездка с ним добавила несколько миль к моим обычным дням, мало того, что я была вынуждена задерживаться в школе и наблюдать, как он запихивает в свой организм больше еды, чем я считала возможным, но он действительно никогда не замолкает. Он не оставляет ни одного камня без внимания – от выяснения стоматологической практики мамы Эммы Сайкс до перспективного участия Сары Келли в политической кампании и того, где найти лучшую чернику в Западном Массачусетсе.

Но настоящая проблема заключается в том, что все эти люди внезапно оказываются в моем мозгу, занимая место. Место, которое я бы предпочла использовать для других вещей.

Итак, вот где мы находимся, в пятницу днем под дождем, везя Денниса Кима домой из школы.

– Почему у тебя в машине все время такая странная чистота? – спрашивает Андре, оглядываясь вокруг, словно пытаясь найти хоть один мусор.

– Потому что это часть вождения для приложения? – Я бросаю на него очевидный взгляд. – И потому что мне так нравится. – Я смотрю, как Андре засовывает обертку от батончика Power Bar в боковой карман двери. – Не то чтобы ты облегчил мне задачу.

Андре закатывает глаза. – Я возьму его, когда выйду.

– Правда? Ты также хотел вернуться в прошлое и забрать остальные девять, которые ты оставил здесь?

Андре прищурился на меня. – Знаешь, для такого творческого человека ты действительно зажата.

Я широко открываю рот. Он передразнивает мое выражение лица, открывая свой в ответ.

Деннис молчит, необычно молчит, если судить по моему опыту сидения рядом с ним на уроках английского, но меня это устраивает. Мне бы тоже не помешала тишина. У меня много забот. Я хочу как можно скорее отдать свое портфолио Эве, а я едва начала. Может быть, у Денниса тоже что–то такое происходит, и я рада это уважать.

Андре, однако, нет.

– Ну, как прошла твоя неделя? – спрашивает Андре, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Денниса. – Ты ведь младшеклассник, верно?

Деннис кивает, затем прислоняет голову к окну и выглядит удрученным. – Все было хорошо.

Андре закидывает немного попкорна в рот. – Я понял. Младший курс – самый худший. Так много давления. Так много учебы. Тебе кажется, что все от тебя требуют всего.

Я смотрю на Андре. Он говорит от души или просто пытается наладить контакт с Деннисом?

Деннис вздыхает. – Спасибо. Но это не совсем так.

В машине воцаряется тишина.

Просто отпусти это, думаю я, и на минуту Андре действительно это делает. Он разворачивается на своем сиденье и снова смотрит вперед, и мы проезжаем около мили в блаженном покое.

Но потом Андре говорит.

– Я даю неплохие советы, если ты хочешь поговорить об этом.

Я фыркаю.

– Ты хочешь что–то сказать? – спрашивает меня Андре.

– Просто отпусти, – говорю я. – Почему ты толкаешь его?

– Я не толкаю его! – говорит Андре. – Я веду себя дружелюбно. Я помогаю. В отличие от тебя, которая была бы счастлива оставаться совершенно незнакомым человеком для своих пассажиров.

Я хмурюсь и уже собираюсь что–то сказать, когда слышу, как Деннис говорит: – Знаете, ребята, вы похожи на ссорящуюся пожилую пару.

От этого мои щеки пылают, но Андре ничего не говорит. Я сглатываю. – Я лишь хочу сказать, что, может быть, Деннис не хочет говорить об этом?

Андре хмурится. – А может, хочет?

– Ну, может быть, ему удобнее держать некоторые свои мысли в тайне?

– Ну, может быть, тебе стоит дать ему самому ответить на этот вопрос, – говорит Андре. Мы смотрим друг другу в глаза на знаке остановки, между нами нарастает напряжение, когда мы слышим звук с заднего сиденья.

Деннис прочищает горло. – Нет, все в порядке, Чарли. Просто, это что–то личное. Я не хочу делать из этого что–то странное, или что–то еще.

Деннис делает вдох. – Итак, я общаюсь с одной девушкой. И она мне вроде как нравится.

Глаза Андре переходят на меня, и я стараюсь не обращать на него внимания. Драма в отношениях – его любимая тема. Я этого боюсь.

– Но я уверен, что она воспринимает меня просто как друга.

Густые брови Андре сошлись в вопросительном выражении. – Почему ты так говоришь?

– Не знаю. Наверное, потому что большинство девушек воспринимают меня просто как друга?

Андре огляделся вокруг. – И что заставляет тебя так говорить?

Деннис смеется и почесывает затылок. – Ну, я имею в виду, что раньше никто никогда не говорил, что я им нравлюсь.

Андре снова оборачивается. – Чарли, как вышеупомянутая девушка...

– Да... – Я закатываю глаза.

– Я просто говорю. Ты когда–нибудь увлекалась кем–нибудь раньше и не говорила об этом?

Я прищурилась. – Нет.

Андре качает головой. – Да ладно. Ты не можешь так говорить.

– В смысле, не совсем, – говорю я. Потому что правда в том, что мне не нравилось достаточно людей. – Но, если не принимать во внимание гендерную принадлежность, я думаю, что вполне возможно, что кому–то может нравиться кто–то другой и не говорить ему об этом.

Андре кивает. – Видишь, Деннис?

Деннис двигает головой, как будто понимает. – Хорошо, но я уверен, что я не нравлюсь этой девушке.

– Почему? – недоверчиво спрашивает Андре.

– Я не знаю! – Деннис вскидывает руки вверх. – Потому что она, типа, всегда говорит о том, какие мы хорошие друзья? Как ей повезло, что мы друзья?

Андре издает низкий звук 'ммм', как будто он ведущий ток–шоу советов на радио. – Ладно, я тебя понял. Все может быть по–разному. Это то, что тебя беспокоит?

Деннис издал стон и покачал головой. – В том–то и дело, мужик, я даже не знаю. В общем, мы были на уроке естествознания, и нам нужно было выбрать партнеров, и эта девочка Аннабель попросила меня, и я сказал 'конечно'. А теперь эта другая девушка, девушка, которую мы не будем называть...

– Она злится на тебя, – вклинивается Андре.

Такт.

– Откуда ты это знаешь? – спрашивает Деннис.

– Да... как ты узнал? – Я хочу знать.

– Потому что девушки всегда делают такие вещи! – Андре пожимает плечами. – Делают вид, что им все равно, а потом делают вид, что им все равно, как только ты проявляешь интерес к кому–то другому.

– О, дай мне передохнуть, – говорю я. – Где ты это вычитал? В какой–то статье из пятидесятых?

– Но меня даже не интересует эта другая девушка! – говорит Деннис. – Она просто милая, и она меня пригласила.

– Тебе нужно сделать шаг, чувак, – говорит Андре.

– Мне?

– Ему? – спрашиваю я.

– Определенно, – говорит Андре.

Он смотрит на Денниса в зеркало. – Иначе как ты узнаешь? И ты не можешь продолжать жить так, верно?

– Я уверена, что он выживет, – говорю я.

– Ты прав. Я определенно не могу продолжать так жить, – бормочет Деннис.

– Я думаю, ты должен сделать это сейчас, – подталкивает Андре.

– Сейчас? – спрашивает Деннис.

– Нет времени лучше настоящего. Напиши ей и спроси, как дела.

– Я не знаю, смогу ли я, чувак! – хнычет Деннис.

– Да, честно говоря, меня это даже напрягает, – говорю я.

– Тссс, Чарли, – говорит Андре. Он поворачивается к Деннису. – Сделай это, чувак. Или хотя бы просто узнай, хочет ли она потусоваться.

С заднего сиденья доносится тишина и стук пальцев по стеклу.

Дзинь!

Мое сердце, кажется, перестает биться на секунду, а глаза Андре расширяются в предвкушении.

– Она говорит, что хочет! – говорит Деннис. – Она хочет встретиться сегодня вечером.

– И когда вы встретитесь... – говорит Андре.

– Я собираюсь сказать ей о своих чувствах, – соглашается Деннис.

– Это мой мужчина, – говорит Андре. Он ухмыляется от уха до уха, подпрыгивая на своем сиденье. И теперь Деннис тоже смеется, подпрыгивая на своем.