– Для нашего последнего проекта мы сотрудничаем с OurLand, органической фермой по производству оливкового масла в Джошуа–Три. После покупки нескольких старых зданий, которые когда–то принадлежали ранчо, им нужно было привести их в порядок, и сделать это в рамках бюджета, с ограниченными ресурсами. Посмотрите, что у нас получилось.

Далее видео перематывается вперед, и фигуры перемещаются по экрану, красят, латают, таскают древесину, укладывают камень и работают с трубами. В итоге получается красивое, простое по форме здание с жестяной крышей и современной ванной снаружи из залитого бетона, окруженное растениями.

– Мой подход – никогда не начинать все сначала, – говорит Эва в камеру. – Я всегда отталкиваюсь от того, что уже есть.

Я опускаю голову на предплечья и думаю. – На чем я могу строить? – шепчу я вслух. Затем я сажусь, и в моей голове загорается лампочка. К черту эскизы и вдохновение. Что я могу на самом деле... построить? Эва никогда бы этого не предвидела.

В четыре часа дня, мои руки болят от долгого держания карандаша, кончики пальцев окрашены в черный уголь, я выхожу из здания студии и обнаруживаю Андре, который сидит перед спортзалом и ждет меня с раздраженным видом.

– Ты опоздала, – говорит он.

– Нет! Сейчас 4:05!

– А что такое 4:05? – спрашивает он.

– Эм, я не знаю. Что? – говорю я, в моем тоне сквозит снисходительность.

– Не четыре часа дня. – Он встает и направляется к машине. – Поехали. Мне нужен молочный коктейль.

– Я отвезу тебя домой, – говорю я ему.

– Нет, ты отвезешь меня за молочным коктейлем, – говорит он, не останавливаясь.

– Ты можешь сам заказать себе молочный коктейль. Я тебе не служба кейтеринга.

– А я только что сжег около тысячи калорий за час, Чарли, – говорит Андре. – Если ты не хочешь, чтобы я вырубился в твоей машине, поехали. Не думаю, что тебе нужно еще одно нарушение.

Я вздрогнула. – Ты такой драматичный.

Он наклоняет голову ко мне. – А что, если я покупаю?

Я колеблюсь. – Хорошо. Но мы едем на машине.

Андре ухмыляется. – Посмотри на это. Прекрасный компромисс.

– Думаю, у нас еще есть надежда, – говорю я.

Через некоторое время мы припарковались на стоянке у закусочной Рика, молочные коктейли в руках. Я готова покончить с этим, чтобы пойти домой и заняться своим портфолио, но чувствую, что Андре наблюдает за мной краем глаза.

– Что? – спрашиваю я, не поворачивая головы.

– Я просто думал кое о чем, – говорит он, не обращая внимания.

– Ты собираешься мне сказать или пялиться на меня?

Андре фыркает. – Ладно. Я думал о том, что когда ты врезалась в мою машину, ты сказала мне, что у тебя самый высокий рейтинг безопасности в округе. И в то же время ты была в одном нарушении правил безопасности от того, чтобы лишиться прав на вождение.

Он ждет, что я отвечу. В конце концов, я отвечаю.

– У меня действительно был самый высокий рейтинг безопасности.

Андре кивает. – Так... что случилось в тот раз?

Я вожусь со своей соломенной оберткой. – Ты действительно хочешь знать?

– Нет, я спрашиваю, потому что не хочу знать, – говорит он, и я пихаю его. Он ухмыляется, и это занимает половину его лица.

Я медленно дышу через ноздри. – Ты знаешь Матео Миллера?

Андре кусает свою соломинку. – Э, да. Он президент нашего студенческого совета.

Я застонала. – Я в курсе.

– Что ты сделала с Матео Миллером? – говорит Андре, выглядя одновременно испуганным и заинтригованным.

Я прикусила губу, перебирая в голове воспоминания. – Я подвезла его до школы несколько недель назад.

В глазах Андре появляется озорной блеск. – Продолжай.

– Ну, мне пришлось свернуть, чтобы избежать оленя...

– О нет...

– И ты знаешь этот дурацкий термос, который он всегда носит с собой? Как будто он ездит на работу или что–то вроде того, или между встречами?

Андре смеется. – Да. И этот портфель.

– Так вот, в то утро у него был термос. И он как раз делал глоток, когда я свернула.

– О, черт.

– И он мог пролить его на... его колени.

Андре наклоняется вперед, его голова покоится на предплечьях, и несколько минут я не понимаю, что он делает. Затем я понимаю, что он бьется в конвульсиях.

Он смотрит на меня. – Ты подожгла промежность Матео Миллера?

Мой рот открывается от ужаса. – НЕТ! – Потом я думаю. – То есть, наверное, да. Формально да.

Андре выглядит восхищенным. – Мне было интересно, почему он так смешно ходит в школе.

– Стоп! – Я хныкаю. – Я уже чувствую себя ужасно из–за этого!

Андре дьявольски улыбается. – По правде? Я терпеть не могу этого парня. Он ведет себя так, будто он президент Соединенных Штатов, а не нашей крошечной средней школы. И он разговаривает со мной так, будто мы на какой–то коктейльной вечеринке.

– Да, но он также сообщил обо мне в приложение за нарушение техники безопасности.

Теперь Андре нахмурился. – Ну и дела. Тем более, он заслужил кофе в промежность.

– Ты можешь перестать говорить 'промежность', пожалуйста? – буркнула я, и Андре снова начал смеяться, глядя на меня краем глаза.

– Что? – Я вскидываю руки вверх.

– Не могу поверить, что ты только что сказала 'промежность', – говорит он. Тогда я тоже начинаю смеяться.

Мы еще некоторое время сидим молча рядом друг с другом, потягивая молочные коктейли.