- Я тоже не знаю, что с тобой, - ответил Дан. -Тебя привлекает метатель диска или сама игра?

Появление спортсмена прервало их разговор.

- Ну, обчистили..?- спросил он.- Лучше идите домой... Это не закончится за один день!

И снова подмигнул Тику. Но когда он посмотрел на колесо фортуны, его глаза сузились.

Чирешары еще немного задержались в этом месте, но не у колеса фортуны. Где-то рядом. Они спрятались в тени закрытой кабинки и оттуда наблюдали за хмурым атлетом. Они увидели его неподвижным, руки в карманах, темные глаза. Время от времени тот качал головой, как будто разгадывал смысл какой-то загадки.

- Интересно, кто он и что с ним не так?- спросил Дан. –Этот человек не играет, не подбадривает никого,ни в чем не участвует...

Тик тоже не знал, что сказать. Его разум строил всевозможные планы относительно метателя диска.

3

Тик  и Дан вернулись  в дом  тем же путем, что и вышли. То есть через окно, близкое все тому же послушному и дружелюбному орешнику. Час был довольно поздний. Близилась полночь. Они включили свет с большой осторожностью - в сущности, излишней - и передвигались на цыпочках, прищурив глаза, чтобы легче было переносить блики ламп. Как раз в тот момент, когда они собирались поблагодарить друг друга тумаками, их глаза встретились с листом бумаги, вероятно, приколотым большим пальцем к двери, ведущей на балкон. Возможно, они не сразу бы заметили свиток, если бы тот не был пронизан  по диагонали толстой стрелой из черных чернил. Конечно, стрелка была лишь предупреждающим знаком. Гипнотически приближаясь к двери, чирешары обнаружили справа и слева от стрелки несколько строк, написанных разным почерком.

- Это рука Марии, - сказал Тик, указывая на строчки справа. -Мне ли этого не знать...

- А это, -  продолжил в свою очередь Дан, указывая на строчки слева от стрелки, - почерк моей дорогой  кузины. Только она имеет привычку использовать так много петелек с наклоном букв влево.

Их реакция была слишком формальной для этой ситуации. Они специально цеплялись за мелкие детали, чтобы отсрочить то, что им казалось неприятным. Мальчики подозревали, что где-то совершили ошибку. Вот почему они рассказывали о своих открытиях, глядя в потолок, голосом, выдававшим безразличие, слишком уверенное, чтобы быть настоящим. Но нельзя было долго избегать контакта с буквами, которые уже жгли им глаза. Тик, которого все мы знаем как человека, наделенного большим практицизмом, первым набрался смелости и прочитал реплики Марии удивленным - без сомнения притворным - голосом:

- Я же говорил, что это она, - начал он, - т.к. идентифицирует себя с первых слов: "Shame on you......." (Слишком много тире, и если я посчитаю их... да! Oни напоминают тех длинноухих животных, над которыми все смеются. Она, по сути, дура, потому что в нашем деле не над чем смеяться. Вот и все!) Далее: "Вы отправились, конечно, на ярмарку, сначала съели пончики на правобережье, чтобы вернуть их нам завтра утром в виде беседы о своем долгого сне и извращенных сновидениях...". (Она любит казаться умной. Откуда ей знать, что мы скажем ей завтра утром?)

- Мне кажется, - признался Дан, - что я бы точно так же рассказал ей о первой здешней ночи...

- Ты! Ну, я бы сказал ей, что читал книгу до полуночи, а потом думал о том, что случилось с нами прошлым летом в Замке двух крестов. Но это не важно, не защищай ее. Читаю дальше: "Потом вы перешли на левый берег, уставились, как дураки, на гротескные достопримечательности там... (Я покажу ей утром. То же мне- детектив!) Потом этот балбес истратил четверть своих сбережений, играя на колесе фортуны... (Неправда ! Я потратил только... только пятую часть, ну полторы пятых!). Ну, и ваш выигрыш-: павлин, соловей, жаворонок, воробей, крокодил-курица и т.д. и осел меньше него... (Неправда! Я,  кажется, также выиграл несколько трубок.) И снова стыдно, что вы не пригласили нас. Мы бы вернулись домой пораньше и сократили ваши расходы на четверть, даже если бы вы предложили нам два пончика. Сейчас уже десять, мы ложимся спать и думаем о том, что Дан с каждым днем становится все противнее и противнее. Другой... (скорее всего, я) - неблагодарный и великовозрастный д---л..." (Какой недостаток фантазии! Использовать в слове тире вместо букв в единственном числе...)

В глубине души Тик испытывал горечь. Но он замаскировал это, надев маску скучающего и несправедливо обиженного человека.

- Это бесполезно, Тик, - мягко сказал Дан, - Мария права. Не кажется ли тебе, что мы заслуживаем того, чтобы в этих эпитетах тире поменялись бы на буквы?

- Ты мог бы и не защищать ее так открыто... - ответил чирешар с зеленым лицом. -Знаешь, ничего хорошего из этого не выйдет. Мы ей безразличны. Но лучше почитаем, что пишет другая, которая подбирает текст под форму своих волос.

Дан немедленно выполнил просьбу Тика, чтобы избавиться от неприятного чувства неловкости:

- Иоанна! Она выглядит гораздо более скупой на слова, чем Мария. Или, может быть, просто более застенчива. Наконец-то... Давай расшифруем ее писанину. Да: "Вам не нужно было вылезать из окна и спускаться по орешнику. Все двери оставались открытыми для вас, потому что таковы наши обычаи и из-за того,что мы хотели нанести вам визит пораньше . Разве вы не хотите утром составить план- программу развлечений?"

Из реплик кудрявой девушки Тик запомнил только одно:

- Как она узнала, что мы вылезли через в окно? Я не оставил никакого знака. Или...

Он оставил свою реплику без продолжения, по крайней мере на несколько мгновений, и подбежал к окну, где занялся дотошным исследованием, которому позавидовал бы Шерлок Холмс.

- Да! -огрызнулся он.- Сначала я оставил открытым это малоиспользуемое окно, выходящее на ореховое дерево. Потом не вернул на место  кресло, на которое мы забрались. И, кажется, я немного оцарапал стену кончиками своих ботинок. Мы вели себя как дураки...

- Я знаю, Тикуш. И, думаю, что ни Мария, ни Иоанна не настолько наивны... Я хорошо знаю Марию...

- А я еще лучше! Мое наказание. Я знаю ей цену. Если бы не это...

Дан несколько раз зевнул, не скрывая этого, приложив руку ко рту. Он даже начал раздеваться рядом с удобной кроватью, чтобы не дать Тику возможности начать новый разговор, который его гудящая голова не смогла бы вынести.

- Уже почти полночь, -он напрягся. -И мои веки стали свинцовыми, Тик. Спокойной ночи. -----  ---------Спокойной ночи.

Больше в духе подражания, что было ему обычно несвойственно, Тик разделся и без особого убеждения лег на кровать. Удовольствие от соприкосновения с мягким, удобным основанием кровати длилось недолго. Мысли роились в его голове, и образы, которые окрашивали эти мысли, не исчезали, несмотря на темноту, окутавшую комнату.

- Хм!- засмеялся он. -Как смешна была эта соломенная шляпа! Ты видели это? Когда человек снимал  шляпу, казалось, что мы видим  красную, немытую свеклу. И когда тот кричал, его глаза распухали... как будто кто-то дышал ему в затылок.

- Да... - пробормотал Дан, словно во сне. –Что-то  в его затылке... Насос. Велосипедный насос.

- Неправда! Мне показалось, что кто-то проделал дыру в его затылке. Да... И этот паренек... тот, с вазой. Стоял как дурак, просто провернул, не глядя... И не говори... Почему всем манекенам везет? Почему он выиграл дважды? Дважды он играючи  выиграл крупные призы.Я крутил... ты знаешь, сколько у меня было попыток? Тринадцать раз! Пссс! Мария права! Если учесть стоимость пончиков, то я действительно потратил четверть своих сбережений... Тринадцать раз! И что я получил? Несколько трубок и  чешуйчатых орангутангов. И я каждый раз вычислял... Разве Мария не права?

- Мария... Мария... -полусонно прошептал Дан.

- Ты говоришь, как стихи читаешь.., вот как ты произносишь ее имя... Эй! Ты спишь?

- Что? - вздрогнул Дан. –Спит кто?

- Конь в пальто! Ты шептал имя Марии, как стихотворение, как песню. Точно...

- Я? Может, мне приснилось, Тикуш, - стыдливо извинился Дан. -Мои мысли путаются. Правда, дай мне поспать...

Тик высунул язык в темноту, в сторону Дана. Затем он приподнялся на локте и сказал бабушкиным голосом:

- Спи, спи, маленькое дитя... колыбельная, колыбельная... В конце концов, я могу думать про себя. И ,несомненно, у нас есть полное право  и спать,и мечтать...

 - Да, Кроха, я тоже имею право на сон...

- А я также заслужил  думать вслух. Если не ощущаю, что кто-то меня слушает, мои идеи размываются...

- Никто тебя не слушает, Тикушка. Я заснул... Все, что нам нужно, это четверть квадратного метра тумана, кубический дециметр... наперсток...

Тик не стал его слушать. В его голове промелькнули другие образы, сначала размытые, неясные :

-В конце концов, я могу думать, чтобы рассеять тьму, окутывающую мысли.

 Сначала те были растерянными, расширенными, неуверенными, но он так сосредоточился, чтобы поймать их, удержать, что ему удалось прояснить их, рассеять окутывающую их черноту. Иногда даже казалось, что он дует, сжав губы, как бы разгоняя-отгоняя волну вредоносного дыма.

- И серый человек! Какой странный человек! Все серое. Как будто он восстал из пепла... Почему он закрывал лицо? И почему он носил темные очки ночью? Интересно, он был так стар, как выглядел? Почему он не спрятал свою бороду... и его усы?

Новая волна тумана окутала Тик. На мгновение его мысли перепутались. Но он вздрогнул, как автомат, и машинально  уклонился, словно его поймали на месте преступления:

- Дан! Ты спишь? -спросил он.- Ау, Дан!

- Да... да... - бормотал Дан во сне.

- Как ты думаешь, тот старик в сером действительно был таким старым? Ты знаешь? Тот, что с платком, с невидимыми усами...

- Да... да... - ответил Дан.

- Я так не думаю! Здесь происходит что-то подозрительное. И дискобол... Для чего ему нужен метатель диска? Зачем нужен старику красавец- атлет? Ты скажи мне!