1

- Не стоит! - сказал Тик, заходя в парк около музея. - Осталось 70 минут до прибытия поезда. Что мы будем делать на платформе? Глазеть на два старых локомотива? Лучше присядем здесь на скамейку.

- Садись, если хочешь, - отпарировала  Мария. - Можешь сидеть столько, сколько пожелаешь.И если  захочешь  сделать еще  что-нибудь, не стесняйся. Никто тебя не остановит. Но ты не сможешь остановить других...

- Только не надо изображать из себя учителя словесности. Почему ты так со мной разговариваешь? Как будто  восседаешь на вершине пирамиды.

Мария говорила своим покровительственным  тоном, но уколы младшего брата больше не раздражали ее. Она довольствовалась лишь слабым писком, что означало, что она заключила союз с немотой. Тик знал эту ее привычку, поэтому он наградил  ее еще несколькими неуместными эпитетами, затем приложил руку к воображаемому лицу и отвернулся , оставив всех остальных в недоумении. Его походка и гримасы  были пластикой и жестами бездельника. Он смотрел на цветы, любовался полетом и окраской бабочек, искал насекомых в траве, наблюдал за суетой птенцов в гнездах... И Дан, справедливо истолковав последний жест созерцателя, понял, что бесплодные шатания того с  нерешительным, бесполезным и отсутствующим видом, имели очень точную цель и назначение, он был не тем человеком, который мог предать Тика. Напротив, Дан поспешил ему на помощь:

- Он ненавидит залы ожиданий на вокзалах. Это его самый большой недостаток... Каждому свое...

- Это его единственная  проблема? – снова напала на него Мария. - Значит, у него нет других, ни больших,ни малых?

-Именно этим он ценен-мнимыми слабостями. - успокоил ее Дан. –Ты же знаешь...

Тик, подражая человеку в сером, ни секунды не оглядывался. Он уронил платок, который  держал в руке, чтобы вытереть пот  и, подобрав его с пола, успел увидеть, где находится «сплоченная» группа. Ему показалось, что его друзья не спешили покидать парк. Дан двигался последним, как всегда в последнее время держал руки за спиной (влияние  человеком в сером!), а его ладони немного  подрагивали. Хотя они не договорились о сигнале, Тик понял, что Дан дал добро, и это его обрадовало, а по настойчивости движений и аритмии  вращения  ладоней, маленький плут понял, что тот чувствует какой-то план, правда, пока еще неопознанный (как много ладони могли  сказать!), что его пока не радовало, но уже и не отпугивало.

Тику, вернее, его маршруту, понадобилась давно запланированная остановка на скамейке перед музеем. Он надеялся найти там Тудорела, но когда добрался до наблюдательного пункта, его встретила такая тишина, что это показалось неестественным. Вместо того чтобы свернуть на другую аллею, которая,возможно, привела бы его к желанной цели, Тик на цыпочках направился к тому оазису тишины, который заинтриговал его сверх всякой меры. Он раздвинул ветви кустарника и замер.

Семеро детей, вероятно, самых непоседливых и озорных в городе, собрались в кружок. Старший из них, Тудорел, сидел на скамье, как когда-то это делал Тик. Остальные, сидящие на специально сделанных из листвы ложах, похожих на табуреты, созданные по обычаям какого-нибудь полинезийского племени, сидели, ухмыляясь, сложив руки и опустив головы. Правитель безжалостно манипулировал  ими. Правой рукой он раскачивал своеобразный маятник, сделанный из дерева и веревки, и беззвучно шевелил губами.

- Готово! - объявил он.- Начинаем работать по системе Тананарива! У кого хватит смелости поднять руку! Не два средних пальца. Как я уже говорил: большой палец и мизинец. Сжали  кулаки. Вот так!

Только у троих из шести обследуемых хватило мужества противостоять ужасной системе Тананарива. Другие, как папуасы,далекие от цивилизации,  неграмотные, поднимали лица, но тут же опускали плечи, как бы защищаясь от опасности удара. Это было связано с тем, что лицо дирижера выражало определенное недовольство.

- И вы все еще утверждаете, что готовы к Пироборидаве! - презрительно уронил  экзаменатор.- В качестве наказания... вспомнить всю неправду, которую вы выдали за неделю... Нет, у меня нет столько времени... Ложь, которая  имела место быть, за последние два дня. И если я поймаю вас на лжи, горе вам! Не думайте, что разжалуете меня!

Трое тестируемых были так счастливы, что получили такое легкое наказание, что Тик представил себе в этом продуманном, звучном названии систему, вдохновленную инквизицией или ,кто знает, какими другими ужасными историческими временами. К сожалению, у него не было времени понаблюдать за тестированием системы. Незамеченный, он покинул край оазиса тишины и вернулся на дорогу, которая  вела  к первоначальной цели его побега.

Чудик в одиночку проделал вчерашний предрассветный путь. Он пробрался в «дикий» парк, уходя с проторенной дорожки, пробирался сквозь заросли, всегда делая тонкие обходы, чтобы отстать от любого преследователя. Когда он убедился, что  его след не взял никто, даже гончая, Тик поспешил к гигантской  стене, отделявшей парк от соседних домов. Как и вчера, в том же самом месте. Тик был один в этом тенистом, безмолвном просторе. Но когда он перестал дышать и долго прислушивался, он понял, что вокруг него кипит жизнь. Тысячи шуршащих, стучащих, шипящих, жужжащих звуков, заглушаемых невидимым глушителем. Солнце едва касалось его. И вдруг он испугался. На мгновение его сотрясла сильная дрожь, затем он напрягся, взял себя в руки и начал карабкаться по выступающим из стены кирпичам.

Сад, открывшийся его взору, был пустынен. Ни одного человеческого крика. На веревке висело сушившееся белье: два летних платья, несколько блузок, три мужские рубашки длиннее платьев, несколько пар чулок, носовые платки и другие вещи, на которые маленький человек не обратил никакого внимания. Стол в центре сада, тот самый стол, окруженный деревьями, на котором он видел отражения пяти статуэток в свете сумерек, был пуст. Вокруг него - несколько листов бумаги. Их белизна была неопределенной. Потому что они были исписаны. Тик инстинктивно приложил руку к груди, чтобы почувствовать шелест  бумаги скелета, который  он надолго запомнил. Как бы он хотел заполучить эти листки,свободно разлетающиеся по саду. Инстинктивный жест вывел чирешара из равновесия. Чтобы не упасть, он сделал движение, похожее на обезьянье. И все же Тик не удержался. Не потому, что движение не удалось, а потому, что перед его глазами возникло неожиданное явление. Оно было таким огромным, что казалось, будто он видит его в нескольких метрах перед собой. К счастью, существо стояло к нему спиной. Что бы он сделал, если бы их глаза встретились? Человеком, который подошел к столу, появившись как из-под земли, испугавший маленького проныру... был Илия.

Тик побежал в сторону вокзала...

2

...и  явился как раз в тот момент, когда поезд с шумом прибывал в город. Ионелу пришлось кричать ему в ухо, чтобы Тик его услышал:

- Будь осторожен, Тикуш... Мы договорились между собой ничего не рассказывать им о том, что видели вчера вечером в саду. Мы выложим им абсолютно все; только о том, что мы знаем, где находятся танагры, не говорим ни слова. Понимаешь?

- Я услышал, но не понял, - ответил Тик.- Объясни...

Он не закончил предложение. Сирена локомотива была долгим, протяжным приветствием чирешарам. Виктор и Урсу стояли на ступеньках вагона. Они выпрыгнули из поезда, но не в пустоту, а в раскрытые  объятия встречающих. Тик встретил Урсу на полпути, то есть прыгнул  к нему навстречу. Его подгоняла не только радость встречи , но также и мысль, что не оставляла его в покое,и которую он озвучил шепотом:

- Это здорово, Урсу! Это замечательно!

Затем  с видом человека, уверенного в том, что полностью выполнил свой долг, он поспешил освободить  Виктора из живого плена, в который его заперли остальные чирешары. Конечно, он начал деблокирование  с Лючии, которую грубовато вытолкнул из круга куда-то в сторону. Если бы не Урсу, она б наверняка упала, бедняжка!

Кроме  непритворного веселья, старожилы не спешили приветствовать новоприбывших такими откровениями, какими  Тик наградил  Урсу, и, тем более, какими-то сенсационными новостями. Они беспрестанно улыбались, расспрашивали, как прошло путешествие, хвалили цельность и красоту города, объявляли в качестве сюрприза, что где-то на окраине есть некие туристические достопримечательности, указывали на леса , луга и холмы (которые они еще не посетили), говорили другие интересные вещи, и, главное, ухмылялись так глупо, что Дан не смог не  добавить:

- Фух! Чуть не забыл! В городе есть школа, и несколько улиц... и я вчера объелся печеньем, Урсу... нечто фантастическое...

- Ты забыл сказать им, что мы тоже  аттракция этого города, - быстро дополнил маленький задира.

Поэтому к тому времени, когда группа вошла в парк, никто не улыбался. Только Тик чуть не упал в обморок (от смеха), когда увидел шестерых детей, выстроившихся перед скамейкой в идеальном строю, и услышал, как седьмой, сидящий на скамейке, произнес торжественную команду:

- Отдать честь командующему Фрадабуриди!

Маленький «наполеон» задержался на  несколько секунд позади, чтобы пожать руку Тудорелу таким же торжественным жестом, и еще раз, соответствуя  положению досматривающей стороны, грозно нахмурившись, принести ему соответствующие поздравления:

- Браво! Максимум минус пол очка!

Тудорел не ожидал такого успеха. От волнения и неожиданности он чуть не навернулся с подиума (и строй ,стоящий по стойке смирно, превратился бы в очередь зрителей у цирка), но Тику хватило счастливого вдохновения протянуть ему руку, как бывает после любого поздравления, реализованного лично. Честь адъютанта была спасена...