Почему он вдруг так уставился на её рот? Как волк, заметивший ягненка. Неужели на него так же повлияло то, что они сделали, как и на неё? Это казалось невозможным, когда он был с таким количеством женщин. Женщин, которые действительно знали, что делают. Тонкий звук щелчка фотоаппарата напомнил Джорджи, что всё это было только для показухи. Тревис хотел получить работу на телеканале для семейной сети, а она - взрослую респектабельность. Ей нужно было помнить об этом.

Тревис прочистил горло. — Хорошо. - Он достал несколько салфеток и вернул коробку в её багажник. Пока он использовал свое отражение в заднем ветровом стекле, чтобы помочь себе очистить лицо, он бросил взгляд в её сторону. — Ты говорила?

— О. Точно. - Её храбрость для этого разговора была унесена на гондоле вожделения, но она умоляла её вернуться. — Хм. Ладно, ты слышал, что я сказала раньше.

— О том, что у нас будет секс. - У него отвисла челюсть. — Да. Я слышал.

— Ну, ты не сможешь больше ни с кем встречаться по-настоящему. Пока это происходит. - О Боже, что она делает? Стоп. Нет. Она продолжала. — Разве тебе не нужна какая-то... активность?

— Да, Джорджи. От этого зависит моё выживание.

— Ты смеешься надо мной?

— Да.

Она едва удержалась от того, чтобы не высунуть язык. — Я только хочу сказать, что мы довольно совместимы в искусстве для взрослых, и ты, вероятно, мог бы многому меня научить. Об искусстве. Пока мы убиваем время.

— Христос. Столько всего нужно понять. - Смеясь без юмора, он провел рукой по лицу. — Моё мнение не изменилось. Этого больше не случится. Мы делаем это, мы сохраняем всё черно-белым. - Его челюсть сжалась, когда он посмотрел на неё. — Неважно, есть ли здесь что-то вроде... влечения. У нас всё платонически. Это тебя устроит?

Она почувствовала облегчение и разочарование одновременно. Без волшебства его прикосновения, у неё было гораздо больше шансов сохранить свое сердце в целости и сохранности. Почему она вообще затронула этот вопрос? Наверное, потому что он смотрел на неё так, словно она была последней женщиной на земле в тот день в его постели, и она не могла перестать думать об этом.

Ладно, хорошо. Поддерживать платонические отношения было необходимо для её самосохранения.

В течение следующего небольшого времени она была притворной девушкой Тревиса Форда. Притворной. Пока она помнила об этом, она могла выйти из этого соглашения с репутацией женщины с мировым именем. И её сердце не будет разбито в прах. До тех пор, пока она сдерживала эту часть себя.

— Почему ты выглядишь облегченной из-за отсутствия секса? - Он помассировал центр лба. — Господи, Джорджи, ты сбиваешь с толку.

— Как ты хочешь, чтобы я отреагировала?

— Я понятия не имею, - пробормотал он, почти про себя. — Пойдем выпьем.

— Что? Сейчас?

— Да. - После малейшего колебания он наклонился и поцеловал её в лоб, его слышимое глотание было эхом её собственного. — За нами следит камера. Сейчас самое подходящее время.

— О, точно. - Она заставила себя кокетливо улыбнуться, но так и не почувствовала, что улыбка достигла её глаз. — Вот. Я в восторге.

— Отлично, - сказал он мрачно. — Встретимся “У набережной”.

— Ооо. - Она крутилась из стороны в сторону. - Шикарно, шикарно…

— Чересчур.

Она нахмурилась на него.

Его рот дернулся. — Недостаточно.

— О, убирайся отсюда, - ворчала она, отпихивая его.

— В самый раз, - позвал Тревис по дороге к своему грузовику, бросив через плечо улыбку, от которой она чуть не расплавилась на асфальте. — Езжай осторожно, малышка.