— Проверь это на моей маме!

— Не тестируй на моей маме. Мой папа говорит, что она слишком чувствительная!

Джорджи бросила забавный взгляд на наблюдающих родителей, и у неё перехватило дыхание, когда она заметила, что Тревис наблюдает за ней с нечитаемым выражением лица, скрестив руки на груди. — Как насчет того, чтобы разрисовать лицо одного из взрослых? Это заставит вас чувствовать себя менее испуганными?

Как она и предполагала, все дети были единодушны. — Да!

Прежде чем она смогла передумать, Джорджи помахала Тревису. — Мистер Форд хотел бы быть нашим волонтером. Поздоровайтесь с мистером Фордом.

Хор приветствий заполнил задний двор, смешавшись с низким смехом Тревиса.

Он отставил пиво и поплелся к траве. Ранее Джорджи создала станцию для рисования лиц в комплекте с журнальным столиком и табуретом. Тревис с сомнением посмотрел на детский табурет. — Ты же не думаешь, что я буду на нем сидеть?

Джорджи моргнула. — Но ты должен. Это стул для рисования лиц.

— Точно. - Он почесал челюсть, и у Джорджи свело живот от этого хриплого звука, она точно знала, как эта щетина трется о её шею. Тревис поймал её взгляд, когда садился, его губы искривились, как будто он мог прочитать её мысли.

— Я там, где ты хотела. - Как он посмел выставить сидение на детском стульчике таким крутым? — Я могу выбрать дизайн?

Она жестом указала на группу детей. — Мы действительно должны позволить имениннику выбрать.

Рот Тревиса дернулся. — Звучит опасно.

Никогда в своей жизни она не работала на вечеринке, где родители перестали разговаривать и были так внимательны. На заднем дворе можно было услышать, как падает булавка. Пригласить Тревиса, чтобы ему разрисовали лицо, было плохой идеей. Ужасной. Она чувствовала, как внимательно изучают каждое её действие. Почему Тревис выбрал именно этот момент, чтобы показать свою игривую сторону?

Пытаясь скрыть свои нервы, Джорджи повернулась к имениннику.

— Картер? Что ты думаешь? Может это будет бабочка? Или, может быть, миньон...

— Собака!

Тревис вздохнул. — На мне теперь клеймо.

Джорджи сдержала смех. — Это собака.

Изо всех сил стараясь не замечать взгляда Тревиса, который, казалось, следил за каждым её движением, Джорджи обмакнула кисточку в черную краску, намереваясь начать с его носа. Кисть зависла на долгие секунды, отказываясь двигаться, несмотря на то, что мозг приказывал ей это сделать. Возможно, из-за его теплого дыхания на её запястье. И то, как его колено упиралось в её колено, эти большие руки бейсболиста наготове. Как будто они собирались затащить её к себе на колени, если бы им дали хоть малейший толчок. Или ей это показалось? Вполне возможно, что Тревис терпел всё это, пока у неё был полный гормональный срыв.

— У меня есть собака! Её зовут Лола.

— Собака моего двоюродного брата кого-то укусила.

Спасибо, малыши. Голоса вернули её в нужное русло, Джорджи провела кисточкой по носу Тревиса в виде перевернутого треугольника. — Мистер Форд скорее покусывает. - Она захлопнула рот. — Я-я имею в виду...

Тревис откинул голову назад и засмеялся, вместе с несколькими родителями.

— Заткнись, - прошептала она, её лицо пылало. — Помоги мне выбраться.

Его взгляд упал на её шею. — Должен ли я рассказать им, как ты узнала?

О, Господи. Это не происходит. Она была возбужденным клоуном. Её соски превратились в эти ужасные, болезненные маленькие шипы, а в голове звучал сексуальный голос Тревиса. Девственница ты или нет, но ты думала о том, как оседлать этот член, иначе ты бы не опустила для меня юбку. Скажи мне, что я прав. Капелька пота скатилась по её позвоночнику, впитавшись в велосипедные шорты, которые были на ней под костюмом. Вот что происходит, когда девушка оставалась девственницей до зрелого возраста, попробовала Тревиса, а потом снова лишила себя этого. Она взорвалась. На этой вечеринке им не понадобилась бы пиньята - они могли бы просто собирать с земли её маленькие кусочки.

Наконец, Тревис, казалось, осознал её затруднительное положение, потому что его улыбка медленно растаяла. — Эй. - Он облизал губы, его глаза немного расфокусировались. — Подумай о времени, которое ты потратила на то, чтобы сделать идеальный классики до того, как мы со Стивеном облили их из шланга.

Когда это напоминание никак не охладило её похоть, Джорджи знала, что у неё большие проблемы, но она сделала всё возможное, чтобы притвориться, что его метод сработал как заклинание.

— Ты прав. Я делаю тебе очень уродливую собаку, - пробормотала она. — С газовой проблемой.

— Вот это настрой. Хотя я не уверен, как ты можешь перевести это на холст.

— Где есть желание…

Оказалось, что воля Джорджи была довольно сильной, потому что она сделала Тревиса уродливым, как грех, впервые в его жизни. С помощью магии искусства она сделала его щеки похожими на обвисшие, а нос - обрубленным. Его вздрагивание при взгляде в зеркало вызывало бурный смех у родителей и детей, что доставляло ей немалое удовольствие. Но ничто не могло остановить физическое влечение, которое она чувствовала, притягивая её к Тревису. Даже собачья морда. Она всегда считала его самым привлекательным мужчиной на планете, но теперь она знала, что он ходит по пятам. Знала, что он может удовлетворить голод внутри неё, о котором она даже не подозревала.

Несмотря на то, что это противоречило их единственному правилу, её тело хотело пройти ещё один раунд.

Но не тело волновало её больше всего. Это было её сердце. Она была умной девушкой, способной к объективности, верно? Если бы она могла сохранять объективность, пока Тревис смотрит на неё как на блюдо, она была бы на седьмом небе от счастья. Неужели он был единственным мужчиной на свете, который мог так её зацепить? Наблюдая за ним, пока они молча собирали её вещи, она даже не могла вспомнить лицо Пита. Хотя, как только распространится информация о том, что она встречается с Тревисом, Пит перестанет быть вариантом, не так ли?

Она ждала сожаления, но оно так и не появилось.

— Эй, - сказал Тревис, подхватывая её сумку и шагая рядом с ней, когда они вышли с заднего двора. — Я рад, что попал на вечеринку. Я знал, что ты хороша, но не думал, что ты так руководишь всем этим шоу. Это большая работа.

— Спасибо. - Крылья удивленного удовольствия забили в её груди. — Это не всегда было так организовано. Мой первый год в роли клоуна был больше похож на серию мятежей. У меня до сих пор шрамы.

— Дети - это не шутка. – Прошло мгновение. — Эта работа не отняла желание завести своих собственных?

— Ни в коем случае, - ответила она без колебаний, улыбка искривила её губы. — Это заставляет меня хотеть их ещё больше. Это выражение их лица, когда появляется торт и все поют поздравления с днем рождения. Как будто ты видишь, как в их голове формируется воспоминание. Это волшебно.

Она чувствовала, что Тревис внимательно наблюдает за ней. Откуда такой внезапный интерес? —Твоя мама испекла мне торт на мой тринадцатый день рождения, - сказал он. — Единственный, который у меня был.

Джорджи перестала идти, кулак схватил её за горло. — Она сделала это? - Она едва сдержала желание уткнуться лицом в его грудь и зарыдать. — Какого цвета была глазурь?

Он рассмеялся без юмора и отвел взгляд. — Желтая. С белой надписью.

Язык тела Тревиса говорил ей, что не стоит нажимать ещё глубже. Что он уже дал ей более чем достаточно на данный момент. Но Боже, как ей хотелось. Она хотела заново пережить все свои самые ранние воспоминания о Тревисе, но узнать, о чем он думал в этот раз. — Видишь? Волшебные воспоминания.

— Да. - Сглотнув и приподняв кадык, он поставил чемоданчик за багажник её машины. — Как мне убрать эту краску с лица?

— Никак. Я перешла на перманентный лак, когда ты отвернулся. Удачи в комментировании с собачьей мордой.

— Очень смешно.

— У меня есть вопросы по поводу нашего плана.

— Вау, ты действительно просто прыгнула с места в карьер. - Он подошел ближе. — Выкладывай.

Джорджи прижала руку к своему трепещущему животу. — Мы будем много обжиматься, так сказать, для камер, - тихо сказала она, обращаясь к мужчине, который не так незаметно снимал их возле своей синей "Хонды" примерно в сорока ярдах¹⁸ от них. — Допустим, ты отвезешь меня домой, а за нами кто-то следит. Они будут ожидать, что ты зайдешь внутрь. И... что если с-е-к-с просто случится...

— Ты произнесла слово "секс" по буквам.

— Извини, я всё ещё в режиме дня рождения. - Она выпрямила позвоночник. — Если секс случится...

Родитель прочистил горло позади неё. С побагровевшим лицом Джорджи обернулась.

— Мы просто надеялись на визитную карточку, - сказал мужчина в кепке "Гигантов", не встречаясь с ней взглядом. — Ну, знаете... на будущее.

— Да, конечно, - задохнулся Джорджи, вручая ему из своего кармана. — У нас есть специальные предложения до Рождества. Я с нетерпением жду вашего звонка. - Мгновение спустя она снова осталась наедине с Тревисом, который определенно сдерживал смех в кулаке. — Это не смешно.

— Пожалуйста, остановись. Ты знаешь, что это смешно.

— Я пытаюсь вести с тобой серьезный разговор.

— Ты одета как клоун, а моё лицо разрисовано как собака, малышка. Не получится. - Тревис взял ключи от машины из её рук, открыл багажник и уложил её снаряжение. Когда всё было убрано, он обогнул машину с коробкой детских салфеток, которую она хранила в багажнике. — Иди сюда.

— Я могу... - Очистить свое собственное лицо. Но, конечно, она не стала бы этого делать, потому что это было слишком невероятно, когда Тревис наклонил её подбородок и провел прохладными влажными салфетками по её рту, избавляя её от широкой красной клоунской улыбки. Затем по щекам, по Т-зоне, осторожно очищая кожу вокруг глаз. В целом, это заняло, наверное, одну минуту, но длилось вечность, потому что её мозг двигался в замедленной съемке, считая ресницы и гадая, родился ли он с веснушкой под правым глазом, или она появилась однажды летом в детстве... и ни одна из этих мыслей не была продуктивной. Не помогало и электричество, которое трещало и гудело между ними, набирая силу от телефонных линий и соседних домов, нарастая и нарастая, пока Джорджи не пришлось оттолкнуть Тревиса или рисковать публичным непристойным поведением. — Ладно, я могу убрать остальное.