Глава шестнадцатая

— Завтра я убью свою секретаршу.

Я выбралась с заднего сиденья «Рейндж Ровера», и Дэвид приподнял бровь.

— Очень мило с Вашей стороны сообщить мне об этом. Я позабочусь о том, чтобы Вам вызвали хороших адвокатов.

Я мрачно ему улыбнулась.

— Дэвид, у меня нет ни малейшего желания здесь быть. Вы думаете…

Он подавил легкую усмешку.

— Мэм, если хотите, я отвезу Вас домой. Но позвольте заметить, что Вы прекрасно выглядите, и мне кажется, жаль навести такую красоту и уйти, не выпив ни одного бокала.

Я прищурилась.

— Вы вмешиваетесь не в своё дело. Так же, как и она.

— Вовсе нет. На самом деле, я лично помогу Вам ее убить, если сегодняшний вечер не выгорит, — он закрыл заднюю дверь и направился к водительскому сиденью, оставив меня одну на тротуаре перед входом логово дракона. — Считайте меня добровольным сообщником. А теперь идите и развлекайтесь, и позвоните мне, когда решите уйти.

Меня переполняла обида и огорчение. Я могла бы сказать ему, что решила уйти прямо сейчас. Но я уже давно вышла из детсадовского возраста, и Дэвид был прав. Было бы обидно даже туда не зайти — особенно после того, что наколдовала Флёр с моим гардеробом.

Не то чтобы я это одобрила.

Выбранный ею наряд был самым смелым и пикантным из тех, что я когда-либо носила. Флёр явно перегнула палку, подобрав для коктейльной вечеринки длинное облегающее красно-золотое платье с разрезом, доходящим до середины бедра. Спина была полностью открыта, ткань едва прикрывала мою задницу, в то время как передняя часть поднималась до самого горла, превращаясь в изящный воротник «качели».

Флёр зашла еще дальше и сделала мне прическу. Она заплела мне волосы «рыбьим хвостом» так, что коса лежала у меня на левом плече, демонстрируя мою голую спину.

Все время, пока Флёр возилась с моей прической и макияжем, я бормотала, что она уволена и может искать себе другую работу.

Но когда моя секретарша показала мне результат своих трудов, затолкала меня в машину и сказала, что мой спутник встретится со мной в «Палм Политикс», мне пришлось признать, что я немного (совсем немного) рада возможности выбраться куда-нибудь с кем-то помимо отца, Стива и наших деловых партнеров.

И, честно говоря, мне очень хотелось провести вечер в словесных перепалках с мистером Эвереттом и при этом выглядеть так как сейчас. Только благодаря мысли о том, что он будет отвлекать от меня внимание противных бывших одноклассниц я неохотно зашагала в ночной клуб, где мы должны были встретиться.

«Палм Политикс» представлял собой странную смесь тропической флоры и обстановки зала суда. Если первое символизировало собой свободу и солнечный свет, то второе — тюрьму и мрак. Бар располагался на трибуне, где обычно сидит судья, а расставленные вокруг кабинки казались мини-оазисом в отделанном деревянными панелями и освещенном неоновыми софитами зале заседаний.

По коже пробежали мурашки — может от холода, а может от страха перед новой встречей с этими женщинами — особенно в таком месте. Почему нельзя было провести вечеринку в обычном баре без тюремной тематики?

Я ненавидела все, связанное с судами и полицией — это только добавляло мне угрызений совести при воспоминании о незнакомце.

Я пыталась его найти. Но потерпела неудачу. Я не сдавалась, но даже еженедельные телефонные звонки в полицию, где любезно отвечали на мои вопросы, не дали никаких результатов.

Если бы мне повезло, и я не мучилась бессонницей, а наслаждалась яркими снами, то могла бы решить, что незнакомец просто плод моей фантазии и героизма, соединенных магией воображения и подростковой преданностью.

Но он был на самом деле.

У меня на шее все еще виднелся едва заметный шрам после того, как с нее сорвали ожерелье с сапфировой звездой, и, когда мне удавалось задремать и увидеть во сне незнакомца, я по-прежнему чувствовала на губах пьянящий вкус шоколада.

Стоя посреди тусующихся людей, я еще больше утвердилась в своем намерении его отыскать. Выследить любой ценой.

Начиная с завтрашнего дня.

Или сегодня же вечером, если мне удастся уйти пораньше.

Легкий дискомфорт от того, что повсюду мерещились злобные судьи и блестящие тюремные решетки, сменился настоящей досадой, когда из толпы появился Грег, держа в руках бокал шампанского и джин с тоником.

Не желая этого признавать, мое сердце мгновенно рухнуло в пропасть.

«О, Боже, какая же я дура».

Естественно, Флёр не приглашала мистера Эверетта.

Никто не знал, что я снова с ним виделась, и только отец был свидетелем сцены в «Плакучей иве».

Флёр не имеет понятия о его существовании, так с чего я взяла, что она пригласит его в качестве моего спутника?

«Я идиотка».

Она не противодействовала моему нежеланию пойти на свидание с мистером Эвереттом. Она приговорила меня к ужаснейшему вечеру.

Не будет никаких подтруниваний.

Никаких сексуальных бабочек.

Ничего, кроме обязанности вести себя с профессиональной вежливостью — чтобы не обидеть Грега, моего отца и Стива, и в понедельник смотреть всем в глаза без стыда и угрызений совести.

Не важно, что моя жизнь стала бы намного легче, если бы я просто уступила тому, чего все хотели. Но мое сердце было упрямым, и Грег ни в малейшей степени не походил на героя моего романа.

— Привет, Элль, — Грег протянул мне шампанское.

Я даже не любила шампанское. Если бы я и впрямь была ему так дорога, как он притворялся, то это уж можно было заметить после многочисленных обедов, устроенных нашими отцами.

Вечер внезапно стал в тысячу раз хуже.

Я могла показаться стервой на заседании Совета директоров, но злой я не была, а Грег отложил все свои планы, чтобы провести этот вечер со мной, потому что его попросила Флёр.

Недоброжелательной я не буду.

Но и излишне любезной тоже.

— Привет, Грег, — стараясь не морщиться, я отхлебнула холодные пузырьки. — Очень мило, что ты ко мне присоединился. Надеюсь, Флёр не испортила тебе вечер.

Ухмыльнувшись, он провел рукой по своим темно-русым волосам, и в мерцающем неоновом луче блеснули его чересчур белые зубы.

— Вовсе нет. Когда она позвонила, я не поверил своей удаче. Наконец-то мы проведем вечер вместе, — Грег наклонился и подмигнул. — Подальше от надсмотрщиков.

Подавив отвращение, я заставила себя улыбнуться.

— Точно.

Грег пристроился рядом и, не спрашивая разрешения, обнял меня за талию. Тепло его обнаженной руки жгло мне спину, и не в хорошем смысле. Он пришел сюда в белой футболке и черных джинсах. Выглядел Грег прекрасно — он был симпатичным парнем, — но в наряде, который наколдовала для меня Флёр, я рядом с ним казалась разодетой в пух и прах.

Мое сердце упало еще ниже, окончательно разбившись о беспощадные скалы.

Начавшись как катастрофа, сегодняшний вечер стал полной гибелью. Хлоя точно не даст мне житья, если все они будут в полуформальной одежде, а я выпрусь как королева выпускного бала.

«Но какое это имеет значение?»

Я пыталась рассуждать зрело и смотреть на картину в целом. То, что Грег не в костюме, — это не вопрос жизни и смерти. То, что я, возможно, слишком разодета, а Хлоя осталась все той же коровой, что и в старших классах, — ничего для меня не изменит. Я все равно останусь собой. Я по-прежнему буду в целости и сохранности и так же счастлива.

Будь храброй, Элль.

А потом уйди с достоинством.

Я расправила плечи и, высвободившись из объятий Грега, взяла его под руку.

Сжав в знак благодарности его бицепс, я сказала:

— Пойдем, пообщаемся с остальными, ладно?

Я продержалась два часа.

Два часа, во время которых была уже не собой, а своей улучшенной версией. Ноэль отошла на задний план, а Элль вела светские разговоры с давно забытыми девушками из прошлого, используя те же приемы, что и при общении с мужчинами вдвое старше нее.

Я выслушала рассказ Мелани о приучении к горшку, а потом долго охала и ахала над фотографиями ее годовалого малыша в Фейсбуке. С Фрэнки вспомнила уроки биологии, старательно делая вид, что разделяю ее чувства к нашему учителю мистеру Брастону и тоже считаю его усы очень сексуальными.

«Ага, вовсе нет».

Я немного посплетничала с Марией и Сарой о том, кто должен был поехать в летний лагерь с Ролло Смитом, и конечно же вместе с Хлоей предалась приятным воспоминаниям о нашем вечернем шоппинге в «Бэлль Элль» и о том, как мы дали себе волю, когда папа позволил нам провести ночь в отделе женских товаров.

Она всего дважды назвала меня Элль Динь-Дон Бэлль.

Но каждый раз это было как ножом в бок.

Я не подавала виду.

Не показывала слабости и не теряла бдительности.

Грег понятия не имел, чего мне это стоило. Он просто хохотнул над этим прозвищем и принес мне еще шампанского, которое я терпеть не могла.

В каждый разговор я вкладывала всю себя. Я улыбалась, кивала и внимательно слушала. У меня болели щеки от натянутой улыбки, ноги ныли от невозможности присесть, а открытая спина стала сверхчувствительной ко всему. Мою кожу покалывало, когда мимо меня проходили люди, жгло, когда они стояли рядом, и даже предательски саднило от их навязчивых взглядов, которые скользили по мне, словно пальцы.

Из шестнадцати присутствующих здесь людей (восьми женщин и восьми мужчин) мы с Грегом выглядели более чем достойно. Сначала мое платье было самым шикарным из всех, но по мере того, как прибывали остальные дамы, все в шифоне и кружевах, я наконец, признала, что Флёр знала, что делает.

Платье не лишило меня силы. Оно наоборот мне ее прибавило. И впервые за пределами «Бэлль Элль» я поверила в себя. В то, что могу гордиться собой и не бояться осуждения или каких-то ошибок. Что я сама себе хозяйка, а не просто винтик в многомиллионном концерне, созданном моей семьей. Мой мир был так же хорош, как и любой другой, если не лучше.

Понимание этого дало мне силы забыть, что Грег действовал мне на нервы, и не реагировать на его навязчивые прикосновения. Я выпила еще три бокала шампанского, несмотря на то, что в комнате стало жарко, и кожа пылала от его пузырьков.