У меня внутри все сжалось от такой бесцеремонности. В ушах зазвенело еще сильнее, а губы скривились от отвращения.

— Я хочу трахать тебя, владеть тобой и управлять, — в его голосе послышались дикие нотки. — Я не собираюсь лгать. Я мог бы сказать, что хочу с тобой встречаться и притвориться, что по уши в тебя влюблен. Но я этого не сделаю.

Разговор помог мне вспомнить, что я человек, а не животное.

— Так...Вы хотите только секса?

— Чего я хочу, так это поцеловать тебя, — он поднял голову, его губы блестели после подсасывания моей шеи. — Позволь мне это сделать, а потом решай с остальным.

Он меня загипнотизировал. Совратил.

Я не могла дышать.

Мистер Эверетт увидел мгновенный ответ — ответ, который мне хотелось бы опровергнуть, — и тут же впился в меня губами.

Его губы были мягкими, но властными, язык скользнул между моими зубами, надламывая мое целомудрие.

Я застонала, почувствовав, как мистер Эверетт превратил поцелуй в нечто иное. Он обратил его в воду, огонь, жар и холод. Мужчина поднимал меня по стене, пока пол не исчез, и не остался лишь воздух. Удерживая меня бедрами, он прижался ко мне всем телом, слившись со мной воедино.

А потом все закончилось.

Резко, сладко, внезапно... совершенно душераздирающе.

— Скажи «да».

— Да?

— Да, чтобы стать моей, — его голос стал хриплым. — Скажи «да», и ты моя, и что бы ни случилось дальше, решать мне, а не тебе. Ты мне подчинишься. Я буду делать все, что, черт возьми, захочу. Иногда ты будешь меня ненавидеть. Иногда — слёзно благодарить. По большей части, ты, скорее всего, будешь желать мне смерти.

Он снова меня поцеловал.

— Но одно обещаю точно. Если ты скажешь «да», я сделаю тебя счастливой. Дам тебе то, что ты так долго искала. Я подарю тебе свободу.

Поток красноречия соответствовал его бескомпромиссному обаянию. Он был красивым. Слишком красивым. Таким красивым, что за его безупречной внешностью не было видно скрытого уродства. От этого я забыла, что в людях важна не красота, а более глубокие качества. Качества, которыми он не обладал.

В том коридоре, в его объятиях, мне было плевать.

Меня это жутко злило.

Но это было правдой.

Из-за него я стала поверхностной.

— Элль? — раздался вдруг чей-то голос, прервав мелодию нашего учащенного дыхания и изнывающих тел.

В тот же миг мистер Эверетт опустил меня на ноги, отступил назад и незаметно заслонил блейзером выступающую эрекцию. Он не сводил с меня глаз, полных обещания и угрозы.

Сглотнув, я посмотрела через его плечо на человека, прервавшего ту чертовщину, которая тут происходила.

Грэг.

Я пригладила волосы и вышла вперед.

Мистер Эверетт последовал за мной, скрестив руки на груди, как молчаливый защитник и агрессор одновременно.

Грег сердито на него зыркнул.

— Кто Вы, черт возьми, такой?

Мистер Эверетт посмотрел на меня со злобной ухмылкой. Эта ухмылка отражала каждую произнесенную им фразу. Каждый приказ и утверждение. Он хотел меня. Я хотела его. Я ему не нравилась. Он мне не нравился.

Ненависть превратилась в безумие.

Идеальное лекарство от страха.

Губы Эверетта дрогнули; его голос пьянил меня больше, чем шампанское:

— Кто я, Элль?

Кровь у меня внутри кипела, не в состоянии унять то, что он начал. Мозг замкнуло накоротко, поскольку в нем просто не укладывалось то, что я этого мужчину ненавидела и в то же время хотела. Если мистер Эверетт мог вывести меня из равновесия одним поцелуем, то что же он сотворит со мной в постели?

Из-за него я стала не только поверхностной, но и эгоистичной.

«Но переспать я с ним не могу».

Или могу?

Он мне не нравился. Я ему не доверяла. И уж точно не верила, что когда-нибудь смогу его полюбить.

Ну и что?

Ты достаточно взрослая, чтобы заниматься сексом без обязательств.

Но все же сердце у него быть должно. У него есть сын.

У него... Есть... Сын.

У него может быть жена, любовница и миллион других тайн, которые я и не надеялась разгадать. Плотская ненасытность не властна над такими законами.

Сжав руки, я согнала с себя угар страсти, которой он меня опутал.

Не имело никакого значения чего я хочу, желаю и жажду. Этому не бывать...если он с другой.

Но, возможно, у него никого нет.

«Хочешь сказать, что, если он не женат, ты наплюешь на все остальное и пустишься с ним во все тяжкие?»

Мое сердце заколотилось, как бешенное.

Поскольку я продолжала молчать, мистер Эверетт меня подтолкнул:

— Ответь своему приятелю. Скажи ему, кто я для тебя, — он прищурился. — Мы будем играть или мне уйти?

Такой невинный вопрос, переполненный маревом секса и неудовлетворенных желаний.

Я провела пальцами по платью, разглаживая ткань, ища убежища и ответов.

— Что, черт возьми, происходит, Элль? — шагнул ко мне Грег.

Я не могла поверить, что от шампанского решила, будто могу его терпеть. После поцелуя с мистером Эвереттом, мне показалась ужасающей сама мысль проделать то же самое с Грегом. Это было бы все равно, что увидеть самый захватывающий в мире закат, а потом узнать, что всю оставшуюся жизнь мне придется провести во мгле.

— Одну секунду, Грег, — я подняла руку, проверяя зыбкие границы своей сдержанности. — Ответьте на один вопрос, мистер Эверетт. Тогда отвечу и я.

— Идёт, —- на его красивом лице блеснула хитрая усмешка. — Но уверяю тебя, если твой ответ «да», это последний раз, когда ты назвала меня мистером Эвереттом.

— А?

Он торжествующе взглянул на Грега и, наклонившись, прошептал мне на ухо:

— Ты будешь выкрикивать мое имя, когда я проникну в тебя языком. Будешь со стоном шептать мое имя, когда я заставлю тебя кончать снова и снова.

Я оступилась.

Мистер Эверетт схватил меня за локоть, и в его дыхании послышался тихий смешок.

— Это имя Пенн. Привыкай к нему, если, конечно, твой ответ будет таким, как я надеюсь.

— Элль, тебе плохо? — Грег вышел вперед, прожигая взглядом мистера Эверетта...то есть Пенна.

Я отмахнулась от него, чувствуя возбуждение, тошноту и полное нежелание, чтобы меня опекал другой мужчина после того, как мой разум заполнили образы наготы и грязного секса.

— Да, я в порядке.

Не обратив внимания на Грега, я повернулась к Пенну и спросила:

— Мой вопрос, живешь ли ты с матерью своего ребенка?

Пенн не ответил.

— Что? — у Грега округлись глаза. — Ты не только изменяешь мне в коридоре ночного клуба с этим подонком, но он к тому же еще и женат?

Грег всплеснул руками.

— Черт возьми, Элль, я был о тебе лучшего мнения. Твой отец о тебе лучшего мнения. Мой отец о тебе лучшего мнения.

Я сердито хмыкнула. Меня бесило мелькнувшее в его голосе отвращение, хотя я не сделала ничего плохого. По крайней мере, пока. Если так ко мне будут относиться все, кто меня знает, то я не хочу иметь ничего общего с тем извращенным удовольствием, которое предлагал Пенн.

Но Пенн будто прочитал мои мысли.

Он притянул меня к себе и снова зашептал мне в ухо, пока я неотрывно смотрела на Грега:

— Я отвечу на твой вопрос, но также отвечу и на то, о чем ты только что подумала. Во-первых, я не женат и никогда не был. Я так же свободен, как и ты. Я такой же невольник, как и ты. Это все, что тебе нужно знать. Во-вторых, ты правильно думаешь, что люди тебя осудят. Как только я в тебя проникну, люди узнают. Ты станешь другой. И ничего не сможешь с этим поделать. Пойдут слухи. Друзья отвернутся. Любовники возненавидят.

Я напряглась, но он притянул меня ближе.

— Но я не брошу тебя на растерзание этим слухам. Скажи мне «да», и я возьму все под контроль. Тебе не придется принимать никаких решений и отвечать за то, что мы делаем. Я возьму все это на себя, — он провел языком по раковине моего уха, скрытой от Грега искусно заплетенной косой. — Дай мне услышать это слово, Элль, и я покажу тебе, о чем говорю.

Я стояла на распутье. Смотрела на Грега и запланированное отцом будущее — то самое, в котором я была с мужчиной, знающим «Бэлль Элль» не хуже меня, и помогающим в управлении компанией, — в то время как меня обнимал незнакомый мужчина, прижимаясь своим членом к моему бедру, откровенно претендуя на то, что ему никогда не принадлежало.

Один из них был долгосрочной перспективой. Другой — временным приключением.

У меня в жизни было достаточно долгосрочных обязательств. Мне хотелось быть другой. Хотелось хоть раз стать объектом слухов, потому что это означало бы, что я интересна и непредсказуема.

Грег сам подтолкнул меня к нужному решению.

Он подошел и схватил меня за другой локоть, пытаясь оттащить от Пенна.

— Элль, я готов забыть о том, чем ты только что занималась с этим ублюдком. Ты пьяна. Знаю, мне не следовало давать тебе шампанское. Позволь мне отвезти тебя домой, где тебе самое место.

Домой.

Мне больше не хотелось сидеть дома.

Мне хотелось потеряться и сойти с ума.

Я выдернула руку из его хватки.

— Прости, Грег. Мне следовало тебе сказать.

Встретившись взглядом с Пенном, я прошептала:

— Мой ответ «да».

И чуть громче добавила:

— Но это не значит, что ты мне нравишься.

— Это и не значит, что мне нравишься ты, — Пенн улыбнулся, полный колкости и обаяния, и спокойно обняв меня за плечи, прижал к себе.

Мы вместе повернулись к Грегу.

Я не знала, чего ждала от Пенна, но пришла его очередь встать у руля. Я ежесекундно отвечала за все аспекты своего мира. Если он так хотел в чем-то взять этот мир под контроль — прекрасно... флаг ему в руки.

— Я тоже должен извиниться, — Пенн сухо улыбнулся. — Мы были не готовы всем рассказать, но думаю, сейчас самое подходящее время.

— Рассказать всем о чем? — глаза Грега наполнились паникой, но не от понимания, что он потерял меня, а от того, что упустил единственный шанс завладеть «Бэлль Элль». Открылось его истинное лицо.

Я почувствовала несказанное облегчение от того, что не дала ему завладеть желаемым. Что наконец-то увидела то, о чем всегда подозревала — мои опасения были вполне справедливыми, и мне хватило мозгов прислушаться к предупреждающим знакам.