Через два часа от выпитого алкоголя у меня переполнился мой мочевой пузырь, и я, извинившись, отправилась в туалет.

Грег поцеловал меня в щеку, которую я не вытерла, потому что от спиртного все вокруг стало вполне приемлемым, и, выйдя из огороженной зоны, направилась через весь клуб на поиски уборной.

По моим предположениям, было около десяти вечера, но клуб был уже битком набит людьми и флюидами жаркой ночи.

Отыскав уборную, я вошла и резко остановилась, увидев свое отражение в зеркале в полный рост.

Кто, черт возьми, эта женщина?

Ее прическа была немного растрепана, локоны свободно и изящно обрамляли лицо. Губы слегка припухли от слизывания капель шампанского и остатков бледно-розовой помады. Густо накрашенные голубые глаза казались слишком пресыщенными и счастливыми, чтобы быть таковыми на самом деле.

Я выглядела...свободной.

Все мое тело двигалось с такой расслабленностью, какой у меня никогда не было. Моя походка стала менее резкой и более плавной.

«А ты ничего, когда навеселе».

Закатив глаза, я немного наклонилась влево, и тут комната закачалась.

Легкое опьянение было для меня в новинку, поскольку я нечасто это делала. Ложная смелость и пьянящее лихачество могли бы нарушить мои продуманные правила.

Грег вдруг перестал казаться раздражающим. Хлоя волшебным образом превратилась вполне себе хорошую девушку. И, пока в моем теле пульсировали басы гремящей музыки, я отбросила мысли о том, что завтра мне на работу.

Желая поскорее вернуться на вечеринку, я быстро сделала то, зачем пришла, и вымыла руки. Вытирая пальцы бумажным полотенцем, я провела влажным материалом по рукам, чтобы охладить разгоряченную кожу.

Я пришла в этот клуб холодной, а теперь вся горела.

Горело что-то еще.

Что-то, что обычно оживало только рядом с очень избранными мужчинами. Груди как будто отяжелели, а тянущее ощущение глубоко в животе требовало другого напитка — хоть раз плюнуть на все. Перестать сопротивляться и позволить Грегу поцеловать меня, потому что он единственный известный мне мужчина, который знал, кто я и кем должна быть. Он вырос в той же среде.

Ну и что с того, что он все время меня раздражал и, похоже, больше волновался не обо мне, а о моем состоянии? Он был мужчиной. А я — женщиной. Пришло время устранить мою маленькую проблему и выяснить, каково быть сексуальным существом, а не нетронутой девственницей.

Выйдя из уборной, я направилась в свою часть клуба, слегка задевая незнакомых людей, но на этот раз, скорее наслаждаясь, а не смущаясь от отсутствия личного пространства. Я увидела впереди Грега, который рассмеялся и, приобняв Хлою за талию, прошептал что-то ей на ухо. Остальная часть нашей компании разделилась на небольшие группки и болтала, потягивая выпивку.

Я знала этих людей.

У меня была своя жизнь.

Меня пригласили к ним на вечеринку.

В конце концов, я была свободна.

Только, какой бы свободной я ни была, мне пришлось резко остановиться, поскольку меня обхватила чья-то сильная рука и дернула назад. От шампанского я совсем расслабилась, поэтому без борьбы упала прямо в объятья поймавшего меня мужчины.

Его губы коснулись моего уха.

— Если вчера было совпадение, то сегодня точно судьба.

Я замерла.

Почувствовав, как он скользнул руками по моей грудной клетке, позволяя себе непростительные вольности, втирая мне в кожу нежный шелк прикосновениями, которые следовало бы признать незаконными, я опьянела еще больше.

— Здравствуйте, Элль, — он пробежал губами от моего уха до горла, отодвинув косу, чтобы ему ничего не мешало.

Я вздрогнула.

Мое тело горело и плавилось — не от него, а от шампанского. Наверняка все дело в шампанском. Я даже думать не хотела, что к этому как-то причастен он.

Сделав глубокий вдох, я вырвалась из его объятий и повернулась к нему.

Мистер Эверетт был все таким же бесподобным. Таким же нахальным. Таким же опасным.

— Вы меня преследуете?

Он ухмыльнулся.

— Я бы не посмел.

Мистер Эверетт стоял в сером костюме, рукава его блейзера и белой рубашки были задраны до середины предплечий. Я не представляла, как ему удалось так высоко их натянуть на такие мускулистые руки. Ему на волосы падали мелькающие лучи светомузыки, от чего они казались то светлыми, то темными, то светлыми, то темными. Инь и ян добра и зла — проблеск недостатков, неизменно вызывающих раздражение.

— К тому же, зачем мне тратить время, если вселенная и так все время нас сталкивает?

Когда его взгляд остановился на моих губах, я нервно сглотнула. В его темных глазах отражался голод, понятный любой женщине из плоти и крови — и девственнице, и шлюхе.

— Не думаю, что это вселенная, — прищурилась я, из последних сил цепляясь за остатки здравомыслия. — Мне кажется, что это какая-то Ваша игра.

Он опустил голову и, подошел так близко, что коснулся меня грудью. Мои соски тут же напряглись. Отсутствие лифчика означало, что моя реакция была заметна сквозь блестящий золотой материал платья.

Мистер Эверетт облизнул нижнюю губу, его взгляд упал на мою грудь, а затем снова на мой рот.

— Если бы я и впрямь играл в какую-то игру, Вам было бы любопытно узнать правила?

— Нет.

Его губы улыбались, но выражение лица оставалось злым.

— Маленькая лгунья.

Он поднял руку и заправил мне за ухо выбившийся локон. Затем поймал пальцами мою висячую бриллиантовую сережку и легонько за нее потянул.

— Думаю, Вы готовы поиграть со мной, просто не хотите этого признавать, — мистер Эверетт наклонил голову, выдохнув мне в ухо. — Я был терпелив, но, говоря с Вашим отцом, я не шутил. Мне по силам заставить Вас, Элль. Заставить делать то, что Вы хотите. Чего хочу я. Мне особенно понравилось, когда Вы сказали, что встанете передо мной на колени и назовете меня…как Вы тогда выразились? «О, господин»?

Я дернулась назад, но его пальцы держали мою серёжку, и я не осмелилась отстраниться.

Он ко мне наклонился. И всего один раз лизнул языком мочку моего уха.

От его языка мне в живот метнулась молния. Удар. Надлом. Глубокая, зияющая боль, которую мне необходимо было чем-то заполнить.

— Одно свидание, — прошептал мистер Эверетт. — Это все, о чем я прошу.

Внезапно шампанское превратилось в более сильнодействующий алкоголь. Неужели я и впрямь выпила всего четыре бокала? Мне показалось, что все двенадцать.

Я плыла в воздухе. Меня трясло от жара. Я покачнулась, но он обхватил меня за бедра и притянул к себе. Мы стояли окруженные людьми, но в то же время совершенно одни в своем микрокосмосе, мистер Эверетт упирался своей эрекцией мне в живот, скрежеща зубами от того же гневного желания, что бушевало у меня в крови.

Комната закружилась. Я изо всех сил старалась держать себя в руках.

— Вы мне… Вы мне даже не нравитесь.

— Вы мне тоже не нравитесь.

— Тогда...

Я потеряла дар речи, когда почувствовала, что он поцеловал меня в щеку, но затем перечеркнул эту нежность злым укусом.

— Тогда что? — с насмешкой спросил он. — Заканчивайте, Элль.

Моя голова стала тяжелее галактики.

— Тогда...отпустите меня.

— Не могу, — он провел кончиком языка по следу от укуса.

«Не могу?»

Мой мозг словно барахтался в сиропе.

«Почему не можешь? Разве не взаимная симпатия является первым ключом к началу отношений?»

Его пальцы обхватили моё горло, полные угрозы и таящие опасность.

— Взаимная симпатия не имеет никакого значения, — его пальцы сильнее впились мне в кожу. — Важно то, что Вы чувствуете вот при этом.

Мистер Эверетт огляделся, оценивая количество тусившего вокруг нас народа, а затем опустил руку и схватил меня между ног.

Мир замер.

Музыка смокла. Клуб исчез.

Я стояла словно в густой трясине и не могла пошевелиться. Спасти меня мог только этот ублюдок, но именно он меня и топил.

У меня внутри все сжалось, затем натянулось, а затем умножилось в тысячу орущих «Ещё!».

— Скажите мне остановиться, и я остановлюсь. Скажите убрать руку, и я уберу, — его ладонь скользила по мне, пальцы поглаживали мой клитор, прижимаясь к защищавшему меня кружеву. — Но, если Вы скажете, что Вам все нравится, скажете мне продолжать, тогда будете играть по моим правилам. Станете моей во всех чертовых смыслах.

Его пальцы задвигались сильнее, и я вздрогнула. Меня никогда так не трогали, не говоря уже о том, что мы стояли посреди переполненного людьми бара.

— Я... я не знаю, — формулировка фраз стала невыполнимой задачей. — Не знаю, что сказать.

— Я Вам помогу.

Его рука исчезла. Мистер Эверетт резко отстранился, схватил меня за запястье и потащил в темный коридор перед уборными. Пройдя мимо мужского и женского туалета, он прижал меня к стене.

Как только я оказалась в его плену, он навалился на меня всем весом, схватил мою ногу и поднял к своему бедру.

Ахнув, я почувствовала, как он снова прижался своей эрекцией прямо туда, где всего несколько секунд назад была его ладонь.

— О…

— Это одно слово, — его глаза блеснули тёмным желанием. — Скажи еще несколько. Согласись поиграть со мной.

Я хотела откинуть назад голову и отвернуться, но тут он прижался губами к моей шее —целуя ее, кусая, посасывая. Мне не хотелось больше никаких мыслей, никаких «можно» и «нельзя». Никаких причин, почему это неправильно, мне нужно было с этим покончить, а потом обо всем забыть.

Мои руки машинально взлетели к его волосам, зарывшись пальцами в мягкие, густые пряди. От восхитительного ощущения его тела я невольно вздрогнула. На секунду мне показалось, что сейчас почувствую спутанные лохмы и шоколад. Густую щетину и мягкий лунный свет.

Мое тело расслабилось, но сердце сжалось.

Мистер Эверетт не был тем незнакомцем. И все же он был вторым мужчиной, который меня целовал и прикасался подобным образом — и я не знала, заслуживал ли он такой награды.

— Подождите, я не знаю, чего Вы хотите.

Мистер Эверетт усмехнулся мне в шею.

— Мне казалось, это вполне очевидно, — он рванулся ко мне, его туфли слегка скрипнули по деревянному паркету, и мужчина прижал меня к стене своим весом. — Я хочу трахнуть тебя, Элль.