– А, да-да! Слышал, слышал. И поздравляю, очень рад за вас. За тебя.

– Спасибо. Так ты придешь?

– Меня еще никто не приглашал.

– Я приглашаю. Или ты ждешь официального приглашения?

– Желательно бы.

– Ты посмотри, какой... Ладно, будет тебе официальное. Андрюшка как раз сегодня за пригласительными в типографию должен смотаться. Ну и? Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Что именно?

– Ну, я не знаю...

– Я уже сказал: желаю счастья.

– А себе счастья? Не пожелаешь? Еще не поздно...

– Света, все сказано прежде, не начинай.

– Понятно, – она вздохнула с неприкрытой печалью. – Просто хотела проверить, как себя чувствует и что думает мой гусар. Может, он все еще мой. Нет, так нет. Андрюшка тоже прекрасный вариант, буду любить его. А ты будешь локти кусать, со своей певичкой, захочешь вернуться, но будет некуда. К тому же я теперь вижу, что с тобой счастья не видать.

По лестнице Серж спускался медленно, зависая на каждой ступени. Эта ненужная встреча со Светланой всколыхнула его. Тоска какая-то почудилась, тень сожаления проявилась, высунулась из темного угла и помахала тряпичным лоскутком. Подумалось даже, а вдруг? А может? И защемило сердце по утраченному, а история с Гешей, и все прочие истории отодвинулись на задний план, и подернулись там, покрылись дымом ненужности и пренебрежения. Помнилось еще многое, и думалось: а вдруг именно эта идея была истинной? Но, Светлана склонна к провокациям, не стоит о том забывать. Все-таки, она дочь Кунгурова, есть, у кого пример брать. Не вампир, но ведьма, вон, уже напророчила. Поэтому... Поэтому... Подумаем все же о Геше. Алиби у него, конечно, есть, но... Что за зеркала он там строил? Что удумал?

Таганцев как раз спустился на второй этаж и находился напротив двери библиотеки. Бронза букв на таблице переливалась, подмигивала. Повинуясь внезапному импульсу, он вошел внутрь. Людмила Петровна, оторвавшись от работы, подняла голову и посмотрела на него поверх очков.

– Ты что это, Сереженька? Решил книгу взять? Раз уж все равно здесь?

– Да, Людмила Петровна, такая идея возникла... Вы же можете мне сказать, какой литературой пользовался Геннадий Юрьевич, когда строил свои зеркала наверху в башне? Что он читал?

– Ну, да... – протянула заведующая несколько неуверенно. – Можно посмотреть в формуляре. А зачем тебе?

– Да просто... Ни черта не понимаю в этой теме, а не хотелось бы отставать. От Геннадия Юрьевича. И вообще. Жизнь меняется быстро, надо пошевеливаться, чтобы не опоздать.

– Да, ты прав, прав, – согласилась Людмила Петровна. Отложив ручку, она встала, подошла к лотку с читательскими карточками и принялась их перебирать. – Но я боюсь тебя разочаровать. У нас такой литературы не так много, тем более новинок, – говорила она. – Все-таки не тот профиль, мы не научная и не техническая библиотека. Но иногда кое-что попадается. Сейчас посмотрим.

Найдя, наконец, то, что искала, она достала из ящика карточку, очевидно, Гешину. Раскрыв, внимательно прочитала, что там в ней записано.

– Геннадий Юрьевич не очень активный читатель, надо признать, не то, что ты. По записям видно. Вот и по этой теме всего лишь одна книга, – сообщила она. – Даже не книга, а сборник патентов за какой тут год... Старый, старый... Так что, ничего нового друг твой не изучал, наоборот, он, как мне кажется, со старыми идеями работал. Возрождал, перерабатывал, переосмысливал. Он ведь ужасно умный, Геннадий Юрьевич. Такая голова, я тебе скажу...

– Да я знаю.

– Вот, ты знаешь. И я знаю. И еще кто-то знает. А остальные, кому надо бы, не знают, поэтому так с ним и обошлись. Я сейчас принесу.

Она ушла куда-то за стеллажи, минут через пять вернулась, неся в руках растрепанный, форматом с «Роман-газету» и похожий на него альманах.

– Вот, он у нас один и есть. Качество печати, конечно, плохое, газетная бумага, да и состояние издания не очень. Судя по зачитанности, Геннадия здесь только одна тема интересовала... Вот, кстати, закладка осталась. Патент №2141357. «Устройство для коррекции биофизического поля человека». Во как. Будешь брать?

Серж замялся.

– Честно, не уверен, что разберусь... А, давайте! Раз уж все равно пришел, как вы говорите. И раз уж все равно нашли. Я бы здесь почитал, но, правда, времени нет.

– Хорошо, сейчас запишу.

Найдя читательскую карточку Сержа, она записала в него сборник. Вложив брошюру в голубую пластиковую папку, подала ему.

– У тебя тут, кстати, должок висит.

– Я знаю, знаю. Буду рассчитываться скоро, все сразу сдам.

– Все же уезжаешь...

– Да, Людмила Петровна, вроде поступил.

– Почему вроде? Поступил! Значит, заслужил. Так что, желаю счастья на новом месте. Но, Сереженька, не забывай, что мы будем по тебе скучать. Потом, глядишь, и вернешься.

– Кто знает, Людмила Петровна, может быть. Я, в общем, не против.

– Кстати, Сереженька, я припоминаю, что Геннадий Юрьевич интересовался зеркалами Козырева. Он их называл к-зеркалами. Но у нас про них ничего не нашлось, вот только этот патент, однако и он, по-моему, совсем про другое. Но я не специалист, быть может, и ошибаюсь. Тебе это название что-нибудь говорит?

– Зеркала... Козырева? Абсолютно! Даже не слышал ничего.

– Вот, видишь. Эта тема такая, говорят, не совсем научная, поэтому ничего по ней и не печатают. Но ты знаешь, что я тебе еще могу посоветовать? В школе сейчас новую дисциплину вводят, информатика называется. Под эту науку там целый класс оборудовали, компьютеры и все такое. И интернет уже есть, спутниковая антенна на крыше, вся нужная аппаратура. В гарнизоне только кое-где, в порядке частной инициативы, а в школе уже сделали, молодцы какие. И правильно, детей нужно новому обучать. Заправляет этим всем, кстати,учитель физики. Ты с ним знаком?

– Не особо. Дмитрий Михайлович, кажется?

– Другой, Олег Станиславович. Но это не важно. Ты подойди, тебе любой из них поможет. В интернете что угодно найти можно, про зеркала Козырева тоже. Геннадий Юрьевич, кстати, помогал им оборудование в классе настраивать, еще до командировки, может, они с ним о его работе тоже разговаривали и знают, о чем речь.

Выйдя из Дома офицеров, Серж остановился на широких гранитных ступенях и, закрыв глаза, вдохнул полной грудью напитанный запахами нагретой хвои и расплавленной живицы воздух. Солнце проникало в глаза сквозь шторки век розовой ласковой силой, наполняя сознание ощущением счастья, а тело – негой. Ни ветерка, ни какого движения в пространстве, звуков тоже почти никаких, только тихое качающееся дыхание сосен да редкая птичья разноголосица. Тень-тень-тень! Погоны на плечах ощущались, как божьи ладони, как благословение и напутствие приглядывать, как следует, за этой земной красотой. Что ж, Серж был готов. И приглядывать, и все что нужно.

Надышавшись, напитавшись энергией жизни, он пошел к углу здания, где, запрокинув голову, попытался рассмотреть башенку над крышей, в которой, как говорили, Геша устроил мастерскую. С этого места увидеть ничего не удалось, сосны, сцепившись ветвями, создавали совершенно непроницаемый полог. Серж попятился в поисках лучшей позиции, он даже вломился в какие-то кусты, и лишь оттуда ему открылся просвет, в который удалось разглядеть часть стены башни с темным провалом небольшого окна. Башня оказалась выкрашенной так же, как и остальное здание – желто-песочным, и была накрыта, точно шлемом, темно бордовым конусом из кровельного железа. В окне он неожиданно увидел светлым расплывчатым пятном чье-то лицо, оно качнулось и уплыло в сторону, растворилось в непроявленности.

Привиделось? Показалось?

Серж вернулся на дорогу и какое-то время пытался освободиться от налипшей на рубашку паутины. Зеленый паучок, пустив нитку, бросился в бега. Очень интересно, думал Серж, очень. Кто бы это там мог быть? Если Геши нет, кто вместо него? Ему захотелось попасть в башню. Во что бы то ни стало. Зачем, что он надеялся там найти – он затруднился бы объяснить. Но, возникнув раньше, его уже не покидало ощущение тайны, в которой ему нестерпимо, по нарастающей, хотелось покопаться. В соответствии с этим властным императивом в голове его сразу начал складываться, оформляясь в реальную, как казалось, конструкцию, кое-какой план.

До обеда в столовой еще оставалось, наверное, с пол часа, и Серж не торопясь, прогулочным шагом направился в ту сторону. Едва он подумал про еду, как живот напрягся и что-то пробурчал в ответ, сигнализируя, что да, голоден и готов к приему пищи. Справа, в самом начале аллеи, располагался комплекс военторговских ларьков и магазинчиков, единственный из которых, книжный, Серж посещал достаточно регулярно. Вот и теперь, взглянув на часы, он решительно повернул к нему.

Двери распахнуты настежь, в торговом зале ни единого покупателя, а за прилавком, скрестив руки на груди, Ольга. Оленька Стримкова. На фоне книжных полок, расползшихся по всей поверхности стены,она была похожа на маленького белого паучка с большими темными глазами. Собственно, не такого и маленького. Светлая трикотажная кофточка в черную поперечную полоску на ней, облегая тело, подчеркивала все его выпуклости. Руки Ольга держала не столько на груди, сколько под ней, приподняв и выдвинув бюст вперед, Серж сразу вспомнил тяжелый ошеломительный навал этих шаров, который ему довелось ощутить во время единственного танца с их обладательницей. Мал, как говорится, королек, да сиськи третьего размера. Ольга смотрела на Сержа снизу вверх, наклонив голову, и во взгляде ее не было ничего от бедной жертвы, какой она казалась когда-то. Напротив, теперь она смотрела спокойно, оценивающе. Прицеливаясь, как определил и поправил себя Серж.

Он оглянулся. Открытая дверь находилась в двух шагах за спиной, но путь к отступлению, тем не менее, был закрыт. По морально-этическим обстоятельствам. Что ж, пусть так. Мы не привыкли отступать, подумал Серж, и шагнул вперед.