Глава 17. Они сошли с ума.

Глава 17.

Они сошли с ума.

Едва Серж проскользнул под лестницу и схватился за ручку двери, ведущей, как он предполагал, вниз, в машинное отделение, как тут же что-то сверкнуло в глазах, шандарахнуло по спине, толкнуло в шею, а когда дым рассеялся, он оказался в собственном подъезде. Настоящий волшебный фокус, подумал он восторженно. И едва не сбил с ног спускавшуюся бочком по стеночке Марь Иванну. Интуиция его не подвела, он был уверен, что его в любом случае не допустят к генератору – а вдруг начнет крушить-ломать? – и вышвырнут куда-нибудь в реальность. Вот и вышвырнули, спасибо им за это огромное. Он пока не стал задумываться, кому им.

Марь Иванна от неожиданности и испуга чуть не опрокинулась на ступени, но Серж успел ее подхватить.

– Да что ж ты несешься, как сумасшедший! – заголосила она. – Словно с этого сорвался, как его...

– С кукана, – предложил свой вариант Серж.

– С его! – махнув рукой, согласилась старушка.

– Молоко, Марь Иванна, на плите оставил, – соврал он.

– Так беги ходчей, растяпа! – всполошилась соседка. – Беги, покуда пожара не утворил!

Серж помог бабушке восстановить равновесие, и бегом поднялся к себе. Требовалось, настоятельно требовалось все как следует обдумать. Но прежде всего, необходимо было определиться со временем. И с днем недели тоже, между прочим, а то его выдернули, непонятно откуда, и засунули неведомо куда, в результате он совершенно потерял чувство реальности. Не пропустил ли он очередное дежурство, вот в чем вопрос?

Он едва успел закрыть дверь за собой, как в прихожей зазвонил телефон. Не без волнения, Серж поднял трубку.

– Попомни наш уговор! – донесся издалека голос Тукста. Зловеще так: у-у-у-говор-р-р!

– Не было никакого уговора! – закричал в ответ, отводя, наконец, душу Серж. – Не было!

– Попомни!..

Серж в сердцах бросил трубку на рычаг.

– Чертов... – начал он озвучивать подобающие, по его мнению, определения и характеристики господина Тукста, но, прервав хозяина на плавном взлете фантазии, телефон зазвонил вновь.

– Ну, что еще! – вновь закричал он в сердцах, сорвав трубку. – Я же сказал, не...

– Говорит подполковник Дукшта-Дукшица, – самоопределился звонивший. – Таганцев, ты как-нибудь давай потише, а? Что это ты разошелся?

– А, Львович, ты... Извини. Один товарищ здесь никак не понимает...

– Ну, ладно, твои дела. Я вот о чем. Ты же на свадьбу к Андрею собираешься?

– Да, приглашен...

– Но там твоя смена как раз выпадает. Поэтому мы переставили, Андрей попросил. Ты отдежуришь завтра, и тогда в субботу будешь свободен. Это, кстати, твое последнее дежурство выходит, бумага из академии пришла, так что с понедельника три дня на расчет, и до свидания! Понял? Только смотри, с дружками своими осторожней, не завязывайся сильно, чтобы утром был как огурчик.

– А который теперь час?

– Ну, ты даешь! Половина двенадцатого, обед скоро!

Гм, вроде, снова нормальный мужик, как обычно, думал Серж про Захария Львовича, переживая новость. Так что же он тогда ко мне из-за ключа прицепился? Странно, словно какая-то перелетная, внезапная напасть людей перекручивает, выворачивает. Кривое зеркало, черти что... Зеркало...

Он вдруг испытал настоятельное желание помыться. После путешествия по Дому и пережитых там приключений. Руки еще помнили гладкую, зализанную тяжесть кия, и ему все казалось, что жужжит над ухом параглаз и сверлит его затылок взглядом. Вода в бойлере оказалась не слишком теплой, скорей прохладной, но ждать, когда она нагреется, не хотелось, да и не было на то времени. Оно так даже и лучше, освежиться, остудиться. Он забрался в ванну, встал под лейку. Вода текла вялой струей, с напором в гарнизоне всегда были проблемы. Проблемы были, а напора не было. Он стрельнул в ладонь жидким мылом, быстро намылился. Зеркало, всплыло в сознании слово, зеркало...

Вот эти зеркала Козырева, к-зеркала, причем они здесь, какую роль играют в этой истории? А ведь играют какую-то, совершенно точно играют, и не последнюю. Но про то ему практически ничего не известно, как было до последней встречи с Директором, так осталось и после нее. Видимо, единственный, кто сможет ему все объяснить, это Геша. Как Бивис с Баттхедом и предупреждали. Осталось его разыскать. Но не факт, что он соблаговолит с ним объясняться. Совсем не факт.

Странная, однако, складывалась ситуация. Рядом с ним, вокруг него происходили совершенно необычные, даже невероятные события, объяснить которые он не мог, но в которые, тем не менее, все больше и больше втягивался. Никто особо не вовлекался, а он – да. Почему-то. Словно каким-то насосом, настроенным избирательно на него, затягивало его в неведомую реальность, из которой все трудней было выбираться. А не случится ли однажды так, что не выберется? И снова, как уже успел заметить, рассказать о происходящем никому он не мог, как и спросить совета. Вот, выпадает он из реальности, а правда ли это? На самом ли деле так, или все в его голове только происходит? Тогда ему прямой путь в психушку. Спасибо, не хочу. А хорошо бы смыться, наконец, от всего этого в академию. Уехать и забыть про все. Беда только, что можно и не успеть. При таком ходе событий, который все убыстряется и убыстряется, вполне может произойти что-то такое, что напрочь перечеркнет все его планы. В таком случае остается одно, идти напролом. Напролом, вот именно. Находить Гешу и брать его за грудки. Ничего себе, командировочка! Сидит, значит, в Доме, шары гоняет... Если этот гений все организовал, пусть сам и расхлебывает. Ишь, как все с ним носятся: Геннадий Юрьевич, Геннадий Юрьевич... Геннадий Юрьевич, бл... Незаменимый, ага. Выходит, есть незаменимые? Выдергивать его, на хрен, оттуда! Пока вовсе не сгинул. А эти пусть без него пробуют!

Он совсем погрузился в размышления, но вода, заместившись в бойлере водопроводной, резко сделалась жгуче холодной и немедленно вернула его в реальность. Захлестнула волна дрожи, он перекрыл кран, выскочил из ванны и принялся с остервенением растираться полотенцем. Вспыхнул телесный огонь, полыхнул по плечам и спине, пошло тепло по жилам, – хорошо!

Так, что же он узнал? Суммируя с известным ранее?

Есть одно странное место на земле, некое изолированное и закрытое от нас пространство. Оно совсем рядом с нормальным, и где-то как-то оба пространства пересекаются, перетекают друг в друга. Возможно, места переходов укрыты зеленым туманом, он сам его видел, было. Да, есть еще нарисованные на стенах двери, которые тоже проницаемы для него, только чтобы их открыть, нужен ключ. Он вообще каким-то непонятным образом туда попадает, стоит только захотеть. Но иногда это случается и помимо его воли, последний раз его просто унесло туда из сна. В том пространстве есть Дом, построенный кем-то для чего-то. Но неспроста дом тот построен, поскольку заправляет там всем Директор, мерзкий, в общем, тип. Директор ничего напрямую не рассказывает, но делает неприятные и угрожающие намеки. Чего вот он так хорохорится? Или что-то знает? Неизвестно. Нет, он-то что-то действительно знает, но нам про то неизвестно. Далее, это место как-то связано с тем, что происходит в Литорали, с войной и пришельцами. Потому что универсальный ключ оттуда, из зоны. Если же судить по обнаруженному им в кабинете Директора шильдику, который, кстати, еще нужно идентифицировать, с налетом на КП это тоже как-то связано. Теперь, Геша. Геша, мудила, похоже, тоже в этом деле увяз по самые оливки, но не совсем понятно, как? Какую роль он в происходящем играет, как увлечение к-зеркалами могло завести его в параллельное пространство, к Дому и всему тому, о чем он еще не знает? Неужели, Геннадий Юрьевич в своих опытах и изысканиях открыл что-то стоящее, настоящее? Такое, о чем, например, Дмитрий Михайлович в школе говорил восторженно-мечтательно, с придыханием? Стоячая волна времени, генератор энергии нового типа? Или что-то еще, хлеще? Ужас какой... Фантастика, научная. Или – не научная. Но, с одной стороны, фантастика, а, с другой, – Литораль. А это уже реальность. И в этой реальности идет война, которую мы не имеем права проиграть. Да, Геша нужен. За грудки, прижать, встряхнуть, и пусть рассказывает. И пусть попробует не рассказать!

День прошел в раздумьях. Странно, правда? Раньше он себе такого не позволял, долго размышлять над чем-то. Что тут думать? Трясти надо! То есть, всегда и прежде всего, был он человеком действия. И пусть свои импульсивные поступки он не всегда тщательно просчитывал наперед, зато, сколько чудесных неожиданностей они ему дарили! Правда, чудесных мгновений. Но теперь все, изменилось. Обстановка, сам хитрый ход событий требовали от него четких и продуманных действий. Вот он и думал. Но пока раздумья его ни к чему не приводили, и больше походили на тщетные потуги опрокинуть лбом стену непонимания. Или проломить, что тоже не удавалось.

Вообще, день этот складывался неодолимо тягучий, долгий, выматывающий, особенно на контрасте с бурлеском событий в Доме, с его искрометной партией в бильярд и быстрым ретированием под хлопки и вспышки света. Качели. Жизнь то замирала, залипала в какой-то точке подвешенности, то срывалась и неслась в пропасть, подскакивая и грохоча так, что дух захватывало.

Периодически он пытался дозвониться до Тамары, но никак не получалось застать ее на месте, да и связь, и обычно по большей части отвратительная, сегодня была из рук вон плохой. Дотянулся, связался с ней он уже вечером, Тома была в филармонии, шел концерт, и она готовилась к выступлению.

– Что у тебя случилось? – сразу почувствовала она в его голосе тревожную напряженность.

– Да нет, все хорошо. Просто хотел тебя услышать.

– Мне уже надо бежать на сцену. Когда увидимся?