С точки зрения Сержа, как рядового гражданина своей страны, происходящее – необычно и необъяснимо, почти чудо. Даже без почти. И очень подозрительно. Поэтому, в глубине души, ему хотелось, чтобы все оказалось сном. Порой ему так и казалось, что он во сне. Но нет, не во сне, не сон это. И даже не чудо. Ведь когда Дом исчезал, Серж продолжал все про него помнить, ощущая связь и неразрывность времени – как единый поток реальности. Сны редко помнятся в таких подробностях.

Смысл, цель, задача...Слова-проклятия последнего времени. Вопросы, требующие ответов, которых он не знал, и потому изматывающие, высасывающие силы, вынимающие душу. Возможно, все дело в том, что правильно поставить вопросы у него пока не получалось. Над всеми мучительно довлел один, глобальный: зачем?

Директор этот, тоже. Странная фигура в странном месте, за пределами которого не водится. Еще в ГДО, больше нигде его Серж не встречал.

Кстати, про буфет.

Он был устроен в лучших традициях. То есть, если бы его устройством занимался Серж лично, или, допустим, Геша Хлебчиков, он все сделал бы именно так. Были у них с Гешей схожие представления и предпочтения, и возможность их выяснить и проговорить.

Гонорий щелкнул выключателем, а, может, пальцами, Серж не уловил, чем, и зажегся свет.

Вспыхнули матовые шары под потолком и поплыли по кругу. Как бы поплыли, как бы.

Небольшое уютное помещение неправильной формы, если абстрагироваться – реально каюта на яхте, только иллюминатор задернут плотными шторами. Все остальное как положено. Стены обшиты деревянными панелями, акцентированные вкраплениями бронзы, мебель обтекаемой округлой формы, много продольной фрезеровки. Все необходимое под рукой: большой буфет в стиле все же арт-нуво, со странной резьбой и гранеными стеклами в дверцах, за которыми поблескивали фарфор и хрусталь, у стены сервировочный стол и еще, другой, овальный. Мягкие полукресла, изогнутые спинки, полосатая обивка. Дерево старое, но не темное, вишня с янтарем, точно подсвеченное изнутри. Высокий холодильник, по другую сторону от буфета плита, на которой при желании можно разогреть, что угодно.

На полу темно красный узорчатый ковер ручной работы.

– Прошу.

Тукст старался казаться радушным и любезным хозяином. И пока ему это вполне удавалось.

Серж демонстрировал независимость и бесшабашность, пока успешно. Он застопорился на пороге, оглядывая помещение.

– Прошу, прошу! Вы ведь еще не завтракали. Только обслуживайте себя сами, договорились? Там кофе-машина, справитесь?

Серж пожал плечами, в очередной раз поймал себя на этом паразитном телодвижении и положил в дальнейшем, будь что, избегать подобных. Он взял в буфете чашку, сунул ее под сосок машины, нажал на кнопку. Взорвавшись грохотом, заработала мельница, потом машина утробно заурчала и, наконец, принялась плеваться кипятком. Остро, до головокружения, запахло свежесваренным кофе. Когда машина закончила свое благое дело, Серж перенес чашку на стол, потом взял с буфета вазочку с орешками и тогда тоже присел к столу, напротив Тукста. Тот наблюдал за ним с молчаливым спокойным интересом, той острой злобы и агрессии, которые он выплеснул на Сержа при первой встрече, не было и в помине.

– Как мне к вам обращаться? – спросил Серж. – Мне сказали, вас зовут Гонорий Тукст?

– Кто сказал? – всполошился имярек. – А, понятно, господин Кунгуров. Что ж, пойдет и так. А можете, если пожелаете, звать меня просто, Директор.

– Директор, простите, чего?

– Директор филиала, вот этого всего, что вы видите и где находитесь.

– Вы возбуждаете мое любопытство. Вот это, филиал чего? Какого учреждения?

– Просто филиал. Пока ограничимся этим. Придет время, уже скоро, и вы все узнаете. Все узнают.

– Звучит прямо угрожающе...

– Нет, на самом деле, ничего страшного. Все как обычно, как всегда было, как будет.

– Вы говорите загадками.

– Приходится соблюдать кое-какие секреты, по долгу службы. Повторюсь, придет время, и вы все узнаете. В определенных рамках, конечно.

– Как скажете... – Серж пожал плечами, снова. Плевать, подумал ответно на собственное внутреннее злорадство. Бросил в рот пару орехов, тщательно разжевал и запил глотком кофе. – И все же, хотелось бы понять, где находится это место? И как, например, я здесь оказался? И почему больше никого нет?

Тукст откинулся на спинку и заложил ногу за ногу. Сцепив руки на колене, повертел носком ботинка. В надраенной коже тусклым пятном отразился и, подхватив движение, покачался светильник. Взгляд Директора снова стал колючим, подозрительным, неприятным.

– Дело в том, что мы и сами пока не понимаем, как вы здесь оказываетесь. Считается, что филиал расположен в особо охраняемой зоне, недоступной для посторонних. Поэтому здесь никого и нет. А вы есть, и с этим надо что-то делать. Ну, про это я вам уже говорил.

– Может быть, все дело в тумане?

– В тумане?

– Да. Знаете, классическое: вошел в туман, а вышел незнамо где. Или вовсе пропал.

– Пф-ф, не знаю... Туман всего лишь побочный эффект, возникающий при тонкой и точной настройке оборудования. Но сегодня ведь нет никакого тумана. К тому же, хорошо, пусть туман, все равно другие им не пользуются, кроме вас – никто.

– Не обязательно. Откуда вы знаете?

– Уж мы-то знаем, поверьте. У нас отличная аппаратура слежения. Ладно, вы допили свой кофе? Тогда пойдемте, немного развлечемся.

Серж кивнул согласно, одним глотком допил кофе, а, поднявшись, завертел головой, приглядываясь, куда бы отнести пустую чашку.

– Оставьте, – коротко бросил Директор. На выходе, пропустив вперед Сержа, он щелкнул, теперь уже точно, пальцами, и свет в буфетной погас.

Ничего себе, сильно удивился Таганцев и инстинктивно, не успев подумать, повторил действия директора, так же щелкнул.

Свет вспыхнул вновь.

– Очень интересно, – сообщил явно озадаченный Тукст. – Вообще-то, включать свет и совершать другие манипуляции в доме, это прерогатива лишь сотрудников, коим вы не являетесь. Очень интересно, и странно, и надо с этим разбираться. Пойдемте.

Он снова щелчком погасил свет и, не оглядываясь, будучи, видимо, уверенным, что Серж обязательно последует за ним, двинулся по коридору – от буфета направо. Вскоре они снова повернули направо, потом еще раз, и как-то быстро оказались на лестнице, по которой стали спускаться. У Сержа мелькнула мысль, что интересно бы узнать, на каком этаже Дома побывал, ведь он даже не подозревал этого. Вообще, надо полагать, что изнутри Дом растекается не только по горизонту, но и по вертикали тоже. Вверх, вниз? Пока вниз. Один виток лестницы, второй, здесь мелькнул коридор с окнами, в котором, похоже, он был накануне, потом еще один виток и они оказались в темноте. Отчетливо гудела какая-то машина. Подвал?

– Прошу, – пригласил Гонорий, – продемонстрируйте свои способности.

Серж бесшабашно хлопнул в ладоши, и темнота тотчас распалась на фрагменты. Из темных усеченных пирамид, продолговатых и похожих на опрокинутые гробы, на поляны зеленого сукна под ними низверглись потоки света. Пирамиды висели над бильярдными столами на цепях, прикрепленных к высокому потолку, так что конусы света выхватывали их темноты сами столы и часть пространства вокруг них, все остальное оставалось в тени. Они находились в бильярдной, а она, в свою очередь, как и предполагал Серж, в подвале Дома, – как, собственно, и в реальном Доме офицеров. Серж насчитал семь освещенных столов для бильярда, что было за стеной сумрака, и было ли за ней что-то, и насколько подвал простирался вширь и вглубь, осталось за кадром. Но из того, что уже открылось, легко было предположить, что помещение огромно. Многовато будет, подумал Серж, многовато. По тем меркам и примерам, которые он видал и знал раньше, бильярдная на десять столов – это очень солидное заведение, рассчитанное на обслуживание большого количества народа. Столько игроков не наберется даже на весь Сосновый бор. Возникал вопрос, где эти люди? Откуда ожидаются к прибытию? Непонятно, как говаривал полковник Дахно, непонятно. Но, раз все готово к приему гостей, значит, ждать осталось недолго. Сколько?

Серж поймал себя на мысли, что стал очень подозрителен, быть может, необоснованно. Но ведь все и выглядит весьма сомнительно, ведь так? А он человек военный, все видит под определенным углом зрения, так что...

Они стояли у подножия лестницы, по которой только что спустились. Назойливо гудел скрытый где-то в неопределенности двигатель. Серж ощущал явную вибрацию пола под ногами, но где находится машина, за стеной или еще ниже, под полом, сказать было сложно. Оглянувшись, он заметил под лестницей угол слегка приоткрытой двери, из которой на пол вываливалось узкое и короткое лезвие света.

– Там, под нами машинный зал, – откликаясь на мысли гостя, пояснил Директор. – Что делать, без генераторов мы не можем существовать. Приходится терпеть некоторые неудобства. Впрочем, все это временно. Прошу!

Он снова сделал широкий приглашающий жест рукой с зажатой в пальцах дымящейся сигарой. Она, как показалось Сержу, нисколько не уменьшилась в размерах с тех пор, как он, проснувшись, впервые ее увидел, а, между тем, все дымила и дымила.

– Прошу, – повторил Тукст вежливо, но настойчиво. Стало понятно, что он не просто так развлекает гостя, идя на поводу его желаний, а имеется у него некий план, и теперь он, наконец, приступил к его выполнению.

– После вас, – заучтивился было Серж, но, наткнувшись на чугунную улыбку Директора, бросил это бесполезное занятие и проследовал вперед. С таким же успехом можно было пытаться развеселить или сбить с толку мраморный бюст товарища Ленина.

Подвал делился на зоны поддерживавшими потолок массивными прямоугольными колоннами, в промежутках между которыми стояли столы. Они прошли примерно на середину освещенного пространства, к одной из зеленых полян. Это был величественный и самый большой из наличествовавших бильярдный стол для русской пирамиды, из ясеня, о восьми ногах и с массивным лафетом. Футов одиннадцать, а то и все двенадцать, оценил экземпляр Серж. Стол свободно стоял между двумя колоннами, места для игры оставалось предостаточно. Колонны, как и видимые в отдалении стены помещения, покрывали панели из темного дерева, по бокам на них висели зеркала. К одной из колон мостилась массивная напольная киевница с резной пелериной. На ней, на скромный взгляд Сержа, находилось все необходимое для игры: четыре кия, грифельная доска и мел на полочке, и, как минимум, один комплект шаров. На двух носиках под полками для шаров висел треугольник. Рядом с колонной напротив располагался низкий буфет или сервировочный стол для напитков, правда, без оных, и два высоких стула. К описанию стоит прибавить, что сами столы утверждались непосредственно на бетонной стяжке пола, а проходы между ними и колоннами были застелены плотным, но не скользким ковролином. Воздух в подвале казался сухим, Серж чувствовал на лице отчетливый его ток, создаваемый работающей вентиляцией. В общем, все устроено по уму, оценил бильярдную Серж. Хотя, гул под полом все же отвлекал. Впрочем, кто сумеет от него абстрагироваться, получит дополнительное преимущество.