Глава 11. Грелка нашлась.

Глава 11.

Грелка нашлась.

Упал он не очень далеко, и не глубоко, всего на пару ступеней ниже, но обрушившиеся камни навалились сверху изрядной горкой, образовав над ним среднего размера курган. Он еще лежал под завалом, приходя в себя после падения и соображая, жив ли, цел ли, когда услышал снаружи вновь образованной насыпи какой-то шум, визг и царапанье. Камни зашевелились, расползаясь в стороны, и сквозь образовавшийся лаз к нему просунулся конус собачьей морды, которая ткнулась мокрым носом ему в щеку и тут же принялась облизывать. Морда – лицо. Тогда Серж в свою очередь попытался подняться на ноги, и это ему удалось, и довольно легко. Наверное, в этот момент он был похож на великана, восстающего из подземелья и разрушающего его своды. Булыжники полетели, покатились в стороны, они действительно походили на бутафорские, казались вылепленными из какого-то полимера, были не тяжелы и при этом не имели острых, способных поранить выступов и краев. Этому обстоятельству Серж обрадовался чрезвычайно, но не имел понятия, как его объяснить.

Собачка отпрянула было в сторону, остерегаясь, но когда он полностью высвободился, вернулась и теперь прыгала у его ног, выражая бурную радость по поводу его счастливого избавления.

– Молодец, молодец, – поощрил Серж внезапного друга и потрепал собаку по лохматой голове. Острая мордочка, умные глазки-бусины. – Э, да я тебя знаю! – вскричал он.

Сучку звали Грелка.

Года полтора-два назад она прибилась к одной из эскадрилий авиационного полка, появилась, как многие ее собратья до, да и после нее, ниоткуда, и прижилась. И вскоре стала всеобщей любимицей. Военные сентиментальны в массе своей, особенно авиаторы, любят, да им просто необходимо иметь такую утеху для души. Отдушину, в которую можно отводить избытки силушки, которых есть. Ребенка там спасти-утешить, вернуть потеряшку в семью, или вот, животинку обогреть, накормить. Что-то такое. И тут новая собачка пришлась как нельзя кстати. Очень умной оказалась она, просто выдающейся по уровню интеллекта, даже среди дворняг, которых жизнь уму-разуму обучает нещадно изо дня в день. Понимала все с полуслова, на лету схватывала и соображала лучше, чем некоторые, облаченные в форму и облеченные властью, не будем указывать пальцем. Тут как раз разгорелась в полку кампания за трезвость, по просьбам, многочисленным и настойчивым, жен и подруг военнослужащих, как технического, так и летного состава, вылившаяся в борьбу с употреблением спирто содержащих жидкостей. Борьбу бессмысленную и беспощадную. Короче говоря, стараниями все того же полковника Дахно, начальника штаба корпуса, наличие и расход использовавшейся для охлаждения радиоэлектронного оборудования шпаги был поставлен под жесткий контроль. Особенно ее списание и последующая утилизация. На рабочем месте употреблять мало кто отваживался, вот и каналы утекания огненной воды за пределы аэродрома перекрыли плотно. Вплоть до того, что личный состав пропускался сквозь заградительные кордоны, в состав которых входили различные должностные лица, включая комэсок, командира полка, а то и самого полковника Дахно с заместителями. Бутылки и фляги из карманов и сумок нещадно изымались и экспроприировались в пользу тех, кому было нужней. Ну, это же вопрос спорный, дискуссионный, кому нужней. Народ стал роптать. Мы на верном пути, товарищи, сообщил полковник Дахно активу, услышав ропот снизу. И удвоил усилия. Короче, вынести стало невозможно даже несчастные пол литра. Обстановка сделалась очень напряженной, но наш народ, а армия, напомним, плоть от плоти народной, так просто не сдается. Вообще не сдается. Придумали использовать для контрабанды жидкости медицинские грелки, которые наполняли под пробку, чтобы не булькало, и привязывали к животу. Когда поток стеклотары внезапно иссяк, командование сначала обрадовалось, а потом призадумалось. Командование ведь тоже того, из народа, по крайней мере, до уровня полковника Дахно, поэтому понимало: что-то здесь не чисто. Не может личный состав прекратить своих усилий в традиционном своем направлении. В общем, возможно, не без помощи конфиденциальных источников информации, вскрыли и этот канал утечки. И, в качестве ответной меры, личный состав стал подвергаться более тщательному внешнему осмотру и незамедлительному обыску путем пальпирования выдающихся и выступающих объемов фигуры. Однако помним, что наш народ никогда не сдается. Не сдался он и в этом случае.

Вот тут-то и пригодилась собачка, та самая маленькая сучка, о которой шла речь выше. Умная собачка быстро сообразила, что от нее требуется, ее даже и учить не пришлось. Грелку с жидкостью привязывали ей под живот, и она бегом, минуя все заградительные кордоны и досмотровые рамки, одними ей известными собачьими тропами быстро и безошибочно доставляла груз по назначению, в пункт сбора. Пунктом сбора, как не трудно догадаться, служил чей-то гараж. Собачка делала столько рейсов, сколько требовалось, никогда не отказывалась и не уставала. И если раньше были варианты и разные толкования по поводу имени, то после ее подвигов, геройской собачке единогласно и безальтернативно была присвоена почетная кличка Грелка. Собачка приняла ее с благодарностью, а от дополнительного пайка отказалась, поскольку ее и так хорошо кормили.

А потом однажды Грелка пропала. Ее долго искали, но никаких следов не обнаружили. Среди личного состава усилились подозрения в сторону поборников трезвого образа жизни, вновь поднялся ропот, на этот раз сильный. Ропот усиливался, унять его не помогли даже некоторые послабления режима, так что, в конце концов, Дахно был вынужден сделать заявление на общем построении полка, что ни он, ни его опричники, так сказать, к исчезновению Грелки не причастны.

Но ведь кто-то же причастен? Народ сомневался и потому долго еще при случае сверкал глазами.

И вот теперь Грелка нашлась.

Присев на корточки, Серж погладил собачку по спине, в ответ она еще сильней завиляла хвостом. Неожиданно он наткнулся на тонкий ремешок, опоясывавший тело собаки. Сунул руку ей под живот и обнаружил там – кто бы сомневался! – грелку. Похоже, собачка продолжала исполнять свое предназначение.

Хм, сказал себе Серж, и здесь то же самое.

Происходящее все больше напоминало ему собственный сон. Странный такой сон, продолжающийся вечно, длящийся и длящийся, из которого нет и, похоже, не может быть выхода. У него немедленно засосало под ложечкой. То, что из сна нет выхода, он подозревал, но его это не устраивало. Да, сон можно прервать, прекратить насильственным путем, но из него должен быть и выход. Надо искать, вот только где? Не через Дом ли?

Еще он подумал, что делать теперь с собачкой. А что с ней делать? Что он может ей предложить? Да и зачем,нужна ли ей его помощь? Разве что, в одном.

– Ты позволишь, я заберу у тебя это? – спросил он собаку, и осторожно изъял грелку с ее живота. Собака стояла спокойно, пока Серж снимал поклажу, а после выразила полное одобрение его действиям – языком тела, вихляясь и подпрыгивая.

Грелка была совершенно обыкновенной, темно розового цвета, с черной пробкой – насколько можно было судить в свете фонаря, – заполненной под завязку жидкостью, увесистой и теплой собачьим теплом. Хотя, показалось все же, не такой увесистой, как там, в реальных условиях, что-то здесь с весом все-таки было не то.

Едва Серж поднялся, как Грелка бросилась куда-то в сторону, поминутно оглядываясь на него и продолжая поощрительно и призывно вилять хвостом, явно приглашая следовать за собой. Мгновение подумав, ибо ему все же хотелось пойти и осмотреть Дом, Серж доверился собачке. Кто его знает, может, не следовало торопить события, а лучше позволить им идти своим чередом? Он последовал за четырехлапой проводницей, которая, похоже, знала, куда идти, и вскоре под ногами его обозначилась на косогоре тропинка. Они прошли по ней совсем немного, поверхность выровнялась, а еще через пару шагов дорога уперлась в стоящую прямо поперек нее дверь. Дверь была заперта, но Серж знал, как с этим справиться. Он легко открыл ее с помощью универсальной отмычки. Едва дверь приоткрылась, Грелка проскользнула мимо его ног в щель, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней.

Он еще не успел узнать место, в котором оказался, а это была одна из осмотренных им ранее комнат на третьем этаже ГДО, как дверь за его спиной захлопнулась. Они всегда почему-то захлопываются, эти странные двери. Оглянувшись, Серж увидел, что только что прошел сквозь рисунок на белой стене. Круг замкнулся. Получалось, что вход туда, – как бы охарактеризовать и назвать то пространство? – был через башню, а выход, или выходы, потому что соседние помещения точно такие же, через нарисованные двери в пустых комнатах. Если, опять же, все это не сон и не бред.

Грелка в его руке служила аргументом в пользу реальности происходящего.

Под потолком гудел и потрескивал светильник. Штурманские часы на руке показывали час двадцать восемь. Это что же получается, что его путешествие на ту сторону заняло всего тринадцать минут? Ему же показалось, что прошла целая жизнь. Что он смотался как бы на Марс и вернулся обратно. Ну, дела...

Он вышел в коридор, а потом по лестнице спустился вниз. Он пребывал в сомнениях и раздумьях, потому что узнал и увидел много, но совсем не то, что ожидал. Грелка семенила на шаг впереди, показывая, что и эта дорога ей хорошо известна. Дверь он оставил незапертой, поэтому, прислушавшись и убедившись, что все тихо, вышел на порог. Едва он успел запереть замок и сунуть ключ в карман, как в спину его поразил окрик, – и вспыхнувший свет фонаря.