Так, прислушиваясь, ощущая через гуд машины связь со своим потерянным миром, Серж шагал по дороге.

Туманы наплывали, клубились, стелились. За ними поодаль виднелись какие-то другие наплывы, темные громады округлых форм, но нельзя было сказать, что это, деревья, кусты или просто сгустки пустого пространства. А вот небо над головой – или то место, где обычно располагалось небо – просветлело и больше не выглядело беспроглядным и темным. Напротив, стало видно, что за клубящейся облачной мглой появился источник света, вроде луны, другого не приходило Сержу в голову. Свет ее пропитал эту мрачную вату фосфоресцирующей влагой, и она от неожиданной тяжести сбивалась комками, роняя серебристые отблески на твердь под собой. И то ли облака неслись куда-то стремглав, то ли луна спешила сломя голову в противоположную сторону, но ощущение нестабильности наверху нарастало, заражая и все вокруг неистовой лихостью. Стало веселей, стало еще жутче.

Вскоре, но ощущение времени могло быть обманчивым, ему показалось, что дорога несколько задирается к верху. И едва он подумал об этом, как подъем стал реальностью, и ему появились материальные подтверждения. Тропа сделалась дробной, каменистой, потом и вовсе пошла разнокалиберными валунами, по которым ему пришлось взбираться, как по ступеням. И вот тут он вспомнил свой сон, о котором рассказывал Томе всего лишь прошлой ночью, и понял, что сон стал сбываться, воплощаться в реальность. Если называть реальностью то, что видят глаза, осязают руки, что образует опору под ногами. Тропа становилась все круче, вскоре он уже не шел по ней, а полз, цепляясь пальцами за выступы камней и трещины в них, выискивая, куда бы поставить ногу. То, что оставалось позади, превратилось в крутой обрыв, он старался о том не думать. И не думал, поскольку интересовало его только то, к чему он стремился, что было впереди и обозначалось полоской света на недалеком уже карнизе. Крайнем рубеже, за которым, он знал, все прояснится.

И Серж таки добрался до нее, до границы неведения. Он даже сумел подтянуться на руках и заглянул поверх, за край обрыва. И все.

Как он и предполагал, как и знал всегда, там, между небом и землей, скрывался Дом. «Все-таки он существует», – произнес Серж фразу, которую не готовил специально, но которая, как оказалось, давно уже вертелась на кончике языка. Как хотите, но он-то знал, что Дом где-то есть, что он – одна из форм реальности, встреча с которой лишь вопрос времени.

Дом стоял на небольшом плато, залитом лунным светом. Окна его ярко светились, освещая близлежащее пространство вокруг. Однако, и снаружи он, похоже, был освещен невидимыми прожекторами, что давало возможность хорошо его рассмотреть. Они что, клонируются, пробормотал Серж. Да, сегодня Дом был похож на ГДО, возможно, даже был точной его копией. Или почти точной. Чего-то не хватало, Серж никак не мог ухватить, чего именно. Потом все же понял: не хватало памятника перед входом, на площади, который в реальности, с той стороны, он видел вот только что, и часа должно быть не минуло. Удивительное дело, подумал он, вот, памятник, казалось бы, никакого отношения к Дому не имеет, а поди ж ты, нет его, и меняется все – и ощущение, и осознание, и общее впечатление. Жизнь меняется. Да, жизнь меняется, будто от этого дядьки на постаменте что-то еще зависит.

Памятника не было, но как раз по тому месту, на котором он должен бы стоять, от Дома по направлению к Сержу бежала собачка. Она хорошо была видна в свете, падавшем из окон, маленькая, лохматая, черная. Хвост крендельком. Обозначая себя в пространстве, она звонко лаяла. Серж подумал, что пора уже ему выбираться наверх, тем более что встречают. Он попробовал подтянуться на руках, но неожиданно валун, составлявший край карниза, вывернулся со своего места и обрушился на него сверху. Удар пришелся по голове, и был достаточно силен, хотя и не так, как можно было ожидать, судя по размерам камня. То ли булыжники здесь бутафорские, то ли с весом, с физической величиной, какие-то фокусы. Получилась увесистая такая оплеуха – и только. Обидно, чего уж там, но не смертельно. Потеряв равновесие и опору под ногами, он съехал вниз, и полетел, кубарем, а вокруг него рычал, бушевал целый камнепад.