— Ты сам все это придумал? — тихо спрашиваю я, перебирая пальцы на его запястье.

— Да, сам. Думаю, это делает их немного более особенными. Они стоят боли.

Я киваю в знак понимания, переворачивая его руку запястьем вверх. И тут я замечаю новую тату, которого не было, когда мы были в хижине.

Проведя подушечкой большого пальца по единственному слову, я замечаю, что слово не написано так, как все и явно отличается. Это означает, что он сделал ее где-то в январе или феврале. Я пытаясь прочитать слово, прекрасно зная, что это гэльский язык.

— A-b-h-a-i-n-n, — бормочу я, произнося слово по буквам и глядя ему в глаза. — Я правильно произнес? Что это значит?

Рейн наклоняется и прижимается поцелуем к моим губам, улыбаясь им, прежде чем прошептать:

— Abhainn.

Прижавшись носом к его носу, я тихо отвечаю:

— Да?

Он усмехается, отстраняясь, чтобы посмотреть на меня.

— Нет, это то, что здесь написано. Abhainn. Ривер. Твое имя.

Я качаю головой, смотрю на Рейна, и мысли начинают кружиться. И почему-то первое, что вырывается из меня, наверное, самое нелепое из всех.

— Я думал, что оно пишется не так. Звучит совсем по-другому.

Рейн смеется горловым смехом и вжимается лбом в мое плечо, пряча улыбку.

— Это гэльский язык.

Я тоже улыбаюсь, когда он смотрит на меня, и улыбка только растет, когда Рейн прорисовывает ямочку на одной из моих щек, сосредоточившись на задаче.

— Ты правда сделал татуировку с моим именем?

Он кивает, все еще играет с моей ямочкой пальцем.

Я усмехаюсь еще больше, забавляясь его увлечением ими.

— Это самое большое «нет-нет» в истории татуировок. Когда ты сделал ее?

Он пожимает плечами, глядя мне в глаза.

— По дороге домой из аэропорта, когда встретил Ромэна.

Мое сердце сжимается... зачем ему это делать, когда на тот момент мы были просто... никем? Откуда у него столько веры, что мы справимся? Он рискнул, зная, что мое имя будет красоваться на его теле до конца его жизни, даже если мы никогда не помиримся?

Я тяжело сглатываю и переплетаю свои пальцы с его.

— Даже если мы не были вместе? Даже несмотря на то, что ты сказал...

— Даже несмотря на это, Abhainn, — бормочет Рейн, большим пальцем проводя по тыльной стороне моей руки, и я наслаждаюсь, как он постоянно чувствует потребность прикоснуться ко мне. Это похоже на все, чего я когда-либо хотел.

Счастье. Удовлетворение. Радость.

Любовь.

И если это не придаст мне уверенности, что он со мной надолго, то ничто не поможет. Потому что ты просто так не будешь наносить чье-то имя на тело.

— Для меня не имело значения, что мы не вместе, или никогда больше не будем вместе. Я просто должен был это сделать. — Он замолкает и смотрит мне в лицо, его глаза выражают столько же, сколько и его слова. — Твое имя уже было выгравировано на моем сердце и запечатлено в моей душе. Единственное место, где его не хватало, — это на моей коже.

И это все, что требуется, чтобы эмоции задушили меня, лишив способности говорить. Вместо этого я снова рассматриваю надпись, вытатуированное идеальным почерком мое имя. Отметив его как моего, чтобы весь мир видел.

— Я тоже хочу, — говорю я, когда наконец снова обретаю голос.

Он качает головой.

— Татуировку с твоим именем?

Я ухмыляюсь.

— Нет, придурок. С твоим именем. Как по-гэльски «Рейн»?

Он нахмуривает брови.

— Báisteach, кажется? — говорит Рейн, но звучит не слишком убедительно.

— Неважно, — смеюсь я, притягивая его ближе. — Я придумаю что-нибудь еще.

Я чувствую его ухмылку на своем лбу, прежде чем Рейн нежно целует меня туда.

— Что бы ты не придумал, мы сделаем вместе. Все, что ты захочешь.

Я вскидываю бровь и решаю проверить.

— Я хочу одинаковые татуировки на члене. На наших задницах.

Конечно, я не удивлен, когда он отметает эту идею с глубоким смехом.

— Не в этой гребаной жизни, mo grá.