Глава тридцатая. Элви

— В этом ничего страшного, — сказал Дуарте. — Мы будем в безопасности.

Элви внимательно оглядела его. Он не походил на фантом, был такой же плотный и реальный, как любой человек на палубе. Более худой, чем на Лаконии. На виске синеватой гусеницей пульсировала вена. Дуарте был без обуви, и ступни казались бледными. Интересно, если бросить ему ручной терминал, он его поймает? Хороший вышел бы тест, но он может прервать соединение, а Элви этого не хотела.

— Но останемся ли мы людьми? — спросила она.

Улыбка Дуарте вышла слегка печальной.

— Мы станем лучше.

И он исчез. Техники испуганно таращились на то место, где только что стоял Первый консул Лаконии. Тишину нарушал только гул воздухоочистителей и инструментов, да стук сердца в ушах. Элви опустила голову, набрала воздуха и начала выкрикивать приказы, как сержант, муштрующий новобранцев.

— Так. Мне нужна информация с датчиков. С «Сокола», с БИМа. С кольца врат. Отовсюду. Залейте их в систему. Мне нужно понять, что сейчас произошло, и немедленно.

Несколько секунд никто не шевелился. Все были слишком ошеломлены, чтобы обрабатывать простую человеческую речь. Первым очнулся Ли.

— Дамы и господа, задачу вы слышали. По местам. Нет времени раскисать.

Он хлопнул в ладоши, и, словно с остальных спали чары, техники и научные сотрудники повернулись к своим рабочим станциям с почти маниакальной скоростью и сосредоточенностью. В ту же секунду Кара и Амос открыли глаза. На губах Кары играла мягкая и расслабленная улыбка, совершенно неуместная в этой суете и шуме. Амос почесал голову и огляделся.

Джим был бледен. Он попытался улыбнуться, но без особого успеха.

— Полагаю, сработало.

— Ты тоже его видел, да? Не только я.

— Не только ты. И это как-то странно. Когда Миллер был в моей голове, его видел только я. — Джим говорил быстро, слова спотыкались в спешке. — Так что, может, это нечто похожее, но с гораздо большей вычислительной мощностью, или что-то совсем другое.

— Эй, док, — сказал Амос, указывая на приклеенные к голове и груди провода, — можно это уже снять?

Вместо ответа Элви тронула Наоми за руку и сказала:

— Встретимся в моем кабинете через пару часов?

Наоми кивнула и отплыла в сторонку, пока научная команда отсоединяла Амоса и Кару от оборудования. Джим последовал за ней. Элви наблюдала за всеми и ни за кем в отдельности, ощущая удовлетворение. Ее люди двигались точно и целенаправленно. Если и был какой-то страх, то его скрывали профессионализм и практика. Хорошо. Ей было необходимо в этом убедиться. Более того, ей требовалось достичь того же. Она скрестила руки, сделала несколько глубоких вдохов и постаралась набраться терпения, пока разум немного не успокоится. Как только ей показалось, что все получается, она вспомнила о появлении в лаборатории Уинстона Дуарте, и пришлось начать все сначала.

Кара грациозно поднялась с медицинского кресла, подобно дыму над курительницей благовоний или полоске ткани, колеблемой подводным течением. На ее лице играла мягкая и расслабленная улыбка, щеки покрывал темный румянец.

— Все хорошо? — спросила Элви.

— Замечательно, — ответила девочка.

Амос наблюдал за ними с любезной, ничего не выражающей улыбкой на лице, пока с него снимали последние датчики.

— В этот раз мне нужно немного поработать, прежде чем мы займемся отчетом, — сказала Элви.

— Как скажете, — ответила Кара, не выходя из своего блаженного состояния.

Элви открыла соединение с камерой катализатора.

— Как у вас обстановка?

— Катализатор в ящике, Ксан снаружи, — ответил Фаиз. — Все выглядит нормально, за исключением того, что все, с кем мы говорили из лаборатории, как будто пытаются подать знак, что их держат в заложниках, не сообщая об этом прямо. Что там у вас случилось? Вас взяли в заложники?

— Встретимся в моем кабинете.

***

С первого взгляда собранная Танакой информация не показалась Элви странной. С необычных когнитивных эффектов инопланетная технология начала еще на Илосе. До этого в сенсорной коре Джима была воспроизведена протомолекулярная версия его друга. Человеческое сознание достаточно простое, чтобы дроны-ремонтники на Лаконии могли создать рабочие модели того, что некоторые люди хотели починить. Ксан. Амос. Дрон для отбора проб, который Кара однажды случайно разбила.

И только сейчас, просматривая данные заново, Элви начала замечать пробелы.

— У вас были какие-то особенные ощущения во время инцидента? — спросила Танака.

Без какой-либо паузы на обдумывание испытуемый ответил:

— О да. Еще какие.

На этом опрос закончился. Вместо первичных данных или прямого разговора Танака вставила краткое резюме: «Сообщает о похожих на сон галлюцинациях, где он является другим человеком и/или связан с большим количеством других людей. Утверждает, что воспоминания о галлюцинаторных переживаниях с течением времени остаются такими же ясными».

Снова и снова в данных всплывали одни и те же формулировки. Вместо отчетов о реальном опыте команда Танаки представляла собственные версии. Элви достаточно долго вращалась в академических кругах, чтобы заметить, как кто-то замалчивает данные и переходит прямиком к интерпретации. Почти всегда это означало, что они избегают чего-то неприглядного.

***

Наоми, Джим и Фаиз парили в ее личном кабинете, и свободного места почти не осталось. А может, она просто привыкла находиться здесь с одной Карой, обсуждая погружение, и лишние люди казались помехой. Или она огорчена, и ее раздражает буквально все.

— Мы точно знаем одно — его здесь не было, — сказала Элви. — Камеры наблюдения ничего не засняли, даже наш с ним разговор. Никаких данных о его взаимодействии с каким-либо физическим объектом за исключением мозга каждого из нас.

— Есть доказательства, что он это делал? — спросил Джим.

— Мы же его видели, — ответила Элви и пожалела о резкости своего голоса. Не вина Джима, что он не смог до конца все обдумать. Она постаралась смягчить тон. — Тот факт, что мы все это пережили, и есть доказательство. Если бы мы вели контрольную запись мозговой активности кого-то неизмененного, то, скорее всего, смогли бы определить зоны воздействия, но даже без этого одинаковые переживания выглядят достаточно убедительно.

— Вы все видели одно и то же, — заметил Фаиз, — так что, вероятно, в этом была некая объективная реальность, даже если вам одновременно одинаково дурили голову.

— Миллер такого не мог, — сказал Джим. — Даже еще один человек в комнате разрушал его симуляцию.

— И это очень интересно, — отозвалась Элви. — У Дуарте явно больше ресурсов и, за неимением более подходящего слова, больше вычислительной мощности. Возможно, именно поэтому он может сдерживать атаки.

— А как насчет его плана? — спросила Наоми.

— В каком смысле?

— Он реален?

Элви прижала ладони ко лбу и потерла. Несомненно, военачальник пропустит всю научную подоплеку и перейдет прямиком к политическим последствиям.

— Теоретически? Можно ли модифицировать наш вид в нечто, ведущее себя принципиально иначе? Конечно. Абсолютно. Это происходит постоянно.

— Это сарказм?

— Нет. Это в буквальном смысле происходит постоянно. Если бы митохондрии и хлоропласты не обосновались в других организмах, эукариоты, включая всех нас, не существовали бы. Крабы-отшельники используют брошенные раковины и банки из-под супа. Акациевые муравьи построили всю свою эволюционную стратегию на симбиозе с деревьями. Микрофлора кишечника оказывает огромное влияние на умственную деятельность, эмоции, метаболизм. Большинство клеток в вашем теле прямо сейчас не являются человеческими. Замените несколько видов бактерий в кишечнике, и станете принципиально другим человеком. Насколько мы знаем, строители врат были свободно дрейфующими отдельными организмами, объединившимися в функциональное сознание — вроде того как, не имея централизованного мозга, может быть угрожающе умен осьминог. А что мешает перестроить архитектуру продвинутых приматов, учитывая нелокальные эффекты, которые мы наблюдали?

Элви заставила себя замолчать. Она говорила слишком быстро, выплескивая все, что приходит на ум. Такая у нее была реакция на стресс. Она вытянула руки, почувствовала натяжение сухожилий, чтобы немного заземлиться, найти точку опоры в собственном теле.

— То есть, возможно, он способен это сделать, — сказал Джим. — Что бы это ни было.

— Этого я как раз и не понимаю, говорил ли он о суперорганизме или о поглощении.

Джим поднял руку. Вопрос был написан на его лице.

— Говорил ли он о превращении нас в муравьев или в нейроны, — пояснила Элви. — Если в муравьев — то мы останемся индивидуумами, просто станем частью большой организации. А если в нейроны... у нейронов нет самосознания.

— Не уверен на сто процентов, что у муравьев оно есть, — заметил Фаиз.

— То есть, вы говорите, — вмешалась Наоми, — что существует как минимум возможность, что Дуарте, или в кого он там себя превратил, готовится сделать всех и каждого частью коллективного разума и стать его центром, чтобы начать войну против сущностей за вратами.

Элви собралась с духом, пытаясь упорядочить мысли.

— Да.

В комнате надолго повисла тишина.

Наконец, Джим нарушил ее хриплым смешком.

— Ладно, будь я проклят. Он умудрился сделать так, что солдафонский авторитаризм выглядит теперь добрыми старыми деньками. Ни за что бы не подумал, что такое возможно.

— Мне нужно разослать сообщения своим людям, — сказала Наоми. — Можно как-то использовать ваши ретрансляторы, не подставив вас?

— Они нестабильны с тех пор, как засветились врата, — ответила Элви. — Возможно, лучше отправить ракету.

— Мне понадобится несколько. Похоже, у нас ситуация «свистать всех наверх», а эти «все» находятся во множестве разных систем.