— О, тебе обязательно проверять ее каждый день или что-то в этом роде?

— Что-то в этом роде. Мы действительно близки, ведь всегда были только вдвоем, так что было бы странно провести целый день, не поговорив с ней. К тому же, думаю, что ей одиноко без меня.

— Это твой первый раз вдали от дома? — спросил я, хватая ключи от гольф-кара.

Девушка последовала за мной, когда мы вышли из дома.

— Кроме школьных экскурсий, да. Я думала, что мне будет страшно или тревожно находиться здесь одной, но до сих пор этого не произошло. Хотя, думаю, что мама на грани нервного срыва.

Я подождал, пока она заберется в кар рядом со мной, и сосредоточил свое внимание на ней.

— Ну, я действительно рад, что ты приехала, Кенни. Ты сделала эту неделю более чем сносной. Без твоей компании мои дни были бы такими же, как всегда — просыпаюсь, иду на работу, прихожу домой, ложусь спать... и повторить.

Короткий нервный смешок вырвался у нее, когда Кенни посмотрела на свои колени. Если бы мне пришлось гадать, огненное пламя окутало ее шею и опустилось на щеки. Я учился замечать эти моменты, не видя их.

— Не знаю, что я сделала такого особенного, но тоже очень рада, что приехала.

Я завел кар и направился по тропинке к домику Кенни. Это была тихая поездка, но спокойная. Никакого беспокойства. Никакой печали. Просто спокойствие. Всю дорогу она держала мою руку у себя на коленях, и когда мы остановились у ее дома, я отказался отпустить ее ладонь. Мне нужно было кое-что обсудить... И, возможно, я пытался урвать еще несколько минут с ней, прежде чем вернуться в абсолютное одиночество в своем доме.

— Хочешь, я отвезу тебя завтра в аптеку за таблеткой экстренной контрацепции?

Кенни склонила голову набок, и в ее чертах появилась неподдельная нежность.

— Если это заставит тебя чувствовать себя лучше, конечно. Но я не чувствую в этом необходимости. Как уже говорила, я принимаю таблетки, так что меня это не беспокоит.

— Правда? Потому что ты выглядела очень взволнованной в душе.

Она закатила глаза — реакция, которую, я был уверен, она не собиралась мне показывать, учитывая, что она тут же опустила подбородок и уставилась в пространство на сиденье между нами.

— Есть и другие причины для беспокойства. На мой взгляд, беременность — не самый худший из возможных исходов.

Тяжесть, которая была у меня на груди, сразу же спала.

— Если это то, из-за чего ты волнуешься, тогда прекрати. Я чист. — Но внезапно вес вернулся. Тяжелее, чем раньше. — А как насчет тебя?

Кенни так резко вскинула голову, что я испугался, не повредила ли она себе шею. Морщины между ее бровями углубились, создавая тени на лбу.

— Я? О, нет... У меня тоже ничего нет. Я чиста.

Что-то было не так, но я не мог понять, что именно.

— Значит, твоей единственной заботой было подцепить что-то от меня?

— Ну, да. — Она пожала плечами, и я клянусь, сияние нимба окружило ее макушку. — Я имею в виду, что мы не так хорошо знаем друг друга, поэтому не могу знать, как часто ты делаешь подобные вещи. Так что…

— Я понимаю. И если тебе от этого станет хоть немного легче, то это был первый раз, когда произошло нечто подобное. Все это впервые… Первый раз когда я спал с гостем, а также первый раз, когда не предохранялся. И если этого недостаточно, то будь уверена, что я был только с одним человеком, и когда узнал, что она изменила мне, то немедленно прошел тестирование. С тех пор я ни с кем не был, так что абсолютно уверен, что чист.

Она замолчала на секунду, ее губы подергивались, как будто отчаянно желая отодвинуться в сторону, пока Кенни обдумывала то, что хотела сказать. Но это была не очень долгая мысль, потому что она встретила мой взгляд с уверенностью, ярко сияющей в ее глазах.

— Если ты всегда использовал презерватив, то зачем нужно было сдавать анализы?

— Это было не обязательно, но я хотел для собственного спокойствия. — Я не стал дожидаться, пока она задаст еще один вопрос, прежде чем задать свой собственный. — Как ты можешь быть так уверена, что чиста?

Я беспокоился, что она обидится на мою прямоту, воспримет это скорее как обвинение, чем ответ на ее вопрос. Хотя это могло прозвучать осуждающе, я совсем не это имел в виду, поэтому почувствовал облегчение, увидев спокойствие на ее лице.

С почти улыбкой на губах она сказала:

— Потому что у меня был секс только дважды.

— Ты имеешь в виду с двумя людьми?

Уголки ее губ изогнулись еще больше, и благодаря свету в передней части ее домика я смог увидеть, как алый прилив поднимается от ее шеи.

— Нет, Дрю. Первый раз, когда мы занимались сексом, был также первым разом, когда я занималась сексом. Поэтому душ был моим вторым разом...

Это невозможно. Мой мозг отказывался принимать ее заявление, но я не хотел обвинять ее во лжи, поэтому мне пришлось действовать осторожно.

— Я понимаю, что у меня не так много опыта, но моя бывшая была девственницей, когда мы впервые занялись сексом, и были определенные признаки, которые давали понять, что она не была ни с кем другим.

Кенни приподняла одно плечо, подержала его там мгновение, а затем опустила с полной беспечностью.

— Я сказала, что занимался сексом только два раза, но это не значит, что твой пенис был первым, который когда-либо был во мне.

Мой рот открылся и закрылся, когда я попытался найти ответ.

— Прости, но... что? Какой, черт возьми, в этом смысл?

— Скажем так, у меня есть несколько парней... — Она наклонилась ближе и посмотрела мне в глаза. — Силиконовой разновидности. — Смех поглотил ее слова, пока я изо всех сил старался понять ее объяснения. — Но тебе не о чем беспокоиться или ревновать, у них довольно скучные личности, и ты намного лучший собеседник.

Это заняло несколько секунд, но, наконец, сработало.

— Подожди минутку. Стой. Немного сдай назад. Хочешь сказать, что сама лишила себя девственности? — Я знал, что технически это можно сделать, но никогда не слышал, чтобы кто-то действительно делал это.

Она отвернула лицо от света на крыльце, и если бы мне пришлось догадываться почему, то для того, чтобы я не видел, как ее щеки краснеют от смущения.

— У девственниц тоже есть гормоны. И когда кто-то хочет знать, каково это, и хочет испытать что-то приятное, нет ничего плохого, если они возьмут дело в свои руки.

— Случайный каламбур? — спросил я, поднимая настроение.

Она не только рассмеялась вместе со мной, но и снова обратила свое внимание на меня.

— Ты, наверное, думаешь, что это странно, или что я странная, но...

— Нет. Я совсем так не думаю. Просто удивлен. — Я чувствовал, что каждое слово, которое использовал, было неправильным. Казалось, я не мог передать то, что на самом деле имел в виду, поэтому покачал головой и сделал долгий выдох, надеясь, что это прояснит мой разум достаточно, чтобы говорить правильно. — Я просто никогда по-настоящему не знал никого, кто действительно делал это. Это впечатляет.

Ее улыбка стала шире.

— Это не так, если бы ты знал всю историю.

— Тогда почему бы тебе не рассказать мне?

Кенни на секунду взглянула в сторону домика.

— Как насчет того, чтобы я рассказала тебе завтра?

Это было не то, что я хотел услышать, но, по крайней мере, это была гарантия того, что я увижу ее снова.

— Да, уже поздно, а тебе все еще нужно позвонить своей маме.

— Это не поэтому, Дрю. — Ее голос смягчился, и мне захотелось завернуться в него, как в шерстяное одеяло. — У нас был совершенно особенный день, и я не хочу рисковать портить его, говоря об этом.

Мой желудок мгновенно начал скручиваться.

— Это плохая история? Случилось что-то плохое?

— Нет, нет. Ничего подобного. Речь идет просто о других людях, мотивациях и прочем, и я бы хотела, чтобы прошлые парни или события не всплывали в памяти о нашем дне.

— Я могу уважать это. — Сжал ямочку на ее подбородке между указательным и большим пальцами и закончил разговор губами. Это был очень эффективный способ заставить исчезнуть любую тему, о которой мы говорили.

Кенни медленно отстранилась, ее глаза постепенно открывались, как будто с задержкой. И когда скользнула в сторону, чтобы выйти из кара, она остановилась и прищурилась.

— Так что насчет аптеки утром? Это заставит тебя чувствовать себя лучше или, по крайней мере, меньше нервничать?

— Моя единственная забота — это ты, Кенни. — Честно говоря, мысль о том, чтобы стать отцом, никогда не пугала меня, но я не собирался говорить ей об этом. Я не хотел, чтобы девушка подумала, что забыл презерватив нарочно, чтобы обрюхатить ее, потому что это было совсем не так. Я не боялась иметь ребенка — это не повлияло бы на мою жизнь так, как на ее, — но это не означало, что хотел его в ближайшее время. — Если тебе от этого станет легче, я отвезу тебя. Если ты уверена в своей контрацепции, тогда буду доверять тебе.

— Я уверена, — сказала она, наклонившись ко мне для последнего поцелуя.

— Тогда я доверяю тебе.

С тех пор, как Кенни появилась на курорте, я выполнял свои ежедневные задачи. Всегда думал, что на этой неделе у нас не было простоев, но, как оказалось, они были. Наверное, я так привык работать в черепашьем темпе в течение остальной части года, что это просто стало моей рутиной, независимо от того, насколько мы были загружены.

С другой стороны, без Кенни здесь, какая у меня была причина работать быстрее?

Не в первый раз я задавался вопросом, каково будет без нее здесь. Особенно после вчерашнего вечера. Я не знал как смогу прикоснуться к ней, полностью быть с ней, а затем отпустить ее. Конечно, я не думал об этом, прежде чем прижать девушку к окну своей спальни.

Или стене в душе.

Я покачал головой, надеясь, что это на время развеет эти мысли. У меня была работа, которую нужно было сделать, и мне нужно был спуститься с облаков. Чем быстрее выполню это задание, тем скорее смогу снова ее увидеть — я должен был встретиться с ней после уборки главного дома.

Но как только я открыл дверь в «Скворечник», то понял, что мне не придется ничего убирать, прежде чем увидеть ее, потому что она была там. Девушка стояла ко мне спиной, но я знал, что это была она. Кенни стояла перед витриной, опустив голову, как будто молилась. Я медленно подошел ближе, задаваясь вопросом, что удерживало ее внимание — и почему она не услышала, как я вошел, — и в то же время не пугая ее, как сделал прошлый раз на ее крыльце.