— Я не понимаю, зачем ей нужна его помощь?

Энди облизнул нижнюю губу, прежде чем зажать ее между зубами, обдумывая ответ, который дал ему Бобби.

— Он сказал, что она хотела сделать аборт, но у нее не было на это денег, и она не хотела делать это здесь.

Эмили не могла вымолвить ни слова. Она даже не могла открыть рот. Лишь сидела неподвижно, цепляясь за каждое слово, которое наполняло ее душевной болью. Впервые за всю свою жизнь, она искренне пожалела, что обратила внимание на слона в комнате.

— Он признался мне, что ездил к ней на каникулы Четвертого июля. Так что ты была права насчет этого.

В этот момент Эмили было все равно, что Бобби солгал ей о том, где он был. Она и так уже знала это. Что ее волновало, так это то, что случилось с Брендой, и что это значило для их отношений.

— Это было семь месяцев назад, Энди. Что-то случилось во время процедуры? Она не пострадала?

— Нет. Бобби узнал, что она передумала и решила оставить ребенка.

— Тогда почему она не вернулась? — Эмили начала сомневаться в достоверности этой истории и задалась вопросом, не было ли это не более чем ложью, которую Бобби использовал, чтобы разлучить их.

— По-видимому — и имей в виду, от кого это пришло — она сказала ему, что не хочет растить ребенка со мной. Бренда сказала, что из меня не получится хорошего отца, и что им обоим будет лучше без меня.

Впервые за два дня Эмили прикоснулась к нему. Она протянула руку и провела тыльной стороной пальцев по коротким волосам, украшавшим его щеку. Это было не то интимное прикосновение, к которому они оба привыкли, но было именно то, в чем Энди нуждался.

— Ты же знаешь, что это неправда, верно? Он, скорее всего, отправился туда, чтобы вернуть ее, думая, что сможет использовать аборт против нее в качестве шантажа, и без ребенка не было бы никаких причин, по которым она не приняла бы его обратно. Я имею в виду, он порвал со мной перед отъездом, так что у него, очевидно, были другие намерения, кроме как просто проверить ее.

Энди не мог этого отрицать. На самом деле, та же самая мысль приходила ему в голову, за исключением того, что все остальные эмоции заставляли бушевать его нервную систему, и он не был уверен, чему верить.

— Поэтому, когда она сказала ему, что решила оставить ребенка, он, вероятно, разозлился и скормил ей кучу лжи, чтобы причинить боль, — продолжила Эмили свою теорию. — Почему он рассказал тебе все это сейчас? Зачем так долго ждал?

Энди пожал плечами, хотя, скорее всего, знал причину.

— Ты сама сказала, что он с подозрением относился к нам, так что, вероятно, это его способ заставить меня уйти, чтобы он мог ворваться и спасти положение.

Эмили не задумывалась о последствиях этого до этой самой секунды. Мысль о том, что Энди уйдет, не приходила ей в голову, и теперь, когда это произошло, ее охватила безнадежность.

— Ну, независимо от того, почему он так долго ждал, что это значит для тебя? Если у тебя действительно есть ребенок — или скоро появиться — что ты собираешься делать?

— Бобби сказал мне, где она, поэтому я отправился туда вчера. — Энди не говорил ей, что уезжает из города, потому что, пока он не узнает, было ли все это ложью или нет, он не хотел ничего говорить Эмили и, возможно, расстраивать ее без причины. Вот только парень больше не мог скрывать это от нее. Эмили могла читать его как открытую книгу. Он знал, что ему это никогда не сойдет с рук. — Но не нашел ее.

— Так ее там нет, или ты просто не нашел ее?

— Насколько я знаю, ее там нет. Я не знаю, ушла ли она или он все это выдумал. Но я прочесал весь этот город, расспрашивал всех, с кем сталкивался, и в итоге ушел с таким же количеством ответов, с каким пришел. — Возвращение домой без правды только еще больше расстроило Энди. Неизвестность была тем, что действительно волновало его.

— Ты сказал Бобби, что ее там не было?

— Я остановил его сегодня утром после церкви, но он не хотел говорить об этом.

— Может быть, она просто ждет, пока родится ребенок. — В горле Эмили образовался комок, мешавший ей говорить, не теряя голоса. Но был один вопрос, на который ей нужно было знать ответ. — Если это так, и она вернется с ребенком, что это значит для тебя?

— Думаю, это значит, что я отец.

Она прочистила горло и попыталась снова.

— Хорошо, тогда что бы это значило для нас?

Энди на мгновение заколебался, его молчание стало статичным в воздухе вокруг них.

— Понятия не имею. Думаю, это будет зависеть от того, как ты к этому отнесешься.

— Что ты имеешь в виду?

— Я собираюсь быть честным с тобой, Эмили… У меня есть чувства к тебе, серьезные чувства. — Это был первый раз, когда Энди испытывал такие чувства к кому-либо, не говоря уже о том, чтобы признаться в этом вслух. Его нервы уже были на пределе, но вид слабой улыбки Эмили придал ему уверенности, чтобы продолжить. — Я не брошу своего ребенка — если он действительно мой. Я буду там ради него и Бренды, но это не значит, что я буду с Брендой. Так что, как я уже сказал, это зависит от тебя, сможешь ли ты быть с парнем, у которого есть ребенок от кого-то другого.

Эмили было о чем подумать. У нее не было столько времени, чтобы обдумать это, как у Энди. Нуждаясь в мгновении, чтобы попытаться привести в порядок свои хаотичные мысли, она поднялась на ноги и повернулась к нему спиной. Было достаточно трудно проработать все вопросы и сценарии, находясь рядом с ним, это было невозможно, глядя на него.

Энди потребовалось всего несколько секунд, чтобы начать действовать. Как только девушка отвернулась от него, он встал позади нее, теперь они оба стояли спиной к ревущей реке. Он нежно обнял ее за бедра и приблизил губы к ее уху.

— Мне очень жаль, Эмили. Я никогда не хотел причинить тебе такую боль. Поверь мне, ты последний человек, которому я когда-либо хотел бы причинить боль.

— Почему? — спросила она через плечо.

Неожиданно его голос дрогнул, когда он сказал:

— Потому что я люблю тебя.

Этого было достаточно, чтобы девушка повернулась в его объятиях. Ее сердце снова ожило, и сильная боль, которая секунду назад наполняла грудь, рассеялась.

— Скажи это еще раз.

Его губы растянулись в улыбке, а темные глаза загорелись любовью.

— Я люблю тебя, Эмили.

Она сжала в кулаке перед его рубашки и потянула, пока его рот не коснулся ее.

Запустив пальцы в ее волосы, обхватив ее затылок руками, Энди прижался лбом к ее лбу и фыркнул.

— К сожалению, это ничего не меняет. Это не заставит все это исчезнуть.

— Я знаю, и это нормально. Пока мы любим друг друга, мы сможем справиться с чем угодно.

— Ты любишь меня?

Тепло наполнило ее, и, сама не понимая почему, она почувствовала уверенность, что все будет хорошо.

— Да, Эндрю Кроу… Я люблю тебя.

Эти три слова должны были наполнить его полным счастьем, и в каком-то смысле так оно и было. Однако они также бросили его прямо в центр реальности, и независимо от того, что Энди чувствовал к ней, он не мог игнорировать трагическую правду, которая смотрела им в лицо.

— Ты же знаешь, что они никогда не позволят нам быть вместе, верно?

— Кто они? — спросила Эмили, отстраняясь, чтобы увидеть его лицо.

Его темные глаза были невероятно темные, брови слегка нахмурены в страхе. Его губы, едва приоткрытые, казались почти опущенными — иллюзия, созданная неопределенностью в окружающем их воздухе. Они не были незнакомцами, хотя им еще многое предстояло узнать друг о друге. Эмили страстно желала понять, что означало выражение его лица, надеясь больше никогда его не увидеть.

— Твои родители. Бобби. — Парень пожал плечами, охваченный внезапной безнадежностью. — Вселенная.

Эмили обхватила его лицо руками, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Тогда давай не будем давать им такую власть.

— Как? — Он отказывался впускать в себя проблеск надежды, пока не убедился, что это безопасно.

— Ну, для начала, мы даже не знаем, правда ли то, что сказал тебе Бобби, так что нет смысла принимать решения, пока не доберемся до истины. Тем временем будем продолжать делать то, что делаем сейчас — встречаться за их спинами, сохраняя наши отношения как можно дальше от моих родителей. Это выполнимо, Энди. Может не идеально, и это будет означать больше скрытности, но это все временно.

Он не был уверен, как это воспринять, поэтому спросил:

— Что значит, это временно? — Энди боялся, что она предложит им покончить с этим и разойтись в разные стороны, когда они покинут город.

— Ну, мы все должны уехать чуть больше чем через четыре месяца, верно? Почему бы нам не уехать вместе, а не с нашими семьями? Конечно, в зависимости от того, что произойдет в промежутке между настоящим и будущим.

Энди на мгновение задумался над ее предложением. Его родители очень полагались на него и его братьев, так что оставить их без его помощи было бы не очень хорошо для семьи. С другой стороны, он знал, куда переезжают МакКинни, и это было совсем не рядом с плантацией, которую планировала купить его семья. Он хотел будущее, которое она рисовала, хотя и боялся надеется, опасаясь, что это плохо кончится.

— Забудь обо всех остальных, Энди. Это касается нас. — Эмили притянула его губы к своим и прошептала ему в губы: — Бежим со мной.

Его беспокойство, казалось, немного улеглось. Хотя, как масляное пятно на щеке механика, все еще был намек на отчаяние, которое нельзя было стереть. Независимо от того, насколько Энди был полон надежд, темное облако висело прямо над его плечом, предсказывая темноту, несмотря на солнечный свет.

Птицы щебетали за окнами моей спальни, медленно отрывая меня от лучшего сна, который у меня когда-либо был. Однако я не был готов открыть глаза — не желая полностью оставлять свой сон о Кенни. Это было эротично и любовно. Тепло и уютно. Но прежде чем я успел открыть глаза, я очень отчетливо осознал, что в моей постели лежит еще одно тело.

В конце концов, мой сон не был сном.

Я обнял ее и почувствовал, как девушка придвинулась ближе, прижалась задницей к моей промежности и выгнула спину к моей груди, как будто устраиваясь в месте, созданном специально для нее — ее месте. Как будто это было именно то место, которому она принадлежала. С другой стороны, я не мог с этим спорить. Несмотря на то, что мы только что встретились, я очень хорошо осознал, какое место в моей жизни она так быстро заняла. И чем больше я думал об этом, тем больше верил, что Кенни всегда владела этим пространством… Все это время оно пустовало, ожидая, когда она придет и займет его.