Глава 2

Встреча

Доун

— Эшли, тебе удалось связаться с мистером Уинтерсом? Он пропустил назначенный прием.

Прошло уже несколько недель с того момента, когда его видели в городе последний раз. Хотя от него еще было две «специальные доставки»: опоссум, который вскоре скончался, как я полагаю от старости; и енот, у которого была сломана лапа, и который в данный момент почти восстановился в зоопарке Кливленда.

Эшли посмотрела на меня, скорчив пренебрежительную гримасу при упоминании его имени.

— С кем? С этим скрытным маньяком?

— Он не скрытный... просто застенчивый.

— Ясно. Нет, он не отвечает на мои сообщения. Видимо он там, у себя в лесу, шьет шубу из беличьих шкур и разговаривает с деревьями. Ты не вздумай ездить туда. Он точно ненормальный.

— Эшли, он такой странный... немного по другим причинам. Ты не должна говорить о нем такие вещи. Ты разве не заметила, как он был мил со своей собакой. И он спас того неоперившегося беркута и енота со сломанной лапой.

Она на мгновение призадумалась.

— Знаешь, что я думаю?

Я уже побаивалась услышать ответ.

— Мне кажется у него что-то к тебе есть.

— В смысле?

— Он специально причиняет боль этим животным, чтобы у него был повод увидится с тобой.

— Как ты можешь говорить такой ужасный бред! Если бы он хотел увидится со мной, то он бы пришел на назначенный прием. И было бы прекрасно, если бы он пришел. А он наоборот избегает меня и уж точно он не смог бы причинить боль животным!

— Возможно, ты права. Но не отрицай того, что он псих!

Я тяжело вздохнула, понимая, что этот разговор ни к чему не приведет.

— Лучше попробуй позвонить ему еще раз.

Эшли недовольно закатила глаза, но все-таки набрала его номер телефона.

Стэн

Это была очень длинная неделя, и определенно самая худшая за все время пребывания в этом городе. Ненавижу, когда мой хозяин расстроен. Он выглядел очень больным. Я даже подумал, что он может умереть. Я очень не хотел снова оставаться в одиночестве. Если бы он ушел в иной мир, я бы свернулся калачиком рядом с ним и тоже бы сдох.

Но хозяин все-таки проснулся, и в моем сердце снова появилась надежда на лучшее. Впервые за долгое время его глаза снова стали ясным, и он источал свой естественный запах без всяких там химикатов. Сейчас он пах, также как я. И меня это очень радовало.

Я тоже чувствовал себя гораздо лучше, мои зубы почти не болели, и я даже стал задумываться о косточках. Давненько мне не приходилось их грызть.

Я сидел на улице, наслаждаясь солнцем и запахом земли. Я задумчиво лизнул свои яйца. Я очень гордился своими яйцами, потому что они были крупными и блестящими, и презентабельно качались при ходьбе, так что бились о мой мех песочного цвета. Я прервал свое занятие и посмотрел на своего хозяина, я очень сочувствовал ему. Возможно, если бы он мог лизать свои яйца, он был бы хоть чуточку счастливее.

А может после мастерских измен его супруги и потери бизнеса он больше не мог стать счастливым?

И он потерял Карла. Точнее мы оба его лишились.

Мое настроение испортилось от этих воспоминаний. Мой друг. Мой первый владелец.

Я считал, что все люди жестоки и бездушны, пока не встретил Карла. Он был заботлив и очень добр ко мне. И его брат был точно таким же.

Хозяин приземлился на землю рядом со мной, и я прижался к его нагретой спине, впитывая лучи заходящего солнца.

— Я бы не справился без тебя, Стэн, — сказал он, погружая пальцы в мою шерсть, — ты единственный с кем я могу поговорить, ты тот, кому я могу доверять, каждый второй сукин сын, не стоит того воздуха, которым он дышит. Ты единственный!

Мое сердце очень болело за моего хозяина. Я знал, что он достоин в жизни большего, чем просто общение с побитой жизнью собакой, но кроме меня у него больше никого не было.

Когда мы оставили позади горы, то отправились на восток, наблюдая, как небо становится больше, а горизонты шире. Теперь мы сидели в тишине, солнце скользило по небу, а вдалеке блестело озеро.

***

На свете не было ничего более восхитительного, чем послеобеденный сон.

Прошло два дня, я спал в тени своего любимого дерева. Это был старый, молчаливый и величественный бук, который бросал мягкую тень на весь дом и деревянную террасу. Я прислушивался к тому, что делал хозяин, но слышал только ритмичный стук — где-то вдалеке он рубил дрова.

Я встал и встряхнулся, чтобы размять свои кости, потом отправился на прогулку в лес, чтобы отыскать своего владельца. Я был спокоен, потому что мой хозяин выздоровел.

Неожиданно мои ноздри задергались, потому что я учуял в воздухе новый запах. Сладкий и приторный трупный запах. Моя шерсть встала дыбом, и я остановился, чтобы понять направление ветра и определить откуда он доносится.

Я не спеша двинулся вперед, я был начеку. Животные рождаются в лесу, проживают свою жизнь и здесь же умирают. Но это был не тот случай, и низкое рычание вырвалось из моего горла. Сквозь запах разлагающейся плоти я чувствовал запах человека, который пользовался одеколоном. Тот же запах, что иногда витал около нашего крыльца, но теперь совсем слабый и еле уловимый.

И тут я наткнулся на труп: тело кошки с ошейником на шее, которое уже полежало на летней жаре и активно разлагалось.

Я лаем привлек внимание хозяина. Он должен был увидеть это. Он должен был знать, что кто-то снова побывал на его земле. Кто-то, кто убивал животных. Я залаял еще настойчивее, и через какое-то время он пробрался ко мне сквозь кусты, держа топор в руках.

— Стэн, что такое, приятель?

Я показал мордой на кота, а Алекс сморщил нос.

— Вот дерьмо!

Потом он присмотрелся к трупу. Вокруг шеи кошки был обмотан толстый кусок проволоки. Она попалась в ловушку. Не думаю, что у нее была сломана шея, скорее всего она просто задохнулась. Мне никогда не нравились кошки, они всегда много выпендриваются и ведут себя высокомерно по отношению к человеку. Можно сказать, что я ненавидел их, но даже при таком раскладе, я бы не пожелал такой смерти даже злейшему врагу. Это был мучительный и ужасный способ уйти в мир иной. В одиночестве. Ведь она умирала здесь совсем одна.

Никто не должен умирать в одиночестве.

Хозяин нахмурился, его губы сложились в тонкую линию, это означало, что он был расстроен или зол. Он вздохнул, положил топор на землю и стал распутывать проволоку, разбирая ловушку. Затем он снял с кошки ошейник и убрал его в карман, поморщившись от зловония, исходящего от трупа.

— Я должен взять лопату, — пробормотал он, хотя я знал, что уходить и возвращаться сюда снова ему не хотелось.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы выкопать неглубокую могилу. Затем он поднял тело кошки и положил его в углубление. Он засыпал ее сверху землей и положил несколько плоских камней, чтобы покрыть могилу, но я знал, что сегодня ночью у падальщиков будет пир.

Мои уши навострились, когда я услышал новые звуки и отправился по направлению к их источнику. Три крошечных котенка слабо мяукали, их крики были усталыми и отчаянными, глаза все еще плотно закрыты. Они были голодны, хотели материнского молока, и дрожали от страха. Четвертый был уже мертв, его крошечное тело лежало неподвижно.

Увидев их, мой хозяин выругался и сжал топор так, что костяшки его пальцев хрустнули и побелели. Затем он положил топор на сосновую хвою, снял с себя рубашку и стал подбирать котят по одному, тщательно заворачивая их в выцветшую ткань.

Он встретился со мной взглядом, его глаза были полны грусти. Он покачал головой.

— Они в плачевном состоянии, — сказал он, сдерживая слезы. — Их мать уже давно умерла, и они ужасно голодны. Черт, мне нужно позвонить этому ветеринару.

Одной рукой он успокаивал котят, а другой доставал свой телефон. Я задумчиво понюхал малышей. Хозяин был прав они были очень слабы, один из них уже еле шевелился, и был слишком измученным, чтобы мяукать.

Бывали времена, когда я искренне ненавидел людей за их жестокость.

Он дозвонился, и я услышал искаженный голос в трубке.

— Клиника «Petz Pets». Чем могу вам помочь?

— К.. кот-т...

— Алло?

— К...к...ко...

— Что? Я вас не слышу. Очень плохая связь. Попробуйте перезвонить.

Хозяин стукнул себя телефоном по лбу, когда звонок был прерван.

— Дерьмо, — выругался он.

Он прижал котят к груди, отодвинув мертвого топором.

Тут я услышал звук приближающихся шагов. Их было слишком много, чтобы принадлежать убийце-одиночке, а затем раздался детский смех.

Хихикая, к нам выбежала маленькая девочка. Увидев моего хозяина, стоящего с топором в руке, вспотевшего, взъерошенного и в рваной одежде, она закричала.

Она кричала снова и снова, ее маленькое тело застыло на месте, глаза были широко распахнуты и полны ужаса. Ее пронзительный крик заставил меня вздрогнуть, а хозяина стоять не шелохнувшись, застыв от шока.

Следом из-за деревьев выскочили мужчина и женщина, они звали девочку по имени. Они вздрогнули, когда увидели хозяина.

— Пожалуйста, не трогайте ее, — прошептала женщина, когда ее муж подкрался к рыдающей девочке.

Не сводя глаз с моего хозяина, он схватил девочку за руку и попятился с ней назад.

— Все нормально, приятель. Мы хорошие. Тебе не о чем беспокоится. Не делай ничего, о чем потом пожалеешь. Мы уходим прямо сейчас. Хорошо?

Он продолжал бормотать, пока они уходили, а хозяин просто смотрел на них, его челюсть слегка отвисла, потому что он понял, что все они его боятся. Он посмотрел на топор, свободно висевший в его руке, на котят, спрятанных в рубашке, а затем отвернулся, облегченно вздохнув, и отправится домой.

Я побежал за ним. И все что мог сделать, это дать ему понять, что меня он никогда не пугал и не причинял боль, и я уверен, что никогда не сделает мне ничего плохого.

Мое сердце болело от того, как ему было одиноко.

Доун

Полчаса назад я проводила своего последнего клиента, вручив ему капли от мерзких блох, а потом потратила не мало времени обрабатывая кабинет и смотровые, чтобы остальные пациенты их не подхватили.