— Хм, — пробормотал Джет, и она посмотрела в его сторону, чтобы увидеть, что его глаза сузились. Она не удивилась, когда он спросил: — Как?

Эбигейл нахмурилась и отвела взгляд, но через мгновение призналась: — Мой фонд.

— Черт возьми, Abs, — пробормотал Джет. — Твоя мать разозлилась бы, узнав, что деньги, которые она столько лет откладывала, были потрачены не на учебу.

— Да, хорошо, что она не дожила до этого, а? — неловко пошутила она и не очень удивилась, когда Джет не засмеялся. На самом деле это была не шутка, и, по правде говоря, она отдала бы все, чтобы вернуть мать, будет она злиться или нет. Она отдала бы все, что у нее есть, включая тело и душу. Боже, она так скучала по этой женщине. Это просто несправедливо.

— Сколько осталось? — мрачно спросил Джет, прервав ее размышления, прежде чем она успела разрыдаться.

Эбигейл поколебалась, затем полезла в карман и вытащила пачку банкнот. Денег было немного. Она знала. Она пересчитала их несколько раз, надеясь, что они каким-то образом удвоятся, как рогатые кролики, если оставить их одних в кармане.

— И это все? — с тревогой спросил Джет, сгребая банкноты и быстро пересчитывая их.

— Эй, по крайней мере, я не по уши в долгах и не должна расплачиваться с бесполезными ублюдками, которые убили мою мать, — заметила она с притворным добродушием.

Когда он посмотрел на нее, Эбигейл пожала плечами и горько добавила: — В конце концов, ее убил не рак, а эта дурацкая дорогостоящая химиотерапия. Каждый раз, когда она ее получала, плевра вокруг легких наполнялась жидкостью, сдавливая легкие. В конце концов, она задохнулась после химиотерапии.

— Ах, милая, — Джет обнял ее так крепко, что чуть не стащил со стула к себе на колени. — Мне очень жаль.

Эбигейл боролась со своими эмоциями, борясь со слезами, которые хотели вырваться наружу. Как только ей показалось, что она контролирует их, она откинулась назад и иронично улыбнулась. — Я же сказала, по крайней мере, у меня нет долгов.

— Да, это так, — пробормотал он, но его голос звучал не счастливее, чем ее. Они замолчали на мгновение, каждый из них взял свои напитки и потягивал их. Через мгновение Джет поставил пиво обратно на стойку и спросил: — Продай мамину квартиру и…

— Мама не покупала квартиру. Она сняла ее после того, как продала дом, — перебила Эбигейл, — она использовала деньги от продажи дома, чтобы оплатить расходы. Это единственная причина, по которой я сейчас свободна от долгов.

Джет пробормотал проклятие, которое, должно быть, выучил на флоте. Насколько она помнила, он никогда не ругался так грубо. Его мать вымыла бы ему рот с мылом. Как и ее мать. Мардж Форсайт всегда смотрела на Джета как на сына, которого у нее никогда не было.

Эбигейл посмотрела, как он поднес пиво ко рту и выпил порядочное количество. Затем он осторожно поставил его обратно на стойку и спросил: — Хорошо, так что ты собираешься делать с ее квартирой и всеми ее вещами?

— Я уже позаботились об этом, — заверила она его. — Я все упаковала и отправила в хранилище. И я заплатила арендную плату за склад на следующие шесть месяцев вперед.

— Это было умно? — с беспокойством спросил он. — Ты могла бы платить ежемесячно и использовать деньги сама.

— Это не так уж и много. Я бы не покрыла даже месячную арендную плату за квартиру, — заверила она его, а затем пожала плечами и добавила: — Кроме того, я не хотела рисковать и потерять все, если пропущу платеж. Я надеюсь, что к тому времени, как пройдет шесть месяцев, я смогу позволить себе дополнительные расходы. Или что у меня будет место, куда я смогу перевезти ее вещи.

— Хорошо, — тихо сказал он и сделал еще глоток. На этот раз, поставив кружку, он объявил: — Ну, ты можешь остаться со мной, пока не встанешь на ноги.

Эбигейл замерла. Это было такое щедрое предложение, и такое милое, но она не собиралась использовать своего друга. «Я приеду на неделю, а потом уеду, независимо от того, что буду делать дальше», — решила она. Но прежде чем Эбигейл успела сказать это, Джет добавил: — Мы должны придумать, как тебе вернуться в школу. Ты должна закончить учебу и стать врачом.

Эбигейл нахмурилась и призналась: — Я больше не уверена, что хочу быть врачом.

— Что? — закричал он. — Ты хотела стать врачом еще в начальной школе. Ты говорила об этом без остановки.

— Да, но это было до того, как я поняла, что врачи бесполезны, — сердито сказала она.

— Abs … — печально сказал Джет.

— Это правда, — отрезала она. — Они ни черта не могли сделать для мамы. Они даже не могли предотвратить ее страдания. Может быть, их дурацкие наркотики и немного сняли напряжение, но она все еще была в агонии.

— Но это не значит, что ты не можешь помогать людям как врач, — возразил он. — Только не занимайся онкологией или как там это называется. — Когда она просто нахмурилась, глядя на свой коктейль, он добавил: — Abs, у тебя остался только один год до окончания медицинской школы…

— Два, — поправила она. — Я бросила учебу на третьем курсе. Мне снова придется работать целый год… если меня вообще допустят. Так что это будет два года медицинской школы.

— Ладно, два года в школе, и ты можешь стать врачом.

— Не совсем, — печально сказала она. — Мне потребовалось бы два года учебы, а затем, по крайней мере, три года ординатуры, прежде чем я смогла бы получить лицензию и назвать себя врачом.

— Abs, — торжественно произнес Джет. — Ты не можешь выбросить шесть лет учебы. Ты должна закончить это и получить докторскую степень. Это то, чего хотела бы твоя мама.

Эбигейл поморщилась и сделала еще глоток. Поставив стакан на место, она сказала: — Вытащил карточку мамы? Это несправедливо.

— Жизнь несправедлива, детка, — серьезно ответил он. — Если бы это было так, твоя мама сидела бы здесь и ругала бы тебя за то, что ты не закончила учебу.

Эбигейл опустила голову и невидящим взглядом уставилась на свой стакан. Он был прав. Мать всегда гордилась ее решимостью стать врачом. Она была ужасно расстроена, когда Эбигейл настояла на том, чтобы «взять академический отпуск», чтобы ухаживать за ней. Только обещание, что она окончит школу позже, успокоило ее.

— Ладно, — вдруг сказал Джет. — Достаточно того, что сейчас. У тебя была тяжелая пара лет, и я не должен был давить на тебя. Давай заключим сделку.

Эбигейл вопросительно посмотрела на него.

— На следующей неделе ты будешь просто отдыхать со мной. Мы решим, как вернуть тебя в медицинскую школу после этого, но сейчас тебе нужно немного отдохнуть и повеселиться. Договорились?

— Договорились, — с облегчением согласилась она.

— Хорошо. — Он поднял свою кружку, она подняла свой стакан, чтобы чокнуться с ним, и они оба выпили.

— Итак, какие планы на неделю? — спросила она, когда они поставили свою пустую посуду. — Кстати, как ты убедил работодателей предоставить тебе свободное время на неделю, когда ты только начал?

— Я и не просил, — признался Джет, и когда ее лицо стало встревоженным, он рассмеялся и сказал: — Я думал, ты сможешь работать со мной.

— Ты грузовой пилот, — заметила она. — Как я могу работать с тобой?

— В грузовых самолетах есть места спереди. Ты можешь полететь со мной, и мы можем совершать однодневные поездки по тем захватывающим и экзотическим местам, куда я полечу.

«Это звучит не слишком уж и плохо», — подумала она и спросила: — А твой босс не будут возражать?

— Не знаю, волнует его это или нет, но я не собирался ему говорить, — пожал плечами Джет, а потом добавил: — Его нет со мной в кабине самолете, так откуда ему знать?

— Хм, — пробормотала Эбигейл. Она не хотела, чтобы у него были неприятности. С другой стороны, она не хотела сидеть одна в его квартире и беспокоиться о своем будущем в течение следующей недели.

— В какие интересные и экзотические места вы летаете? — спросила она с интересом.

— Ну, завтра я свободен, но на следующий день у меня рейс в Квебек.

— Канада? — спросила она с отвращением. — Ты считаешь это экзотикой?

— Это чужая страна, — сказал он, защищаясь.

— Едва ли, — сухо ответила она.

— Они говорят по-французски, — возразил он.

— Едва, — повторила она. — И сейчас зима. Там будет чертовски холодно.

— Да ладно, будет весело, — заверил он ее. — Мы там никогда не были, и, должно быть, там есть что-то интересное. Кроме того, нам нужно убить там всего один день, а потом я снова загружусь и полечу в Чикаго.

— Все лучше и лучше, — простонала она.

Джет рассмеялся и, наклонившись, толкнул ее плечом. — Мы повеселимся, обещаю. Мы с тобой в кабине, прикалываемся и смеемся… все будет как в старые добрые времена.

— Да, — сказала она с медленной улыбкой. Она скучала по смеху с Джетом. Он был своего рода постоянным другом/приемным братом в течение средней школы и первых четырех лет колледжа. Трудно поверить в это, когда она смотрит на него сейчас. Никто бы не принял его за друга. Джет определенно был настоящим мужчиной. Если бы он не был ей как брат, она могла бы даже сама влюбиться в него. Эта мысль заставила ее слабо улыбнуться, когда она спросила: — Так какое экзотическое место следует за Чикаго?

— После Чикаго, это… — он замолчал на полуслове и полез в карман, когда звук гитары достиг их ушей. Вытащив телефон, он посмотрел на дисплей, его брови поднялись. — Мой босс. Должен ответить.

Эбигейл понимающе кивнула и наблюдала, как он нажал кнопку ответа, поднес телефон к уху и встал, чтобы отойти на несколько шагов.

— Принести тебе еще? — спросила блондинка-барменша, внезапно появившись с другой стороны бара. Эбигейл повернулась, чтобы взглянуть на женщину, заметив, что она смотрит на Джета, задавая ей вопрос. В таком случае она не очень удивилась, когда женщина не дала ей возможности ответить, прежде чем спросить то, что она действительно хотела знать. — Итак, твой друг свободен?

Эбигейл подумала, что это оскорбительно, что женщина даже на минуту не подумала, что она может быть девушкой Джета, но пропустила это мимо ушей и просто призналась: — Насколько я знаю, он ни с кем не встречается.