Глава 15

Дивина проснулась с ужасным желанием облегчиться. Это была ее первая и единственная мысль, когда она села в постели и спустила ноги на пол. Она поспешила к двери, распахнула ее и резко остановилась, узнав фургон Винсента и Джеки. На мгновение она забыла, что это не ее фургон. В ее фургоне ванная комната располагалась вдоль боковой стены рядом со спальней. В этой…

Она повернулась и поспешила через комнату в ванную. Дивина задрала юбку, стянула трусики и устроилась на унитазе так быстро, что, вероятно, стала бы размытым пятном для любого наблюдателя. «Бессмертная скорость качнулась», — подумала она с легким вздохом облегчения, продолжая, как сказал бы карни, которого она когда-то знала «мочиться как скаковая лошадь». Ей действительно нужно было уйти. «Наверное, вся кровь, которую ей дали для исцеления», — подумала Дивина и удивилась, что шум, который она издавала, не заглушал шум дождя за окном. Проснувшись, она смутно услышала плеск воды, но не обратила на него особого внимания. Теперь, однако, ей казалось, что звук стал громче, как будто вода действительно падала…

Склонив голову, Дивина посмотрела на душ напротив нее, заметила фигуру внутри и не смогла сдержаться, пробормотав: — Вот дерьмо.

— Пожалуйста, не надо.

Маркус стоял в душе, повернувшись к ней голой спиной, но она услышала насмешку в его голосе и поняла, что он дразнит ее. Ей хотелось усмехнуться и сказать что-нибудь остроумное. В конце концов, она не в первый раз попадала в подобную ситуацию. Она прожила слишком долго, чтобы не пережить этот или подобный сценарий сотни раз. Но ни один из этих сценариев не включал Маркуса, и вместо того, чтобы справиться с этим беззаботно, Дивина застонала и закрыла глаза, когда ее лицо вспыхнуло, как она подозревала, неистовым красным цветом.

— Полагаю, это означает, что романтическая фаза наших отношений закончилась, да? — поддразнил он.

Дивина открыла глаза от внезапной тишины, когда звук бегущей воды внезапно прекратился. Он выключил душ. «Это означало, что он уйдет», — с тревогой подумала она.

— Я имею в виду, они говорят, что как только пара начинает делать такие вещи друг перед другом, медовый месяц заканчивается, и они вступают в фазу отношений. — Маркус вышел из крошечного душа в крошечную комнатку всего в нескольких дюймах от него и схватил полотенце, чтобы быстро вытереться.

Дивина прикусила губу, и запоздало сбросила юбку, позволив ей опуститься. Затем она попыталась сесть, притворившись, что сидит на стуле, а не на фарфоровом троне, избегая смотреть на очень большого, очень голого Марка, стоящего всего в нескольких дюймах от нее.

— Перестань пялиться на мой член, ты заставляешь его расти.

Дивина моргнула, услышав эти рычащие слова, и с ужасом поняла, что смотрела на него. Вот тебе и избегание смотреть… и, черт возьми, он рос.

— Ты все еще смотришь, — предупредил он.

— Ну, перестань размахивать им передо мной, если тебе это не нравится, — огрызнулась она, заставляя себя отвести глаза. — Прикрой или что-нибудь в этом роде.

Маркус усмехнулся, а потом взял ее лицо в ладонь и повернул к себе, чтобы поцеловать в губы. Она подозревала, что он имел в виду быстрый поцелуй. Все закончилось не так. Огонь вспыхнул между ними при первом же прикосновении, оба рта открылись, языки были заняты, и Дивина так забылась, что хотела обнять его за плечи и взобраться на него, как на телефонный столб, когда он внезапно прервал поцелуй и выпрямился.

Они оба тяжело дышали и просто смотрели друг на друга, затем Маркус прорычал: — Я пойду, прилягу. Голый.

Дивина широко раскрыла глаза и молча наблюдала, как он схватил с пола одежду, повернулся и выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь. Она посидела еще мгновение, прежде чем приступить к делу. Она закончила свои дела и почти выбежала из ванной вслед за ним, но потом мельком увидела себя в зеркале над раковиной, когда мыла руки. Она была в беспорядке, волосы растрепаны, кожа грязная…

Повернувшись к душевой кабине, она открыла дверь и повернула ручки, чтобы включить воду, затем быстро разделась.

Дивина провела в душе гораздо больше времени, чем обычно, в основном потому, что, оказавшись там, начала думать о причинах, по которым она не должна была делать то, что сделала, и не должна была делать это снова. Главная причина заключалась в том, что ее разыскивал человек, на которого, очевидно, работал Маркус. Не то чтобы он в этом признался.

Что ей нужно сделать, так это узнать от Маркуса, что он знает, что знает Люциан, и что она может сделать, чтобы защитить себя и сына. С этой мыслью Дивина закончила принимать душ и вышла, чтобы быстро вытереться. Затем она с отвращением оглядела свою одежду. Она была грязной, но было бы неразумно выходить из ванной в полотенце, если она действительно хотела поговорить с Маркусом и не оказаться голой и без сознания в постели.

Поморщившись, она подняла блузку и встряхнула ее, затем надела и использовала полотенце, чтобы смахнуть пыль и грязь, прилипшие к ней. Убедившись, что она сделала все, что могла, с этим предметом, Дивина сделала то же самое с юбкой. Она просто не могла заставить себя снова надеть трусики и лифчик. Этого будет достаточно, решила она, глубоко вздохнула, изобразила на лице улыбку и вышла из ванной.

Дивина ожидала, что Маркус будет ждать ее в спальне, поэтому была немного удивлена, обнаружив, что она пуста. Поколебавшись, она подошла к двери спальни и открыла ее, чтобы заглянуть в остальную часть трейлера, с удивлением обнаружив его деловито работающим на кухне. Он даже был одет. Что-то вроде того. Мужчина был в джинсах, но без рубашки. Он представлял собой прекрасное зрелище, его все еще влажные волосы были зачесаны назад, мышцы груди блестели в свете ламп, когда он нарезал сыр на разделочной доске на столе.

— Перестань так смотреть на меня, или мы не сможем съесть эту чудесную еду, которую приготовила для нас Джеки, — сказал он, не поднимая глаз.

Дивина расслабилась и даже сумела улыбнуться. Подойдя к столу, она так же беспечно сказала: — Мне кажется, что это ты готовишь эту прекрасную еду.

— Я вымыл фрукты, вынул салат и положил его в миски, а сейчас режу сыр, но Джеки приготовила запеканку, которая так вкусно пахнет, — заверил он ее и, наконец, поднял глаза. Его глаза загорелись, когда он скользнул по ней в ее все еще немного пыльной одежде, а затем снова опустил их на то, что он делал. — Черт, я был уверен, что хочу есть, когда почувствовал запах, но теперь…

— Теперь я голоден, — твердо сказала Дивина и села напротив него. Она также заставила себя перестать пялиться на его грудь, как влюбленный теленок, и сосредоточилась на изучении содержимого стола.

Запеканка действительно пахла восхитительно, и все остальное тоже выглядело хорошо. И все же Дивина удивилась, когда в животе у нее заурчало. С тех пор она не слышала этого звука… она не могла вспомнить, когда в последний раз слышала этот звук. Прошло много времени с тех пор, как она ела в последний раз, и так же много времени с тех пор, как она чувствовала голод. Как и большинство бессмертных, она перестала есть после ста лет жизни. Это было утомительно, а еда казалась безвкусной и скучной.

Теперь она не казалась ни скучной, ни безвкусной.

— Вот. — Маркус взял разделочную доску и ножом положил ей на тарелку несколько кусочков сыра. Затем он поставил его на стол и зачерпнул немного запеканки, чтобы добавить к ее тарелке, прежде чем подтолкнуть миску с виноградом и клубникой к миске с салатом, которую он поставил рядом с ее тарелкой. — У нас есть пара заправок на выбор. Видимо, это для салата, но я не знаю, что хорошо, а что нет.

Дивина пожала плечами. — Думаю, мы это выясним, — сказала она, потянувшись за виноградиной. Она сунула ее в рот, откусила и закрыла глаза, когда сладкий сок хлынул ей на язык. Боже милостивый, так оно и было… сочная, прекрасная, сладкая, влажная.

— Попробуй клубнику, — предложил Маркус, когда она снова потянулась к миске. — Она еще лучше.

Дивина тут же сменила направление и потянулась к красному плоду, а не к зеленым шарикам сока без косточек, называемым виноградом. Она положила одну ягоду в рот, откусила кусочек и обнаружила, что он прав. Клубника была…

Маркус с удивлением оторвался от нарезки, когда Дивина поморщилась и выплюнула слегка пережеванную клубнику. Он мельком взглянул и сморщил нос. — Я не верю, что ты должна есть стебли и листья. Я видел, как их ели другие, и они оставляли эту часть.

— О, — пробормотала Дивина, вытирая рот салфеткой, которую он положил рядом с ее тарелкой.

— Попробуй другую, — предложил он, взяв одну большую и пухлую. — Только откуси плод, а я буду держать стебель и лист.

Дивина помедлила, потом наклонилась вперед и осторожно вгрызлась в клубнику, стараясь не приближаться к ее листьям. Она начала наблюдать за лицом Маркуса, но внезапный блеск серебра в его глазах заставил ее опустить глаза. Она почувствовала облегчение, когда закончила и откинулась на спинку стула.

— Ну? — спросил Маркус, и она не пропустила хриплую нотку в его голосе.

Дивина с минуту молчала, сосредоточенно пережевывая фрукты и глотая их, но потом улыбнулась и кивнула. — Да. Она прекрасна. Гораздо лучше без стебля и листьев.

Маркус усмехнулся и сел напротив нее. Они молчали несколько минут, пока ели. Все было хорошо, но запеканка была удивительной. Как это назвал Маркус? Запеканка с колбасой, картошкой и сыром? Различные ароматы прекрасно смешивались у нее во рту. В последний раз, когда она ела, у них не было такой еды.

— Дивина?

— Хм-м-м? — спросила она, пробуя салат. Не зная точно, какой соус она бы предпочла, Дивина положила сливочную смесь под названием «соус ранчо» на половину салата, а другой, под названием «бальзамический что-то», на другую половину. Сначала она попробовала ранчо и нашла его удивительно вкусным. Но это заставило ее задуматься, каков на вкус другой соус, и взяла немного салата с другой стороны, чтобы попробовать.