Глава 14

Все началось с покалывания, которое вспыхнуло там, где их губы встретились, как бенгальский огонь, выплевывающий маленькое пламя жара. Затем руки Маркуса скользнули вокруг ее спины, притягивая ближе, его рот раскрылся над ее ртом, и ночь взорвалась в голове Дивины. Это был единственный способ описать это; жар, свет и цвет, казалось, взорвались в ее глазах, и огонь лизнул ее тело, когда его язык скользнул, чтобы раздвинуть ее губы и погрузиться между ними.

Сначала они цеплялись друг за друга, как за спасательный круг в бурном море, но потом Дивина осталась одна, и его руки начали двигаться. Где бы ни блуждали пальцы Маркуса, ее тело охватывало пламя… и его руки были повсюду, двигаясь с почти головокружительной быстротой, как будто он хотел убедиться, что у нее есть все необходимые части, или он хотел прикоснуться ко всем сразу.

Дивина задыхалась и стонала по очереди, бессознательно подталкивая свои бедра ближе, когда его руки накрыли и сжали ее груди. Затем отчаянно потянула его за плечи и поднялась на цыпочки, когда он опустил одну руку, чтобы обхватить ее между ног и прижал к себе, тонкий материал ее юбки и трусиков был единственной вещью между ними. Эта ласка сделала ее немного сумасшедшей, и Дивина начала почти злобно сосать его язык, одна из ее собственных рук, наконец, отпустила его плечо, чтобы пробраться вниз по его груди, цепляясь за тонкую ткань обтягивающей футболки, которую он носил. Ткань, уже натянутая, поддалась, как пленка, материал растекся там, где разорвался, оставив большое отверстие с одной стороны груди. Почувствовав под ладонью жесткие волосы и сосок, Дивина оторвалась от Маркуса и опустила голову ему на грудь, страстно желая ощутить вкус его кожи.

Ее разум был наполнен ненасытным голодом, который заставил ее облизать его кожу, а затем сомкнуть губы вокруг его соска и жадно втянуть его. Она едва расслышала испуганное проклятие Маркуса, но почувствовала, как его удивленное удовольствие пронеслось от его тела к ее телу.

Разделенное удовольствие, еще один симптом спутников жизни, вспомнила она, и эта мысль была электризующей, что придавало ей смелости, о которой Дивина не подозревала в этой области. Даже она вздрогнула, когда внезапно наклонилась и схватила его за тугие черные джинсы. Ощущения, которые прошли через них обоих, заставили ее оторваться от его груди и снова найти его губы для почти яростного требовательного поцелуя.

Дивина почувствовал, как ткань ее юбки задвигалась у нее под ногами, а затем его руки оказались там, скользнув вверх и толкая ткань перед собой. И все же ее глаза открылись от удивления, когда он внезапно схватил ее за бедра и притянул к себе. Сработал инстинкт, и она скрестила ноги за его спиной, чтобы не упасть. Она также убрала свою ласкающую руку от его пойманной эрекции, чтобы снова схватить его за плечи. Как только она это сделала, он внезапно повернулся вместе с ней.

Дивина ахнула от удивления, когда ее спина врезалась в борт трейлера.

Маркус тут же оторвался от ее губ и пробормотал извинения. Он тоже сделал несколько глубоких вдохов, затем откинул голову назад и, задыхаясь, спросил: — С тобой все в порядке?

Его слова были невнятными и невнятными, как будто он пил, хотя она знала, что он не пил. Маркус был так же охвачен страстью, как и она. Дивина утвердительно хмыкнула в ответ, затем обхватила его лицо руками и откинула назад, чтобы снова накрыть его рот своим.

Черт возьми, этот мужчина умеет целоваться. По крайней мере, она думала, что он может. Но она не была уверена. Возможно, это была просто химическая реакция секса. Это должно было быть сногсшибательно, и это казалось хорошим описанием. Дивина никогда не испытывала ничего подобного. Даже жажда крови никогда не была для нее такой всепоглощающей. Она хотела, чтобы он был на ней, в ней и вокруг нее. Она хотела все, и она хотела его прямо сейчас, прямо тут.

К ее большому облегчению, мгновение беспокойства Маркуса быстро прошло под влиянием ее поцелуя, и он снова начал целовать и трогать ее. Он прижал ее к трейлеру, удерживая там нижней частью тела, и откинул верхнюю часть тела, чтобы он мог потянуть ее за крестьянскую блузку. Это была чертовски удобная блузка для такой ситуации, и Дивина облегченно вздохнула, когда он стянул ее вниз, открывая ее грудь горячему ночному воздуху. Затем она застонала от удовольствия, когда он приподнял ее чуть выше над фургоном и наклонил голову, чтобы взять один уже возбужденный сосок.

Как будто его губы тянули за фитиль, который тянулся от груди к паху, и этот контакт с его ртом зажег его. Задыхаясь, она откинула голову назад, едва не вырубившись, когда врезалась в стену трейлера. Рука Маркуса тут же оказалась там, поглаживая место на ее голове, где она ударилась о стену, а затем обхватила ее голову, чтобы помешать ей сделать это снова, но его рот не отрывался от ее груди, не переставая тянуть и сосать, его язык все время щелкал по соску.

Этого было достаточно, чтобы свести ее с ума. Дивина стонала и стонала, ее руки вцепились в его волосы и тянули, ее бедра двигались и упирались в его живот. Затем она потянулась к своей свободной груди и начала сжимать и мять возбужденную плоть, которой пренебрегали.

Все, что он делал, было невероятно, ошеломляюще захватывающе. Все ее тело гудело от возбуждения и желания. У нее даже заныло между ног… и этого было недостаточно. Она хотела, чтобы он вошел в нее, хотела почувствовать его горячее, твердое тело, прижимающееся к ней. Эта мысль заставила ее потянуться вниз, пытаясь снова обрести твердость. Но он держал ее слишком высоко. Она отцепила лодыжки и в отчаянии забила ногами, кряхтя от удовольствия, когда он оторвался от ее груди и позволил ей скользнуть вдоль стены трейлера, пока ее рука не нашла верх его джинсов. Когда он снова начал целовать ее, Дивина прижала ладонь к его животу, а затем скользнула рукой вниз между материалом и его кожей, пока не смогла обхватить его без материала джинсов или нижнего белья. Не то чтобы на нем было нижнее белье. Этот человек был коммандос, и она была благодарна ему за это. Она сомневалась, что ее рука поместилась бы в таком тесном пространстве.

Дивина не смогла бы добиться от Маркуса большей реакции, даже если бы зажгла спичку там, где ее пальцы сжимали его. Возбуждение пронзило его цунами ощущений, которое чуть не вырубило Дивину, когда оно пронзило их связь и пронеслось сквозь нее. Когда в ответ он просунул руку ей под юбку и скользнул вдоль бедра, чтобы скользнуть под край трусиков и прикоснуться к ней, Дивина уже была влажной для него, фактически насквозь промокшей, ее тело рыдало, чтобы он наполнил его.

Она застонала в знак протеста, когда он разорвал их поцелуй, и действительно не понимала, что он хотел сказать, когда он выдохнул: — Мы не должны…не здесь,…но я не могу…мне нужно…

Дивина ахнула и дернулась в его руках, когда его прикосновения стали более интимными, его пальцы скользнули между ее теплой влажной кожей, чтобы найти центр ее возбуждения. Он ударил ее раз, другой, а затем скользнул в нее пальцем, и Дивина укусила его за плечо, чтобы заглушить крик, вырвавшийся из нее, когда ее тело содрогнулось и задрожало от освобождения. В следующее мгновение ее зубы разжались, и вздох сорвался с ее губ, когда темнота накрыла ее.

Крик, за которым последовал пьяный смех, разбудил Марка. Он открыл глаза, сначала не понимая, где находится. Именно голова, покоящаяся на груди, и теплое тело на ногах вернули ему память. Черт… он только что пережил свой первый секс с подругой жизни… так оно и было…

«Черт», — подумал он. Описать это было невозможно. Он слышал, что это называется «умопомрачение» и «невероятно», и это, конечно, было и то и другое, но это было все равно, что назвать торнадо легким бризом или сказать, что цунами — это прилив. То, что он испытал, было изгибом ума и изменением жизни, и он определенно не хотел отпускать это.

Еще один смех, на этот раз ближе, снова привлек его внимание, и Марк огляделся, быстро оценив ситуацию. Они вырубились и лежали на земле рядом с ее трейлером… и кто-то шел к ним, пьяно спотыкаясь… не один человек.

Маркус огляделся по сторонам, но пока не заметил, кто к нему приближается. Затем Маркус на мгновение задумался, стоит ли просто ждать и пытаться контролировать человека или людей, когда они подойдут достаточно близко, чтобы он мог их видеть. Он мог взять все под контроль, убедиться, что они не видят его и Дивину, и отправить их в другом направлении… если их не больше двух. Два — это сложно, но больше — практически невозможно.

Едва он успел подумать об этом, как краем глаза уловил какое-то движение и посмотрел в сторону. Он лежал на спине между двумя трейлерами, ногами к задней части трейлера и к середине дороги, а головой к передней части трейлера и к задней стоянке, где стояли бараки. Движение, которое он заметил, было несколькими парами ног, может быть, полудюжиной, идущими вдоль задней части трейлера. Не пройдет и полудюжины шагов, как обладатели этих ног окажутся у проема между двумя трейлерами и смогут их увидеть.

Маркус быстро двинулся в сторону, чтобы скользнуть под трейлер, которым должна была пользоваться Дивина, и потащил ее за собой по грязи. Он старался не думать о том, что происходит с ее новой одеждой, больше беспокоясь о том, чтобы спрятать их обоих под прикрытием машины, прежде чем их заметят. «И их наверняка заметили бы», — мрачно подумал он, когда шесть пар ног повернули в ряд между трейлерами, направляясь к задней стоянке.

— Это что-то новенькое, — невнятно произнес кто-то.

«Группа молодых карни, возвращающихся с празднования окончания долгого рабочего дня», — подумал Маркус и не сомневался, что так оно и было. Но он не знал, откуда у них столько энергии. Они работали, как собаки, весь день на жаре и должны были валяться в постелях, когда наступила полночь и карнавал закрылся.