— Ты оставил мои трусики, — сказала она, краснея.

— Да. Я не хотел ставить тебя в неловкое положение.

— Спасибо, — прошептала она и смущенно рассмеялась. — Наверное, глупо, что я бы смутилась, если бы ты не оставила их включенными, но…

— Но ты бы сделала это, — с пониманием закончил Андерс.

Валери кивнула, затем откинула голову назад, на этот раз осторожно, и неуверенно посмотрела на него. — Я упала в обморок, да? Я никогда раньше не падала в обморок. Когда-либо…

— Твоя система сейчас слабее, чем обычно, и ты лежала на спине, надавливая на рану. — Все это, конечно, правда, но она упала в обморок не из-за этого.

— Я не чувствовала боли, — нахмурилась она.

— Ты были несколько рассеянна, — деликатно заметил он.

Валери покраснела и снова опустила голову. Когда она подняла ее мгновение спустя, на ее лице было решительное выражение. — Да, я определенно была немного рассеяна. И эгоистична. Ты не успел…

— Все в порядке, — перебил ее Андерс, понимая, о чем она думает. Она чувствовала, что все это было односторонним и что он доставлял ей удовольствие, в то время как сам не получил удовольствия. Она не могла быть дальше от истины, но он не мог сказать ей этого, или объяснить, как он мог наслаждаться ее удовольствием с ней.

— Это мило, Андерс, но не прекрасно, — вздохнула Валери, и приподнялась, чтобы посмотреть ему в лицо. Она начала скользить рукой по животу и сказала: — Я могла бы сделать для тебя то, что ты…

Она резко остановилась, когда Андерс поймал ее за руку, почти добравшуюся до его боксеров. Несмотря на искушение, он не мог позволить ей прикоснуться к себе. Хотя это, безусловно, доставит ему удовольствие, Валери тоже будет испытывать это удовольствие с ним, а он не мог объяснить этого, не объяснив всего. Она еще не была готова услышать правду о его происхождении. Поднеся ее пальцы к своим губам, он поцеловал их, затем отпустил ее руку, обвил ее шею и притянул ее лицо к своему. Его поцелуй был таким же легким и нежным, как и на ее пальцах. По крайней мере, он так хотел, но в тот момент, когда их губы встретились, страсть вернулась с ревом товарного поезда. Пошатнувшись от удара, Андерс перекатился на кровати и прижал Валери к матрасу, накрыв ее своим телом. Ощущение ее плоти рядом с его возбуждало, ее грудь прижималась к его груди, ее ноги переплетались с его ногами… Все это вызвало в его теле такой шум, что игнорировать его было невозможно.

— Сэмми, — выдохнула Валери, когда он оторвался от ее губ, чтобы продолжить путь вниз по шее.

Андерс улыбнулся, услышав это прозвище. Никто никогда не называл его так. Мать называла его только Семенем, а все остальные Андерс и никак иначе. Но Сэмми ему нравилось. В устах Валери это прозвучало как нежность или молитва. Валери пошевелилась под ним, ее пятки скользнули по его икрам, а затем впились в них так, что она смогла выгнуть свой таз. Действие возымело немедленное эффект. Кровь прилила к паху, превращая полутвердость, которая там нарастала, в полный, неистовый стояк.

Рыча, глубоко в горло, Андерс поймал пальцы одной руки в ее волосы и потянул, привлекая ее голову назад и удлинение ее горло, как он сунул обратно. Оба застонали от охватившей их страсти, и Андерс почувствовал, как его клыки выскользнули наружу. Он на мгновение замер, а затем позволил им нежно потереться о ее плоть, дрожа вместе с ней, прежде чем заставить их вернуться туда, где они должны были быть, и продолжить спускаться к одной груди и сомкнуться над ее соском.

— О, боже, Сэмми, Сэмми, Сэмми, — выдохнула Валери, баюкая его голову.

Андерс слегка прикусил ее плоть, затем поднял голову, чтобы снова завладеть ее губами, прежде чем скользнуть дальше вниз по ее телу, его губы и язык пробовали на вкус ее верхнюю часть живота, живот, погружаясь в пупок…

— Сэмми? — Она вздрогнула от его поддразниваний, ее ноги беспокойно задвигались. Когда он зацепил пальцами пояс ее трусиков и начал стягивать их вниз, Валери приподнялась, чтобы помочь. Он спустил их вниз по ее ногам и позволил им упасть на пол, когда встал, чтобы снять боксеры. Как только он встал, Валери встала и протянула руку, чтобы помочь ему. Андерс не думал, что в этом есть какой-то вред, пока она не потянулась к его эрекции, в то время как трусы все еще были у него на коленях.

Андерс резко втянул в себя воздух от шока удовольствия, но почти сразу же был отвлечен вздохом, который она испустила, когда испытала это удовольствие с ним. Когда она подняла на него растерянный взгляд, Андерс оттолкнул ее руку и поцеловал в лоб. Это был быстрый, жесткий поцелуй, призванный отвлечь ее от разделенного удовольствия, но он знал, прежде чем поднял голову, что это не сработало, и не удивился, когда она нахмурилась и сказала: — Андерс, я….

Это все, что он ей позволил. Подхватив ее ноги под колени, он подтащил ее к краю кровати, опустился на колени между ее ног и стал искать более эффективный способ отвлечь ее. В тот момент, когда его губы прижались к ее теплой сердцевине, Андерс понял, что нашел идеальный способ заставить ее забыть то, что она испытала. Черт возьми, он с трудом вспоминал, что пытался отвлечь ее от себя, когда ее удовольствие начало накатывать на него растущими волнами. Андерс едва не столкнул их обоих через край своим ртом; конечно, они оба балансировали на этом краю, когда Валери вдруг выкрикнула его имя и почти больно потянула его за уши. Он сразу вспомнил, с чего все началось. Она чувствовала, что это было несправедливо, что он доставлял ей удовольствие раньше, не получая никакого удовольствия сам.

Выругавшись, Андерс вскочил, снова схватил ее за ноги обеими руками и вошел в нее. Он замер, едва слыша протяжный стон, который издали они с Валери. На мгновение он ощутил только, как чертовски хорошо быть погребенным в ней, чувствовать ее теплое, влажное тепло, сжимающееся вокруг него, как перчатка, сжимающееся и пульсирующее. Никогда в жизни ему не было так хорошо, и на мгновение он не мог пошевелиться, не хотел. Но тут Валери пошевелилась, обхватила ногами его ягодицы и выгнулась ему навстречу. Андерс начал двигаться, отступая и снова проникая внутрь. Но как бы далеко они ни были, прошло всего несколько толчков, прежде чем они оба вскрикнули и погрузились в темный колодец наслаждения.