Всхлипнув еще несколько раз, Гермиона заставила себя успокоиться, слишком уж растерянным выглядел Гарри. Джинни никогда не плакала со смерти Фреда, и у него просто не было опыта успокаивать плачущих девушек.

— Я в порядке, — вытирая слезы здоровой рукой, сказала она. — Просто ночь выдалась не самой лучшей в моей жизни. И Рон не прав насчет Драко — он изменился! Настолько, что порой мне кажется, на третьем курсе я ударила совсем другого человека.

— Я знаю. Я много наблюдал за ним, пока шли слушания по делу Малфоев. И хоть нам так и не удалось поговорить, было заметно, что Драко совсем другой, не такой, как раньше. В отличие от его отца, — Гарри вдруг лукаво улыбнулся, решая сменить тему: — Значит, ты и он…

Гермиона густо покраснела и кивнула, пряча взгляд.

— Мы с ним немного больше, чем просто друзья, — наконец призналась она. — Гарри, он понимает меня как никто. И… заботится обо мне, можешь себе представить? Драко Малфой и грязнокровка. Звучит как бред безумца, но это правда. И я не позволю Рону…

— Рон поссорился с Лавандой, — вдруг сказал Гарри, взяв со столика Костерост и бездумно крутя его в руках. — У нас было тяжелое дежурство в Аврорате, когда поступил сигнал из Хогвартса. Узнав, что на тебя напали, мы, конечно, вызвались на это дело. У Рона и Лаванды были планы на вечер, но он, не раздумывая, отменил их. Можешь себе представить, какой был скандал.

— Да уж, — задумчиво пробормотала Гермиона. — Лаванда умеет создать «отличное» настроение.

— Он извинится, совсем скоро, вот увидишь. Меня больше беспокоит, что мы перерыли весь Хогсмид и не нашли ни следа человека, которого описали Алиса и Саира. Зачем ты ему понадобилась, Гермиона?

— Это долгая история, — устало сказала она, борясь с желанием рассказать ему всё со всеми интимными подробностями. Это же Гарри, в конце концов, он поймет. Они столько прошли вместе, столько пережили, и вот они снова одни, а Рон ушел, совсем как тогда.

— Расскажи мне, — Гарри смотрел на нее с таким беспокойством и такой бесконечной дружеской любовью, что она было решилась, но потом вспомнила, что у нее теперь есть человек, который знает о ней все самые сокровенные тайны и не просто принимает её такой, какая она есть, но помогает раскрыться и не бояться себя. Нет, эта сторона её жизни не для них, не для Гарри и Рона, и даже не для Джинни. Пусть считают её и дальше правильной всезнающей Гермионой. А с демонами лучше всего справится тот, в чьей душе их не меньше.

— Я расскажу вкратце. Мне еще нужно принять эту штуку, — она кивнула на флакончик с зельем у Поттера в руках, и тот поставил его обратно на стол.

Как Гермиона ни старалась по возможности кратко поведать всю историю о Джеймсе, рассказ все же затянулся. В Гарри проснулась его хватка аврора, и он задавал все новые вопросы, чем вконец утомил уставшую подругу. Поэтому, когда наконец пришла мадам Помфри и сказала, что пора принимать Костерост, Гермиона распрощалась с Гарри почти с облегчением. До тех пор, пока не осталась одна и зелье не начало действовать. Несмотря на принятую вторую порцию обезболивающего, ощущения в руке были сравнимы с пыткой Круциатусом, и сложно было представить, как Гарри на втором курсе перенес такое по всему телу. Гермиона витала где-то между мучительным бодрствованием и полусном, куда проваливалась от крайней степени усталости и откуда её каждый раз выдирал образ Беллатрисы, снова и снова являющейся мучить ее.

В очередной раз вынырнув из тягучего кошмара, чтобы снова встретиться с выкручивающей мышцы болью, Гермиона вдруг поняла, что она не одна и её окутывает знакомый аромат имбиря и лимона, а голова лежит на мужском плече.

— Драко…

— Я обещал не оставлять тебя с этим одну, — услышала она тихий шепот, от которого безликая больничная палата, наполненная кошмарами, вдруг стала почти по-домашнему уютной. Сильные пальцы начали интенсивно растирать ноющую руку, отчего напряженные мышцы расслабились, и боль вдруг слегка утихла, став из ужасной хотя бы выносимой.

— Спасибо, — пробормотала Гермиона и тут же провалилась в сон без сновидений.

На следующее утро она проснулась в палате одна, а сломанное запястье уже было как новое. Несмотря на это, мадам Помфри не выпускала её из больничного крыла до полудня, пока не убедилась, что последствия травм, особенно сотрясения мозга, устранены. Все занятия на сегодня, к большому сожалению Гермионы, уже были закончены, хотя она с удовольствием заняла бы свои мысли продвинутым зельеварением и заклинаниями, чтобы отвлечься от тяжелых размышлений о Джеймсе. Бесцельно побродив по пустой комнате — её соседки все еще находились в больничном крыле под наблюдением авроров, — она решила всё же сходить на обед, хотя аппетита не было совсем.

На всем пути к Большому залу её снова сопровождали взгляды окружающих, только в этот раз с настороженно-осуждающих они сменились на любопытно-изучающие. Проходя мимо группок девчонок, она слышала вслед смех и шушуканье. Гадая, что из произошедшего вчера стало достоянием общественности и что теперь будут болтать о ней в коридорах Хогвартса, Гермиона собралась было толкнуть двери Большого зала, когда кто-то за её спиной успел сделать это раньше, на самом пороге вдруг ухватив её за руку.

— Привет, — ослепительно улыбнулся Драко. — Рад, что тебе лучше.

— Что ты делаешь? — ошарашенно прошептала Гермиона, когда он приобнял её за талию и повел вперед, к столу Гриффиндора. Казалось, все взгляды в зале, в том числе преподавателей, были прикованы к ним, а разговоры удивленно поутихли.

— Даю людям то, чего они хотят, — невозмутимо отозвался Драко, смотря на нее и улыбаясь, словно больше никто в мире не существовал для него. — МакГонагалл постаралась, чтобы сочные подробности вашей вчерашней пижамной вечеринки в Визжащей Хижине не стали достоянием общественности. Однако, согласно официальной версии, которая стала основой для запрета на визиты в Хогсмид, где-то вокруг Хогвартса бродит маньяк, который проклинает учениц Империусом. И знаешь, что из всей истории больше всего потрясло школу?

— Ч-что? — пробормотала Гермиона, уже начиная догадываться.

— Наш с тобой роман, — он остановился, немного не дойдя до стола, прямо посередине прохода, чтобы их было отлично видно со всех сторон, и слегка приобнял её, улыбаясь самой обаятельной из своих улыбок. — Интересно, что бы ты сделала, чтобы прекратить эти слухи?

— Объяснила бы, что это неправда! — выпалила смущенная Гермиона, всей кожей ощущая на себе чужие взгляды и отчаянно краснея.

— Что, к каждому в Хогвартсе лично подошла бы? — лукаво улыбнулся Драко. — А то, что твоя версия — сильное прегрешение против истины, не терзало бы твою гриффиндорскую совесть?

— М-м-м… — протянула Гермиона, еще больше смутившись. С тех пор, как они в самом начале решили, что их отношения ограничатся Темой, впервые Малфой открыто признал их чем-то большим. К тому же публично.

— Я решил разобраться с тем, что наши имена звучат на каждом углу школы, по-слизерински: отнять у людей пищу для фантазий и дать им увидеть то, о чем они болтают, собственными глазами.

— Ну конечно же! — отодвинув в сторону чувства, Гермиона включила холодную голову, и план Драко ясно нарисовался у нее в голове. — Слухи рождаются тогда, когда истина скрыта, но если показать её каждому желающему, интерес пропадет, а вместе с ним умрут и сплетни. Это просто гениально!

— Все слизеринцы отличные манипуляторы общественным мнением. Сейчас толпа жадно накинется на то, что мы им в данный момент показываем. Я даю им два-три дня, максимум неделю, чтобы перемыть нам косточки, после чего мы станем скучны и неактуальны, как вчерашний номер «Ежедневного пророка». Сейчас я провожу тебя на твое место за столом и мило пожелаю приятного аппетита, а потом мы вместе пойдем в библиотеку, и я буду тебя там обнимать и рассказывать, что ты пропустила сегодня на зельеварении. Ты ведь туда собиралась после обеда, не так ли?

— Так, — подтвердила Гермиона, улыбаясь тому, насколько хорошо он её знает.

— Нам нужно обсудить последние новости по расследованию авроров. Расскажу тебе после того, как ты поешь, — непререкаемым тоном Верхнего заявил Малфой, видя, что она уже готова вывалить на него миллион вопросов. — Тебе нужны силы, а после услышанного кусок в горло не полезет.

— Он и так не полезет, если ты в двух словах не расскажешь прямо сейчас, — возразила Гермиона, игнорируя опасный блеск глаз недовольного её неповиновением Доминанта.

— Мы вспомним об этом разговоре в субботу в клубе, — пообещал он, а затем вздохнул, понимая по решимости в её взгляде, что она не отстанет. — Хорошо. В двух словах, а потом ты наполнишь свою тарелку до краев и съешь всё, что там окажется. Тебе всё понятно?

— Да, сэр, — послушно прошептала Гермиона.

— Кинг — приятель Стефана, тот самый легилимент, который работает сейчас с твоими соседками, выяснил у них, как выглядел человек, который представился им Джеймсом и наложил на них Империус. Судя по описанию, его внешность не имеет ничего общего с тем, кто напал на тебя тогда у ворот Хогвартса, и, соответственно, с Уорвиком тоже, — Драко нахмурился. — Кажется, мое извинение перед ним должно быть намного более искренним, чем я планировал.

========== 15. ==========

Наверное, в эту субботу в клубе собрались все его действующие члены. И возможно, кто-то прибыл еще из других филиалов по всей стране, по крайней мере, так казалось Гермионе, потому что в Белом зале яблоку негде было упасть. Они с Драко стояли за сценой и ждали своей очереди, и это было самое долгое и выматывающее ожидание на её памяти. Несмотря на то, что Малфой предлагал перенести наказание на следующую неделю, опасаясь за её состояние после пережитого нападения, Гермиона упросила его не откладывать, убедив, что с ней всё в порядке, и страстно желая поскорее со всем разделаться и забыть как страшный сон.