На первый взгляд за невысоким деревянным забором, огораживающим дом, было безлюдно и тихо, но, стоило Гермионе миновать полосу защитных и маглоотталкивающих заклинаний, как воздух взорвался заливистым смехом и криками и наполнился снежной взвесью от летающих вокруг, словно бладжеры, снежков. Гарри, Джинни и Луна сражались против Рона, Лаванды, и Невилла. Мгновенно оценив обстановку, Гермиона поняла, что команда Рона проигрывает, вынужденная отступать перед снежной волной, поднятой на них Джинни. Невилл пытался держать щит, защищая по центру одновременно себя и своих коллег по команде, Рон прикрывал с флангов, а вот визжащая то ли от восторга, то ли от ужаса Лаванда вносила смятение отнюдь не в ряды противника, а в свои собственные.

— Зайка, соберись, разверни щит сверху, — увещевал ее Рон, отплевываясь от забивающего рот и глаза снега, водопадом сыплющегося на них оттуда, где прикрывать их должна была Лаванда.

— Я не могу-у-у-у-у-у! Он меня засыпа-а-а-а-а-а-а-ет!!!

Едва не оглохнув от писклявого верещания, Гермиона решила помочь, хотя проще было, конечно, их добить.

— Протего Максима! Импедимента! — подскочив к Невиллу, она в два движения палочки закрыла дыру в щите и замедлила летящий на них снежный поток. — Пиертотум Локомотор!

Насыпанные вокруг них сугробы взвились бешеным водоворотом, в центре которого возникли человекоподобные фигуры. Маленькие белые торнадо словно обезумели, вращаясь все быстрее, пока из них не вышли снежные гомункулусы, стеной заслонив собой волшебников.

— Оппуньо! — направив палочку в сторону команды Поттера, воскликнула Гермиона, и созданные ею воины слаженно двинулись в атаку.

— Гермиона! — прокричал Гарри, призывая огонь, чтобы растопить наступающих на них молчаливых снежных людей. — С ними Гермиона! Инсендио! Жгите их!

— Протего Максима! Фианто Дури! — мгновенно среагировал Невилл, прикрывая воинов щитом. — Привет, Гермиона! Вовремя ты! Джинни нас почти в ледяную горку раскатала!

— Да вы бы и без меня прекрасно справились, — слегка покривила душой она. — Энгоргио!

Уцелевшие от огня гомункулусы мгновенно подросли, став вдвое выше человеческого роста, и тут же обрушились на команду соперников, похоронив тех под огромным сугробом, в который они обратились, распавшись.

— Мы победили! — воскликнула Лаванда, радостно захлопав в ладоши и бросившись на шею Рону. — Мы лучшие!

— Да уж, — проворчал Уизли, приобнимая ее одной рукой. — Привет, Гермиона.

— Привет, — смутилась она и предпочла отойти от счастливой парочки, чтобы помочь Невиллу откопать Гарри, Джинни и Луну.

Когда взаимные приветствия, радостный смех и восторженный обмен впечатлениями от битвы поутихли, хозяин дома пригласил всех внутрь привести себя в порядок и выпить горячего грога. Помогая Джинни накрывать на стол, Гермиона подумала, что в прошлый раз особняк Поттеров напоминал ей рекламный буклет: всё было новым и красивым, но необжитым. Теперь же повсюду лежали метлы для квиддича, валялись кроссовки, книги, висели картины и колдографии, на окнах появились занавески. Запах свежей побелки и клея выветрился, уступив место божественным ароматам с кухни, в ванной прочно обосновалась целая батарея различных флакончиков, а на двери в спальню — плакат сборной Великобритании по квиддичу. Джинни Уизли принесла в дом уют, и в нем наконец-то появилась душа. Совсем скоро юной, подающей надежды загонщице «Холихедских гарпий» предстояло сменить фамилию на Поттер и окончательно обосноваться в Годриковой Впадине уже на правах хозяйки.

— Так вы выбрали дату свадьбы? — спросила Гермиона, легкими движениями палочки расставляя по столу стаканы и приборы.

— Пока мы определились только с месяцем, — ответила Джинни, развешивая над камином разноцветные носки с нашитыми именами каждого из гостей, доверху набитые шоколадными лягушками. — Невилл! Тащи тарелки!!! В июле у «Гарпий» закончится чемпионат, а Гарри как раз завершит свое обучение и станет полноценным аврором. В конце месяца сыграем свадьбу, заодно и отметим эти события.

— Звучит как отличный план! — одобрила Гермиона, заканчивая с приборами и теперь левитируя с кухни огромное блюдо с запеченной индейкой.

— О да, — вклинилась Луна, развешивая на стоящей в углу нарядной елке гирлянды и зачем-то заплетая их в косички. — В июле как раз цветет гномий жмых.

Гермиона с Джинни непонимающе переглянулись.

— Гномий жмых! — повторила девушка, словно это должно было что-то прояснить.

— Мы ничего не слышали о таком растении, Луна, — мягко ответила Гермиона.

— Это не растение, — сказал вошедший Невилл, тащивший целую гору тарелок разных форм и размеров. — Вот, Джинни. Гарри не знал, какие нужны, и сказал, что ты выберешь.

— Давай сюда, — обреченно вздохнула та.

— Так вот, гномий жмых — это не растение, — продолжил Невилл, с видимым облегчением избавившись от своей ноши, — а водоросль. Начинает свое цветение в июле, обладает устойчивым ароматом гномьих испражнений. Полезных свойств не имеет, но считается, что приносит счастье влюбленным, если они отыщут его цветы и принесут домой.

— Обязательно сходите с Гарри на озеро его поискать, — воодушевленно посоветовала Луна и танцующей походкой удалилась в сторону кухни. Невилл проводил ее влюбленным взглядом.

— Джинни! — позвал ее Гарри с кухни, чем-то гремя. — А где салфетки? Не могу найти!

— У нас в комнате! — проорала в ответ Джинни, сортируя тарелки и отправляя ненужные обратно по воздуху. — Остались в пакете из-под покупок! Сходи за ними!

С кухни раздался грохот, громкое «ой!» и звон разбивающейся посуды.

— Не могу! — обреченно ответил Гарри, и Джинни громко вздохнула.

— Невилл, помоги ему, пожалуйста, — попросила она. — Гермиона, а ты не сходишь за салфетками? Они в пакете у нас на кровати. И куда подевался Рон, Мерлин его заколдуй!

Проходя мимо кухни, Гермиона увидела, что Луна и Невилл магией раскрашивают осколки разбитых тарелок в разные цвета, пока Гарри не видит, а тот, не разбираясь, склеивает их заклинаниями прямо так. Представляя реакцию Джинни, когда она увидит новый дизайн своего столового фарфора, Гермиона лишь покачала головой и прошла мимо. А может, ей даже понравится, кто знает эту импульсивную рыжую ведьмочку.

Отыскав салфетки, она уже направилась было обратно, как вдруг из приоткрытой двери соседней комнаты послышалось тихое хихиканье Лаванды. Вот и Рон нашелся. Гермионе было совершенно не интересно знать, чем они там занимаются, и она решительно прошла мимо, но прозвучавшее оттуда её имя заставило задержаться.

— А с Гермионой тебе было так же хорошо, Рончик? А Рончик? Ну Ро-о-о-ончик! — канючила Браун, чем-то шурша.

— Что, зайка? — ангельским голосом отозвался «Рончик», сделав вид, что не слышал провокационного вопроса.

— Признайся, эта заучка не делала тебе и вполовину так приятно, как я! — заявила Лаванда, и следом послышались влажные чмокающие звуки, словно там опрокинулось ведро с флоббер-червями. Гермиону передернуло, и она уже хотела уйти, как вдруг подал голос Рон.

— Я никогда не буду сравнивать ни вас с Гермионой, ни кого-либо еще! — резко ответил он, и снова послышалось шуршание, будто бы надеваемой одежды. — Мне с ней было приятно, с тобой тоже приятно, но по-другому! Не хуже, не лучше, а по-другому! Поняла? И больше я эту тему поднимать не хочу! Гермиона хороший человек и заслуживает уважения!

— Хороший человек? — прошипела Лаванда. — Фригидная страшная заучка! Упустила тебя и так и останется одна! Со своими книжками целоваться!

Резко развернувшись, Гермиона сбежала по лестнице вниз. Лаванда глупенькая пустышка, а ее слова просто болтовня, которая не стоит внимания. Однако, раскладывая на столе салфетки, она поймала себя на мысли, что улыбаться больше не хочется, и даже разъяренная Джинни, заметившая наконец, что стало с ее тарелками, и спасающийся от молний из ее палочки Гарри, которого они били аккурат пониже спины, не смогли ее развеселить.

Ужин прошел оживленно, активно обсуждалась предстоящая свадьба и успехи Гарри и Рона на курсах авроров. Невилл, которого взяли работать в больницу Святого Мунго в отдел разработок целебных зелий и заклинаний, хвастался перспективным проектом нового средства от икоты, полностью на травах, которое не требовало варки. «Вскрыл пакетик с порошком, и просто добавь воды!» — с энтузиазмом завершил он. Луна, оставленная отошедшим от дел Ксенофилиусом за главную в «Придире», поделилась планами грандиозных изменений, которые должен будет претерпеть журнал в будущем. «Теперь только проверенные статьи авторства уважаемых магозоологов и ученых. И пробник лосьона для завивки бровей из мочи корнуэльских пикси в каждом журнале!»

После ужина совместными усилиями был убран стол, и Гарри решил познакомить друзей с магловской музыкой рождественской тематики. Первой прозвучала уже набившая Гермионе оскомину «Let it snow», на удивление всем понравившаяся, так что знакомство решено было продолжить, и вскоре все уже танцевали под зажигательные ритмы короля рок-н-ролла. Однако почти каждую медленную песню Гермиона оставалась одна, забираясь с ногами в кресло, чтобы не мешаться под ногами у счастливых парочек. Несколько раз ее из вежливости звали на танец Гарри и Невилл. Рон же только кинул извиняющийся взгляд, оставив бесплодные попытки оторвать от себя Лаванду, которая не отпустила его танцевать даже с сестрой.

Поэтому, когда танцевальная часть вечера была окончена, Гермиона вздохнула с облегчением. Оказалось, зря. Поначалу Гарри еще пытался на правах хозяина дома как-то поддерживать общую беседу, но после часа тяжелой агонии она все же потихоньку умерла, распавшись на группки по признаку влюбленности. Устав наблюдать, как парочки обнимаются и воркуют на своих креслах и диване, Гермиона накинула пальто и вышла на улицу. Жадно вдыхая морозный воздух и любуясь крупными, сверкающими, словно огоньки на елке, звездами, она с тоской поняла, что ее уход остался незамеченным. А если так, то и дальнейшее присутствие на вечере не имеет смысла. Она там лишняя, никому не нужна как гиппогрифу пятая нога. «Фригидная страшная заучка!» — глумливо захихикал у нее в голове голос Лаванды, и она вздрогнула.