Повисла тишина, прерываемая лишь шорохом ветра среди голых ветвей деревьев. Гермиона перевела на Драко обеспокоенный взгляд: тот молчал, по-прежнему держа руки в карманах пальто, и холод в его глазах пробирал до костей. Но вдруг он кивнул каким-то собственным мыслям и пожал протянутую ему руку.

— Миона, я вообще-то пришел попрощаться, — сказал Рон, глядя, как Драко обнимает Гермиону за талию.

— Попрощаться?! Как попрощаться, Рон?! А как же Аврорат? Твои экзамены… — Гермиона осеклась, вспомнив, что ничего не должна была знать о провале Рона. — Да, Гарри мне всё рассказал!

— Похоже, Поттер успел всем всё рассказать, — пробормотал Малфой, закатывая глаза.

— Ты должен был готовиться, чтобы пересдать экзамены! — не обратив на Драко внимания, продолжала наседать Гермиона. — Только не говори мне, что ты опять их завалил, Рон Уизли!

— Нет, я просто передумал, — улыбнулся тот, нимало не смутившись такому напору: в конце концов, он привык к слишком трепетному отношению Гермионы к экзаменам еще в Хогвартсе. — Я еду в Румынию. Чарли нужны крепкие ребята, у которых есть опыт обращения с драконами.

— И какой же у тебя опыт обращения с драконами?! — воскликнула Гермиона, качая головой.

— Ну мы же сбежали из «Гринготтса» на драконе, — пожал плечами Рон. Было видно, что он особо не задумывался о том, какие навыки действительно нужны профессиональным драконологам.

— А как же Аврорат? Разве это не было твоей мечтой? — уже тише поинтересовалась Гермиона, понимая по выражению лица друга, что его уже не переубедить, к тому же Молли наверняка пыталась, и если уж даже она не смогла…

— Это было мечтой Гарри. А я хотел бы найти свое место в жизни. И хорошо, что я понял это сейчас, — покосившись на Малфоя, ответил Рон.

Гермиона сделала шаг вперед, освобождаясь от объятий Драко, и улыбнулась, хотя улыбка вышла грустной.

— Будь осторожнее. Драконы очень опасны. И пиши нам с Гарри почаще, — она обняла Рона, радуясь его по-настоящему взрослому решению найти наконец себя, — настоящего Рона Уизли, а не друга и верного соратника Гарри Поттера. Похоже, за те недели, что они не виделись, он многое успел переосмыслить в своей жизни, как профессиональной, так и личной. Рон ни словом не обмолвился о той своей неожиданной попытке возродить их отношения, но, судя по спокойному взгляду, которым он смотрел на обнимающего Гермиону Малфоя, эта внезапно вспыхнувшая идея вернуть её осталась для него в прошлом. Похоже, после расставания с навязчивой Лавандой не слишком стремящийся ко всему новому Рон решил просто пойти знакомой дорогой. Новый Рон, стоящий сейчас перед Гермионой, был готов к открытиям, и она искренне желала ему счастья.

— Спасибо, Миона, — улыбнулся Уизли, отступая на пару шагов и явно собираясь уходить. — Ты тоже будь осторожна. Драконы действительно опасны. Все они, — Рон покосился на Малфоя, словно предупреждая его, огляделся по сторонам и трансгрессировал.

Драко неопределенно хмыкнул у нее за спиной, и Гермиона обернулась. Он ехидно улыбался каким-то своим мыслям: возможно, не озвученным колкостям в адрес Рона. И она была ему благодарна за то, что он молчал всю встречу.

— Давай немного пройдемся, — попросила Гермиона, цепляясь за его горячую руку своей холодной, и Драко сжал её покрепче, делясь своим теплом, хотя проще было бы наложить Согревающее заклинание.

Некоторое время они неторопливо прогуливались в молчании, любуясь иссиня-черным небом и желтым светом фонарей, отражающимся в лужах. Малфой был прав: ранней весной в это время суток, когда темнело пока еще довольно рано и было ощутимо холодно по вечерам, народу в Риджентс-парке почти не было. Они встретили всего двоих человек, не обративших внимания на молодую парочку, бредущую по дорожке, взявшись за руки.

Каждый думал о своем, и Гермиона первой нарушила молчание, решив высказать то, что её давно мучило:

— Драко?

— Да, милая? — задумчиво отозвался он.

— Пообещай мне, пожалуйста, кое-что…

— Сказал бы «всё что угодно», но не буду торопиться, — улыбнулся Малфой, останавливаясь и поворачиваясь к Гермионе, нервно крутящей в руках пояс своего пальто. — С таким лицом обычно сообщают плохие новости. Что случилось? Ты тоже внезапно собралась в Румынию? Или передумала работать в Отделе регулирования магических популяций и вместо этого хочешь возродить Г.А.В.Н.Э.?

— Нет, — помотала головой Гермиона, даже не улыбнувшись. — Драко, пожалуйста, пообещай мне, что больше никогда не будешь жертвовать собой ради меня.

— Что? — не ожидавший такого Малфой отступил на шаг, но быстро взял себя в руки и, подойдя, обнял Гермиону, уже начинающую всхлипывать. — Милая, всё хорошо…

— Нет! — воскликнула она, сбрасывая с себя его руки. — Ничего не хорошо! Больше никогда так не делай! Не смей умирать за меня! Думаешь, я смогла бы жить, зная, что ты… что тебя…

Она всхлипнула и бросилась к нему в объятия, уткнувшись носом в мягкую ткань пальто, пахнущую так привычно — имбирем и лимоном. Драко прижал её к себе, машинально гладя по голове, но его глаза смотрели вдаль застывшим взглядом.

— Я бывший Пожиратель Смерти, — хрипло сказал он, и его рука, перебирающая растрепанные каштановые волосы, замерла, словно окаменев. — Однажды, кажется, когда-то очень давно я стоял перед Дамблдором, смотрел ему в глаза и был готов совершить первое в своей жизни убийство по приказу Темного Лорда. Авада уже почти сорвалась с моих губ, как вдруг за миг до этого в голове зазвучал голос Кристофа, его слова, сказанные мне когда-то: совершая то, что нельзя исправить, ты теряешь себя навсегда. Это мгновение стало решающим: я заколебался, и убийство вместо меня совершил Снейп, который впоследствии прикрыл меня перед Темным Лордом. Однако Кристоф оказался прав: несмотря на то, что Дамблдор погиб не от моей руки, прежним я уже не был. Потому что те несколько секунд, когда я был готов убить человека, уже нельзя было отменить или переписать. Они навсегда раскаленным клеймом впечатались в меня, в самую мою суть, в мою душу. Да, я не убил сам, но теперь я знал, что способен.

Гермиона встрепенулась и подняла голову, чтобы что-то сказать, но Драко покачал головой и прижал палец к ее губам, прося позволить ему закончить.

— Вчера, когда я увидел, как в тебя летит Авада, я не колебался ни мгновения. Я был готов умереть за тебя. Я, Драко Малфой, единственный наследник древнего чистокровного рода, был готов отдать свою жизнь, чтобы жила ты, — он горько усмехнулся, но так и не произнес то роковое слово «грязнокровка», которое сломало жизнь стольким волшебникам, но Гермиона всё поняла и осторожно коснулась его руки, и тогда он продолжил: — Я лежал сегодня ночью без сна, наблюдал за тобой и вдруг почувствовал себя иначе, и никак не мог понять, в чем дело. Но теперь я знаю: то, что случилось вчера, как будто отменило те секунды на Астрономической башне, когда я чуть не отнял чужую жизнь. Как будто, спасая тебя, я спас и себя тоже. И я знаю, что закрыл бы тебя собой от смерти снова, без сожалений и колебаний. Потому что ты лучшее, что есть в моей жизни, и она не имела бы смысла без тебя.

Драко коснулся губами губ Гермионы, ощущая соль её слез, и целовал нежно и долго, деля с ней одно дыхание на двоих до тех пор, пока и его не перестало хватать. Мир закружился перед глазами, и в целой вселенной осталось лишь одно — нежные руки на его груди и соленый вкус губ Гермионы Грейнджер.

========== Эпилог. ==========

В разгар дня под золотистыми лучами июньского солнца Малфой-мэнор был похож на прекрасный дворец из сказки о Золушке, а не на узилище, где пытали и убивали людей, каким он запомнился Гермионе. Не только сам дом, но и обширная территория вокруг него были украшены цветами и лентами в пастельных тонах. Основное действо развернулось на огромных полянах, раскинувшихся по обеим сторонам дорожки, ведущей от ворот к дверям особняка. Несмотря на свое отношение к хозяину дома, Гермиона не могла не признать, что Люциус в строгом черном смокинге и красавица Эстер в белом, отделанном изысканным кружевом платье были прекрасны и выглядели счастливыми, давая друг другу клятвы в окружении цветов и зелени. Казалось, что они действительно влюблены, а не женятся по расчету, преследуя каждый свои цели, как думали все вокруг.

Но когда Гермиона поделилась этими мыслями с Драко, он лишь скептически хмыкнул. Они сидели на бортике фонтана, вокруг которого полукругом расположились фуршетные столы. Малфой-младший категорически отказался поздравлять отца после заключения брака, и они ускользнули сюда и наслаждались исходящей от текущей воды прохладой.

— Это ведь Люциус Малфой, — задумчиво сказал Драко, снимая пиджак и небрежно бросая его на бортик рядом с собой. — Мой отец никогда ничего не делает просто так. Тем более — по любви. Их брак с мамой был расчетом. Я родился только потому, что древнему роду был нужен наследник. Уверен, что и к этой Крамп у него какой-то особый интерес. Ты обратила внимание на список приглашенных? Куча маглорожденных волшебников, которых он когда-то помогал истреблять. Ты в их числе, к тому же ты подруга Поттера, героиня войны, одно твое присутствие, тем более в паре со мной, его сыном, придает происходящему особый смысл.

— Я слышала от кого-то из гостей, что Эстер тоже маглорожденная, — проговорила Гермиона, тщательно обдумывая слова Драко и сопоставляя с той картинкой, которая только что была у нее перед глазами. — И всё же мне кажется, что между ними есть что-то большее, чем простая выгода.

Она не стала говорить это вслух, но если на Нарциссе его женили родители, как полагалось в чистокровных семьях, то почему бы Люциусу, обретя независимость и свободу от них, от навязанной ему жены и от своего жестокого хозяина, не захотеть обычного человеческого счастья? Может, это влияние Кристофа с его гуманизмом, но Гермионе хотелось верить, что даже такой человек, как Люциус, способен полюбить.