У нее не было направления. Люди и улицы Кодачи проносились, размытые. Она знала, что в этом не было смысла. Она не могла убегать от унгайкьо, как не могла убежать от себя.

Что-то ударило Киру по груди. Она пошатнулась и рухнула на брусчатку улицы. Нечто скребло ее, и она встал на колено, схватила нечто за шкирку, в другой руке создала кинжал. Нечто гавкнуло, и Кира увидела маленького тануки. Шики вылетела из собаки, и тануки убежал, лая и скуля. Шики прыгнула на Киру. Кира разбила кинжал и прижала Шики к груди. Дух запищал, терся об ее лицо. А потом Кира разбилась, осколки зеркала зазвенели на каменной улице. Горячие слезы обжигали ее глаза, но смех бурлил в ее груди.

— Откуда ты? — спросила Кира. Люди двигались вокруг нее на улице, некоторые пялились, другие ворчали. Кира игнорировала всех.

Шики запищала, зачирикала, размахивая ручками.

— Где они? — спросила Кира.

Шики запищала снова.

Киру мутило, ноги ослабели. Ей нужно было вернуться к ним, увидеть их снова. Ей нужно было выяснить, говорили ли онрё правду.

— Ты можешь идти, — сказал Вестник Костей, закончив историю. — Ты можешь вернуться к своим друзьям. Мы не будем тебя останавливать или следовать за тобой. Я прошу у тебя всего две вещи, Кира. Первое: знай, что ты — семья. Ты — наша младшая сестра, новый член нашей семьи, и твоя семья никогда не будет тебе врать. Второе: когда ты вернешься к своим друзьям, спроси, как ты умерла. Онрё важно знать, как они умерли, чтобы понимать, кто они, — его лицо напряглось. — Спроси у них, как ты умерла. И знай — они тебе соврут.