— Они тебя боятся, — сказал он и сделал глоток чая. — Того, какая ты, на что ты способна. Потому они сделали это с тобой, заставили тебя выглядеть как они, вести себя по их морали. Нарядили тебя в облик, который могут вынести.

Кира покачала головой, пыталась спорить, но слова умерли на ее языке, Вестник Костей раскрывал правду.

— Ты была в Хэйве, — сказал он, подняв чашку к губам.

Ворона не пила, но подняла чашку дымом, словно это успокаивало. Кира взглянула на свою чашку, обвила ее пальцами, подражая Вороне, как могла.

— Наставники признавали твою силу? — спросил тэнгу. — Признавали то, как ты отличалась от других детей?

Кира покачала головой.

— Они не хотели относиться ко мне, как к особенной. Они хотели, чтобы я была как все.

— Но ты не могла вписаться, — сказал Вестник Костей. — Ты не такая, как другие. Они просто хотели управлять тобой. Помешать тебе осознать свой потенциал. Они хотели, чтобы ты была слабой, как они, отрицала себя.

Кира открыла рот, но не знала, как возразить. Вестник Костей продолжал:

— Они давали тебе использовать технику? — спросил он, голос был успокаивающим, как треск костра. — Ты — унгайкьо. Они давали тебе использовать отражения? Или наказывали тебя, когда ты это делала?

Он был прав. Кира помнила, как ее упрекали за использование ее техники, чтобы пугать других детей. Даже на тренировках другим детям позволяли применять их техники, но Кире позволяли только использовать навыки боя и техники, которым ее обучил Мудрец. Когда она использовала зеркала, отражения, они засчитывали ей поражение. Даже Янмей ругала ее, когда она использовала свою технику. Вся ее жизнь в Хэйве была наказанием за то, кем она была. Но это было не честно. Она не была виновата, что не была человеком. Тэнгу был прав.

Лошадь завопила, и Кира вздрогнула и посмотрела ей в глаза. Всадник тянул за поводья, но зверь пятился. Отступал от Киры. Лошадь вдруг дёрнулась в сторону, сбила мужчину и бросилась вперед, промчалась мимо Киры. Уже была середина утра, и город был шумным, но она не узнавала эту часть Кодачи. Она не знала, где она была. И куда шла. И ей было все равно.

— Я слышал, ты встречала Шина, — сказал Вестник Костей, потягивая чай. — Не переживай, я не виню тебя за его убийство. Это был оммедзи. Но ты встретила своего брата перед его смертью. Ты билась с ним. Ты испытала его силу. Все мы, онрё, способны на такую мощь, Кира. Я, Ворона. Ты. Без оков людей ты способна на большее, чем представляла. У тебя больше силы, чем они могут осознать.

— Вы меня научите? — спросила Кира. Ей было любопытно. Все еще.

— Конечно, — сказал Вестник Костей. — Как научил Ворону. Но я не Пятый Мудрец под Небесами или наставники в Хэйве. Я не буду заставлять тебя. Это твой выбор, Кира. Я научу тебя, если хочешь. Даже если ты не останешься в нашей семье, я научу тебя. Ты заслуживаешь большего, чем дали тебе люди, намного больше, чем они тебе позволяли.

— Ты будешь нашей сестренкой, даже если не останешься с нами, — сказала Ворона, и Кира поняла, что они не станут задерживать ее против воли. — Ничто не может этого изменить. Мы всегда будем семьей.

Кира вспомнила кое-что, и она спросила, пока смелость не подвела ее:

— Зачем вы пытаетесь освободить драконов?

Морщинистое лицо Вестника Костей напряглось. Он нахмурился, уже больше напоминал монстра из легенды.

— Потому что драконы — родня. И то, что с ними сделали, непростительно. Они — ками, величайшие из духов. Но, как все духи, они не подходят тому, как люди видят мир. Они достаточно сильные, чтобы противостоять соответствию, которым люди хотят задушить нас. Ты знаешь, почему люди охотились на драконов?

Кира помнила историю, которую им поведал Харуто.

— Потому что Орочи приказал драконам уничтожить человечество.

Дым Вороны закипел от слов Киры. Лицо Вестника Костей исказилось.

— И где ты услышала эту историю? Явно от человека. Они сделали Орочи монстром, а Ямасачи — героем. Это ложь.

Кира не думала, что история Харуто рисовала драконов или людей в хорошем свете. Все оказались жестокими в конце, мучили тех, кого якобы любили.

— Да, Ямасачи и Орочи были возлюбленными, — продолжил Вестник Костей. — Но история, которую ты слышал, путает намерения. Ямасачи всегда был обманщиком и убийцей. Он искал славы, убедил Десять Королей Хосы, что они дадут ему корону за голову Орочи. Ямасачи проник в лес бамбука и нашел скрытый луг дракона. Все знали о любви Орочи к людям, и Ямасачи выманил дракона. Он хорошо сыграл симпатию к Орочи, убедил Орочи расслабиться. А потом ударил, пока Орочи спал, вонзил кинжал в его сердце.

Все еще думая о смерти Орочи, Кира замерла у здания и посмотрела на табличку. «Шитатару Бакецу». Она была у гостиницы, слушала шум людей внутри. Кто-то задел ее плечо, буркнул что-то о ее глупости. Она отвернулась от гостиницы и пошла снова. Ей не было там места.

— Но Орочи не умер? — спросила она.

— Ясное дело, — сказала Ворона. Ее тихий неясный голос успокаивал. — Орочи — ками, благородный дух. Смертное оружие не может его убить. В это мире ками бессмертны.

— Но Ямасачи не знал этого, — Вестник Костей подхватил историю. — И он сыграл свою роль. Раскрыл себя. Но, хоть ничего в Ямасачи не было настоящим, Орочи любил искренне. Его предали, он был в ярости, растерян. Он взлетел и приказал Ямасачи покинуть рощу и не возвращаться, иначе пощады не будет. Он улетел, чтобы выпустить гнев. Ямасачи не сдался. Он отравил воду в роще, надеясь убить Орочи, когда дракон вернется. Но роща увяла и умерла вокруг него, впитав яд, и Ямасачи понял, что нужно было бежать, пока Орочи не вернулся. И он убежал, — Вестник Костей притих, потягивал чай, глядя хмуро на чашку.

— Когда Орочи вернулся, — сказала Ворона, — его ярость на людей вспыхнула. Ямасачи уничтожил нечто красивое. Он доказал Орочи, что человечество было разрушительной силой. И Орочи вызвал своих, других драконов, и попросил их помочь ему. Но он не приказывал уничтожить людей. Он попросил их помочь ему найти Ямасачи и наказать.

Вестник Костей провел когтем по столу, оставляя неровную полоску на дереве.

— До того, как Ямасачи ушел в укрытие, он нашел злодея, чтобы спастись. Воина, какому нет равных. Величайшего героя Хосы, — Вестник Костей произнес слово как оскорбление. — Он попросил Векового Клинка защитить его от гнева Орочи. Защитить человечество от гнева драконов.

Вестник Костей отошел заварить еще чаю. Кира смотрела на свою чашку, на свое отражение в зеленоватой воде. Она не знала, кому верить. Онрё не врали, но и Харуто не врал. Они не казались опасными для нее. Они ощущались… как семья, приятнее, чем наставники и ученики Хэйвы.

— Вековой Клинок принял просьбу Ямасачи, — сказал Вестник Костей, вернувшись за стол. — И хоть он не мог убить драконов, он мог поступить с ними куда хуже. Он прошел четыре империи в поисках помощи. Он нанял в Кохране Тикающие Часы, умелого убийцу с непревзойденными знаниями о приборах. Тикающие Часы создал бы темницы, которые могли сдержать силу ками, заточить драконов. Из Ипии он нанял юного мудреца. Тогда он был еще новичком, но по слухам только он мог заменить стареющего Пятого Мудреца под Небесами, самого сильного из Мудрецов. Юноша уже знал больше техник, чем кто-либо живой, и среди них была техника, связывающая сильных духов и рассеивающая их силу. Из Нэш Вековой Клинок нанял Позолоченную Каргу, женщину с репутацией убийства богов. Ее техника превращала все, что она держала, в опасное оружие, это был идеальный выбор для боя с драконами. А у Морского народа он нанял плута-бога, бессмертного, который застрял в Нэш с тех пор, как его народ прогнали в море.

Вестник Костей налил себе еще чаю.

— Группы сильнее еще не видели. Величайшие воины из четырех империй с чужим богом на их стороне. Они приложили все силы, техники и умения, чтобы пленить драконов. Они бились по всей Хосе, Нэш, Кохрану и Ипии. Семь драконов один за другим проиграли их группе злодеев. И, когда Орочи предстал перед ними, они провели величайший бой. Зубы и когти против стали. Стихии в дыхании Орочи против смертных техник.

Тэнгу притих. Кира видела боль на его лице. Для него это была не просто история. Это было настоящим злодеянием, совершенным против его рода. Против родни Киры. Она была духом. Это делало ее дальней родственницей драконов, наверное.

— Орочи превзошел людей на поле боя. Даже Вековой Клинок не смог его ранить, — продолжил Вестник Костей. — Тикающие Часы пал первым, был порван надвое пастью Орочи. Мудрец был бы следующим, но Позолоченная Карга закрыла его своим телом, — Вестник Косей вздохнул. — Но Орочи был наглым, это его погубило. Он решил посмеяться над напавшими, принял облик человека, чтобы добить их. Это была ловушка. Вековой Клинок продумал это, и Орочи нечаянно подыграл им. Доказательство, что сила и мудрость не всегда идут рука об руку. Мудрец использовал древнюю технику, чтобы связать его в облике человека, чтобы Орочи не мог сбежать. Вековой Клинок и Позолоченная Карга напали снова, давили на Орочи. И как только Орочи отступил в темницу, которую построил Тикающие Часы, его судьба была решена. Тикающие Часы был не совсем человеком, его нельзя было остановить, просто порвав на куски. Они принесли в жертву бессмертие бога Морского народа, чтобы закрепить замки, запечатали Орочи в его темнице. Там он и остается.

— Мы выпускаем драконов не для того, чтобы уничтожить людей, Кира, — сказала Ворона. — Мы хотим исправить зло, причиненное им. Мы пытаемся выпустить их в небеса, где они обитали раньше. Мир что-то потерял, когда драконов запечатали. Это было началом Великой Чистки Духов, и небеса с землей пострадали от этого. Из-за этого в них нарушено равновесие.

Женщина закричала, Кира подняла голову, увидела, как женщина бежала по улице, крича о монстре. Кира взглянула на магазин зеркал. Он был только пеплом и обгоревшими балками. Огонь поглотил все, задел два ближайших здания. Но женщина убегала не от этого. Перед магазином были два зеркала, которые явно спасли из огня. Кира посмотрела в свое отражение в одном из них среди пятен пепла и грязи. Ёкай смотрел на нее. Это была она, но измененная. Ее кожа была бледной, как рис, а волосы — темными, как чернила. Ее глаза были зияющими пустотами, которые засасывали свет, а ее оскаленный рот был полон зеркальных зубов. Это была унгайкьо. Это была она. Она отвернулась от зеркала и побежала.