Глава 20

НОА

Встретившись с одним из администраторов «Радужных коек» и получив лучшее представление о том, что именно нужно сделать, чтобы превратить форум в успешное благотворительное предприятие, я возвращаюсь домой. На пороге меня чуть не сбивает с ног Джет.

— Эй-эй, где пожар? — спрашиваю я.

— Мэтт велел мне исчезнуть на несколько часов. У тебя либо неприятности, либо намечается секс, и мне не хочется присутствовать ни при том, ни при другом. Так что я пошел.

— Э-м, ладно. Хм, пока.

Я застываю у двери, гадая, чем мог разозлить Мэтта, но на ум ничего не приходит. Хотя это еще ничего не значит. Рассеянный — мое второе имя. Плюс у меня привычка делать глупости, даже не осознавая того.

Когда я, наконец, отращиваю яйца и захожу в дом, меня встречает тишина.

— Мэтт?

— В спальне, — отзывается он.

Все еще сбитый с толку, я взбегаю по лестнице и обнаруживаю Мэтта, меряющего шагами ковер нашей... моей спальни.

— Окей, что происходит? — спрашиваю я.

Мэтт застывает и смотрит на меня. Он открывает рот, но не издает ни звука.

— У тебя сейчас такое же лицо, как когда мы впервые встретились.

— Где ты был? — спрашивает Мэтт.

— Встречался с парой людей насчет проекта. А что?

Мэтт качает головой.

— Да так, ничего. Не суть.

Не суть. Почему появился говорок?

— Что случилось? — спрашиваю я.

Мэтт изображает улыбку и делает шаг в мою сторону.

— Просто хочу тебя.

Не теряя времени, он сбрасывает рубашку, затем цепляется пальцами за мой ремень и притягивает к себе.

— Я соскучился.

Соскучился? Мы виделись этим утром.

Я все еще в замешательстве, когда наши губы встречаются, а язык Мэтта властно проникает в мой рот. Тот Мэтт, которого я знаю, очень страстный, но сейчас за агрессией поцелуя я чувствую отчаяние. Глубокое отчаяние. Одна рука Мэтта сильно сжимает мое бедро, другая обвивает спину и притягивает ближе.

Мой член в восторге и рвется в бой, но мозг вопит, что здесь что-то не так.

— Мэтт.

Я пытаюсь отступить, но он следует за мной и снова целует. Я вырываюсь.

— Мэтт.

— Я хочу тебя. Нас.

Я отшатываюсь.

— О.

Он говорит то, о чем я думаю? Или я принимаю желаемое за действительное?

— Постой, прежде чем взбесишься, уточняю: хочу, чтобы сегодня днем были только мы.

Мое сердце сдувается.

— Я в замешательстве.

— Сегодня я... я виделся с Дэймоном.

Осознание пронзает меня изнутри, к горлу подкатывает тошнота.

— Ты переезжаешь в Чикаго.

Мэтт едва заметно кивает, но этого легкого движения достаточно, чтобы проделать дыру в моей чертовой груди.

Я выдавливаю слабую улыбку.

— Наверно, я должен тебя поздравить, или что-то в этом роде.

— Если только... — Мэтт отводит взгляд. — Если только у меня нет причин остаться, — его голос в конце срывается на фальцет, и хотя звучит как утверждение, в нем проскальзывают вопросительные ноты.

Самое время раскрыть карты. Хочу, чтобы он выбрал меня. Любил меня. Чтобы его жизнью был я, а не футбол. Но потом отбрасываю эту мысль. Я не имею права просить кого-то выбрать меня, даже если отчаянно этого хочу.

Влюбляться в Мэтта я не планировал, не ожидал такого и за миллион лет. Но он для меня важнее себя самого. Такого раньше никогда не случалось. Кроме, может быть, Натаниэля, и посмотрите, чем все закончилось.

— Нет ни одной причины отказываться от футбола. — Ненавижу, что не могу признаться, как сильно хочу, чтобы Мэтт остался. Но если заставлю его, в конечном итоге оттолкну.

Мэтт не может бросить карьеру ради человека, с которым у него нет будущего. Я не питаю иллюзий, что у нас выйдет что-то продолжительное. Отец довольно ясно дал понять, что не хочет видеть нас вместе. Всего лишь вопрос времени, когда он сделает свой шаг, и Мэтт повторит историю Натаниэля.

Так что я поступаю правильно.

— Что ж, значит, все, — говорит Мэтт.

— Нет. И близко нет. — Я снова тяну Мэтта за ремень и прижимаю к себе. — У нас есть время до твоего отъезда. А потом еще надо будет появляться на публике. Мы не будем вместе, но я хочу продолжать с тобой видеться.

— Типа как секс-приятели?

Боже, я готов ухватиться за все, что Мэтт предложит, но вряд ли мое сердце это выдержит.

— Типа как «мы навсегда останемся друзьями».

— Друзьями, — Мэтт практически выплевывает это слово, и я его за это не виню.

— Мы знали, что все когда-нибудь закончится. Теперь мы знаем, когда именно.

— Отборочные тренировки начинаются через несколько недель. До этого мне нужно будет уже быть в Чикаго, чтобы найти жилье и...

— Может, я смогу помочь с квартирой. — Затаив дыхание, жду, что Мэтт оборвет все связи прямо здесь и сейчас.

— Ты... ты бы приехал в Чикаго?

В ту же секунду, как попросишь. Но этого я не говорю.

— Мы начали с взаимного одолжения, но сейчас я могу честно сказать, что ты знаешь меня лучше, чем кто-либо в моей жизни. Я приложу все усилия, чтобы помочь тебе устроиться в Чикаго, и всегда буду рядом.

— Точно. Устроиться. — Мэтт пытается отстраниться, но я не позволяю.

— Детка, — шепчу я. — Я пока еще имею право тебя так называть, и не хочу, чтобы все закончилось на плохой ноте.

Мэтт напрягается, когда мои руки обвиваются вокруг него, и я зарываюсь лицом в его шею.

Между нами так много невысказанных слов, но мы оба слишком трусливы, чтобы их произнести.

— Хочу, чтоб ты знал, ты для меня очень важен.

Руки Мэтта блуждают по моей спине.

— Будь со мной, — шепчет он.

Интересно, понимает ли он, как это звучит? Но прежде чем успеваю спросить, он продолжает:

— Не хочу больше ждать. С самого первого дня, как тебя встретил, хочу, чтобы ты меня трахнул, и...

— Лжец, — усмехаюсь я.

— Ну ладно, хорошо. Где-то через неделю после нашей встречи и после всего дерьма, через которое ты меня пропустил. Но это не меняет того факта, что я хочу тебя внутри себя.

Я тяжело вздыхаю.

— Мэтт...

— Если не можешь дать мне ничего другого, дай хотя бы это.

Моя бы воля, я бы отдал ему все. Но не могу. Ничего больше, чем физическую связь.

Мелькает мысль, что совсем недавно у меня был почти такой же разговор с Ароном. Только на этот раз, когда Мэтт соблюдает условия нашей сделки, уважая мои желания, мне больше всего хочется наорать на него, чтобы боролся. Боролся за большее.

Моя решимость висит на волоске. Мне хочется сделать этот прыжок. Хочется жить с Мэттом. Но наша ситуация невозможна.

Мои губы прокладывают дорожку нежных поцелуев от основания его уха и вниз по шее, а руки двигаются вниз по спине.

— Ноа... — голос Мэтта похож на мучительный стон, и это выбивает меня из собственной игры.

Это должен был быть просто секс, но вся эта прощальная история путает карты. Есть разница между знанием, что все закончится, и реальным столкновением с финишной чертой.

С каждым днем эта линия все ближе, и я знаю, что не буду готов ее пересечь.

Слова типа «останься, не уходи» едва не срываются с губ, но я не поступлю так с Мэттом. Я не могу с ним так поступить. Не могу просить, чтобы ради меня он отказался от своей мечты.

Никогда не думал, что позволю кому-либо снова сокрушить меня так, как это сделал Натаниэль. И все же, вот он я, и снова с разбитым сердцем. Не знаю, как все зашло так далеко. Еще вчера мы с Мэттом просто трахались, а уже сегодня он мне важен. Я так не поступаю. Это не я. У меня не может быть отношений, поэтому я не привязываюсь.

Что вообще такого особенного в этом Мэтте — не-Мэтью — Джексоне?

Его язык дразня пробегает по моим губам, и тут я вспоминаю: ох, ну да. Его рот. Вот вам и ответ.

Но на самом деле особенного в Мэтте гораздо больше. Надо было бежать от него, как только появились чувства.

То есть примерно через двадцать четыре часа после нашей первой встречи.

Дерьмо. Если задуматься, все, что я делал для Мэтта в круизе, было не из-за сочувствия. И не из жалости. А из-за того, что в ту же секунду, как мы встретились, я знал, что буду его защищать.

Все пошло не так с самого начала. А теперь я стою здесь, прощаясь с мужчиной, который с легкостью может меня разрушить.

— Ноа, — снова шепчет Мэтт.

— Я здесь, детка.