Конечно, снова возвращаться домой – как сейчас – всегда было горько-сладким опытом. Их физическое влечение друг к другу ослабнет, что также означало, что их чувства накопятся и снова взорвутся, как какой-то эмоциональный оргазм.

– Нас снова заберёт твой брат? – спросил Натаниэль, вытянув руки за собой, пока их чемоданы верно тащились следом.

– Я не могу вспомнить, сбрасывал ли ему время прилёта, – ответил Келли. – Если нет, мы возьмём такси. За мой счёт.

– По крайней мере, пока мы не отдадим Марчелло список коммерческих расходов.

Они вместе хохотнули, останавливаясь рядом с газетным киоском в аэропорту, чтобы Келли мог достать телефон.

– Никаких новых сообщений. Я быстро напишу ему и спрошу, приедет ли он.

– Спроси, в порядке ли Зеро, – сказал Натаниэль, практически как никогда плаксиво.

– Он был в порядке, когда ты просил меня спросить вчера, – ответил Келли, шутливо закатывая глаза. – И позавчера. За день до этого ты получил видео, на котором он поглощал еду.

– Просто спроси, – просил Натаниэль.

Келли поднял взгляд, печатая. Женщина возраста его матери остановилась у магазина и открывала диетическую колу. При этом она наблюдала за ним, и когда дружелюбно улыбнулась, Келли вернул этот жест. Затем сосредоточился на том, чтобы закончить сообщение. Отправив его, Келли заметил, что женщина всё ещё стоят там и смотрит на него.

– У меня есть сын твоего возраста, – сказала она.

– Оу, – ответил Келли.

– Он служит в морской пехоте.

О боже! Только не снова.

Женщина подошла ближе, уже со слезами на глазах, и положила руку ему на плечо. Келли хотелось сбежать, потому что это происходило чаще, чем ему нравилось, особенно, когда его волосы были свежеподстрижены.

– Спасибо тебе, – сказала женщина. – Большое спасибо за твою службу нашей стране.

Келли никогда не знал, как на это отвечать. Он не мог принять её благодарность, так как не заслуживал этого, а споры с этой женщиной только заставят её почувствовать себя глупо. Опять же, может быть, она это предвидела, потому что с её стороны это было ужасно самонадеянно. Молодой человек мог потерять ношу из-за аварии, или инфекции, или диабета, или повреждения сосудов. Но нет, она вообразила себе, что он бежал по минному полю, размахивая американским флагом.

– Удачи вашему сыну, – выдавил Келли.

Женщина похлопала его по руке, не так понимая его несчастное выражение лица.

– Твоя жертва не будет забыта.

– Отлично, – рявкнул Натаниэль. – А теперь, если вы нас извините, нам нужно успеть на рейс до Вашингтона, чтобы поужинать с президентом.

– Оу! – женщина явно не понимала, шутка это или нет, но хотя бы ушла прочь, после того, как ещё несколько раз ласково похлопала Келли по руке.

– Это было крайне неловко, – сказал Келли. – Я начну носить длинные свободные платья, чтобы скрыть свой тайный стыд.

– Тебе нечего стыдиться, – сказал Натаниэль, всё ещё кипя.

– Это была шутка.

Натаниэль смотрел сердитым взглядом.

– Тебя это не достало?

– Достало, – сказал Келли. – Конечно. Что я могу с этим поделать? Стать учёным и создать лекарство от глупости?

– У тебя есть варианты.

Келли мгновение смотрел на него.

– Не хочется рушить твои надежды, но я делаю это не ради смеха. Нога исчезла навсегда.

Натаниэль продолжал смотреть со злостью.

– А протезы?

– Ты знаешь, что я уже пробовал. Мы говорили об этом. Это было неудобно и…

– …ты сдался через неделю. Или ты вообще не протянул так долго?

Келли чувствовал, как растёт его злость, но в этих отношениях ему хотя бы не приходилось сдерживаться.

– Вот, что я тебе скажу, гений, давай я отпилю тебе ногу выше колена, и мы посмотрим, как уютно тебе будет, когда оболочка из стеклопластика сожмёт тебя до середины задницы. Тогда сможешь весь день напролёт читать мне лекцию о…

– Заткнись.

– …о том, как легко надеть протез и скакать по комнате. И если ты думаешь, что я изменюсь потому, что время от времени какой-нибудь идиот принимает меня за ветерана войны, и потому что ты считаешь меня дефективным, можешь засунуть этим мысли себе в…

– Келли! Закрой. Рот. Сейчас же!

Келли закрыл рот и сдерживал улыбку; ему нравилось, когда Натаниэль становился таким властным.

– Когда это я говорил, что ты дефективный, или относился к тебе так, будто ты беспомощный или не идеальный?

Келли задумался над этим и ничего не вспомнил.

– Новость-молния, – продолжал Натаниэль, – я хочу для тебя лучшего. Если бы ты курил, я бы настаивал, чтобы ты бросил. Если бы ты начал нюхать белый порошок или швырять деньги на ветер, или есть фаст-фуд три раза в день, я бы вышел вперёд и попросил тебя подумать о том, что для тебя лучше. Именно это я сейчас и делаю. Ты пробовал один раз, когда ещё мучился из-за травмы. Может, стоит попытаться ещё раз.

– Мне и так хорошо, – сказал Келли. – За исключением случайных постыдных предположений, у меня всё хорошо.

Натаниэль кивнул.

– В таком случае, тащи свой багаж сам.

Это был вызов? Без проблем. Конечно, может быть, это означало, что чемодан теперь дёргался следом, а не катился ровно, но Келли мог прекрасно справиться и готов был это доказать.

– Хорошо, – сказал Натаниэль, идя рядом с ним. – Теперь достань свой телефон и позвони брату, чтобы узнать, что происходит.

Келли остановился, чтобы достать телефон.

Натаниэль продолжал идти.

– Идём, – сказал он, – я не буду ждать весь день. Давай.

Келли бросил на него сердитый взгляд и продолжал двигаться вперёд. Он зажал один костыль под мышкой, освобождая руку. Это означало, что пришлось прыгать, и так как он дёргал следом чемодан и копался рукой в кармане в поисках телефона, вскоре он потерял равновесие и споткнулся.

Натаниэль в ту же секунду оказался рядом, хватая его за плечи, чтобы поддержать.

– Что, если бы ты был один и опаздывал на самолёт? – спросил он. – Или хуже, что, если бы какой-нибудь сумасшедший придурок гнался за тобой, и тебе нужно было вызвать полицию? Гомофобы по натуре трусы, и если они видят в тебе лёгкую мишень…

Келли собирался парировать, но дикий страх в глазах Натаниэля резко остановил его. Вот, в чём было дело. Натаниэль беспокоился за безопасность Келли – что с ним могло что-нибудь случиться. Одной этой мысли было достаточно, чтобы объяснить нынешнее выражение паники на лице Натаниэля.

В этот момент Келли как никогда почувствовал, что его любят.

– Если кто-нибудь за мной погонится, – мягко сказал он, – наверное, на костылях я буду быстрее, чем с фальшивой ногой.

– Дело не только в моих глупых страхах, – сказал Натаниэль, – и не в том, как другие люди тебя видят. Я не знаю, как объяснить это и не показаться банальным, но бывают времена, когда я хочу подарить тебе весь мир. Я хочу, чтобы у тебя было всё хорошее, что есть в жизни. Думаю, это может быть одна из таких вещей.

– Ты смотрел, что это такое? – произнёс Келли. – Купить протез это как купить машину. Помимо солидной цены, нужен уход и ремонт, когда что-то ломается, и даже тогда он не протянет вечность.

– А если бы не было проблемы в деньгах, – сказал Натаниэль.

– Под рождественской ёлкой на следующей неделе ведь не будет фальшивой ноги, да?

– Я серьёзно.

– Я тоже, и деньги всегда проблема.

– Просто ради спора, если бы этого не было, ты бы хотя бы попробовал ещё раз?

– Да, – сказал Келли, – но…

Что бы он ни собирался сказать, его прервал знакомый голос. Затем в Натаниэля врезался пёс, чуть не сбивая с ног. Вскоре Натаниэль оказался на коленях, с нежностью почёсывая шею Зеро. Келли поднял взгляд и увидел Ройала, который с извинениями улыбался, спеша к ним. Бег. Приседание на корточки. Люди определённо принимали такие вещи как должное. Наблюдая за ними сейчас, Келли завидовал им обоим. Он так долго не испытывал лёгкости таких простых действий, что убедил себя, что ничего не упускает.

Может, пришла пора посмотреть, сколько всего из прошлой жизни он сможет вернуть.

***

– О-хо-хо-хо!

Этот звук напоминал душевнобольного Санту, который немного перепил эггнога. Но сезон праздников наступил и прошёл несколько месяцев назад, и если только мистер Клаус не решил отдохнуть в Остине, у входной двери был кто-то другой. Келли прислушался, заканчивая зашнуровывать ботинок. Он услышал голос матери, затем отца, прежде чем смех раздался снова.

– О-хо-хо! Надо же!

Голос был знакомым, но этого не могло быть. Не в доме его родителей. Келли не мог представить такого человека в таком обычном окружении. Он скатился с кровати и встал. Ужасный протез – за которым его когда-то отвели Уильям и Бонни – вернулся. Келли решился потренироваться с ним, хоть и муфта уже не подходила должным образом. Пришлось добавить несколько слоёв носков, чтобы добиться герметичного соединения, из-за чего его культя вскоре вспотела, но Келли оставался настроенным решительно. Если не ради себя, то ради Натаниэля. Кроме того, к сегодняшнему вечеру он должен горделиво расхаживать в чём-то более удобном.

Может, не горделиво, потому что Келли был как никогда медленным, и приходилось держаться за перила лестницы обеими руками и спускаться по одной ступеньке за раз. Смех не прекратился, когда Келли наконец спустился. Там, в столовой, сидел очень большой мужчина. В одной руке он держал фотографию, а в другой стакан яблочного сока, будто это было шампанское. Вокруг него как поклонники собрались родители и брат Келли.

– Марчелло? – не веря произнёс Келли. – Что ты здесь делаешь?

– Наслаждаюсь компанией твоей великолепной семьи, – промурчал Марчелло, размахивая фотографией. – И вижу, почему ты так сопротивляешься идее о фотографиях обнажённым.

Келли вздохнул, подскакивая вперёд, сердито глядя на мать, щёки которой краснели от материнской любви. Приблизившись достаточно, Келли выхватил у Марчелло фотографию, едва глядя на неё для подтверждения. Конечно же, это была та фотография. На ней Келли было три года, и он сидел на пляже. В то время мама только недавно сделала ему ирокез, и он был похож на незаконнорожденного ребёнка Мистера Ти³. Должно быть, новый стиль увеличил уверенность Келли, потому что он выпятил губы, надул грудь, и его кулаки были крепко прижаты к бёдрам, пока он сердито смотрел на океан. Он напоминал крохотного короля. Или голого короля, потому что Келли был обнажён, и каким бы гордым он ни выглядел, между его ног мало что можно было рассмотреть. Очень мало.