Келли сорвал упаковку и обнаружил самодельную рамку, дополненную стеклом. Конечно, дерево было покрашено в фиолетовый, когда он предпочитал нейтральный чёрный. И, может быть, стороны были не совсем ровными, делая рамку кривобокой, но ему всё равно понравилось, потому что он мог сказать, что она сделана в домашних условиях. Или в школьных условиях, как оказалось.

– Я сделала её на уроке труда, – сказала Бонни. – Можно подумать, что лесбиянка будет хорошим столяром, но нет.

– Ты борешься со стереотипами, – сказал Келли. – Я тобой горжусь.

– Можно и так на это посмотреть. Я знаю, это катастрофа. Я не жду, что ты вставишь в неё какие–то свои фотографии, но...

– Конечно, вставлю! – сказал Келли. – Только попробуй меня остановить!

– Что ж, спасибо, – сказала Бонни. – Если кто-нибудь засмеётся, когда увидит её, скажи им, что она единственная в своём роде. Учителю труда пришлось резать стекло специально, чтобы оно влезло.

– Я буду её ценить, – сказал Келли. Но сейчас ему хотелось больше подарков. Пока все остальные ели торт, он продолжал открывать подарки, хотя в этом году их было меньше, чем обычно. Карточки с деньгами от обеих пар бабушек и дедушек, видеоигра от Ройала, в которую они смогут играть вместе, и книга о подготовке к выпускным экзаменам от помешанного на карьере дяди. После этого остался только тонкий подарок размером с журнал. Келли открыл его, пытаясь представить что-либо такое маленькое, что его не разочаровало бы. Бумага упала, раскрывая брошюру с фотографическим оборудованием.

– Нужно же мне было что-то запаковать, – объяснила его мать. – Мы везём тебя за твоим телескопическим объективом.

– Правда? – спросил Келли, обрадовавшись. – Когда?

– Как только ты найдёшь работу и заработаешь деньги, – сказал его отец.

– Даг! Не дразни мальчика в его день рождения! – она шутливо сжала руку своего мужа, прежде чем снова обратиться к Келли. – Доедай. Затем поедем. Только если это не будет слишком долго. У нас зарезервирован столик на ужин.

– Без проблем, – сказал Келли. – Я точно знаю, чего хочу!

Он пролистал каталог, нашёл телескопический объектив и показал своим родителям. Его отец драматично простонал, увидев цену. Затем они переключили своё внимание на еду. Кроме Ройала, который уже доел торт и засыпал Уильяма вопросами.

– Насколько большие у тебя мускулы? Ты их когда-нибудь измерял? Ты ведь знаешь, что стоил моему брату гонки? Ты когда-нибудь дрался? Как думаешь, скольких парней ты смог бы одолеть за раз?

Уильям реагировал на всё это спокойно, понимая, что нет смысла отвечать честно, так как это только разочарует Ройала. Вместо этого Уильям начал рассказывать, как однажды в школьный бассейн попал аллигатор, и он единственный оказался достаточно смелым, чтобы нырнуть и побороть животное. Всё это время лужица растаявшего мороженого медленно растекалась по его разноцветной бумажной тарелке.

– Доедай торт, – сказал Келли, толкнув его локтем. – Мне пора идти по магазинам!

Уильям, извиняясь, пожал плечами Ройалу, прежде чем быстро доесть свою еду. Когда Лейша предложила ему второй кусок, лицо Уильяма засветилось, прежде чем Келли начал нетерпеливо стучать ногой.

– Можно взять это с собой? – спросил он.

– Конечно, – сказала Лейша. – Если только вы поедете на машине Келли, а не на моей.

– Пора выдвигаться, – сказал Келли, подскакивая на ноги. – Мы не хотим опоздать на ужин. Или в магазин.

– Ты как маленький ребёнок, – поддразнил его Уильям по пути за дверь.

– Кто бы говорил. Нам заехать по пути в «Тойз-Ар-Ас»?

– Я люблю «Тойз-Ар-Ас»! – воскликнула Бонни. – Я пойду туда работать, как только получу права.

– Тогда у вас двоих найдётся много тем для разговоров, – сказал Келли. – Подождите. Я сейчас вернусь.

Он поспешил наверх, чтобы взять свою сумку с камерой. Затем распечатал список из закладок в интернете, который отражал всё, что он хотел. Когда он спустился обратно, все уже были на улице.

– Мне сесть за руль? – спросил Уильям. – Давай я буду твоим праздничным шофёром.

– Спасибо, – сказал Келли, направляясь к синему Таурусу. – Это мило… но это ведь не считается за мой подарок, верно?

Уильям загадочно покачал головой.

– Подожди и увидишь.

Келли и Бонни вместе сели на заднее сидение, притворяясь до нелепости богатыми, глотая воображаемый бренди и направляя Уильяма.

– Водитель, поверни здесь! Ускорься, а? Пожалуйста, попроси этих пешеходов уйти. Они меня оскорбляют!

В реальности, Уильяму нужно было только ехать за семьёй Келли в магазин фотокамер. Когда они приехали, сердце Келли колотилось от волнения. Забавно, что материальный объект может вызвать такую эмоциональную реакцию. Но за этим стояло большее. Раньше у него был только один объектив. Другой вид откроет так много новых возможностей. Эти надежды были вскоре разбиты, когда продавец сказал им, что нужного Келли объектива нет на складе. Однако, в магазине был другой, с чуть более высокими характеристиками… и более высокой ценой.

Он перевёл умоляющий взгляд на своих родителей. Его мать улыбнулась. Отец покачал головой. Через пять минут Келли выходил из дверей, прижимая к груди коробку.

– Я так сильно вас люблю, ребята, – сказал он. – Я ведь уже это говорил, да?

– Да, – сказал его отец. – Ты даже сказал кассиру, что любишь её.

– Правда?

– Да, – сказала Бонни. – А потом ты поцеловал ей руку.

– Нет! – в панике ответил Келли.

– Этого не было, – подтвердил Уильям. – Но ты заставил её покраснеть. Это было мило.

Когда они снова расселись по машинам, Келли был рад, что за рулём Уильям. Он был слишком счастлив, чтобы сосредоточиться на дороге. Ему хотелось пропустить ужин, чтобы поиграться со своим новым снаряжением. Он думал повозиться с ним за столом, но не хотел запачкать объектив соусом от пасты. Ужин пролетел размытым пятном, его разум был полон щелчков затвора и жужжания объектива. Когда они выходили из ресторана, он больше не смог это выносить.

– Я должен это опробовать, пока ещё есть свет, – солнце уже село за горизонт, но остаточное свечение оставалось.

– Почему бы вам троим не пойти повеселиться? – предложила его мама.

– На самом деле, – сказала Бонни, на мгновение взглянув на Уильяма, – мне нужно домой. Можете меня подвезти?

– Конечно, – сказала Лейша, слишком уж знающим тоном. – Веселитесь, мальчики. Не переживайте насчёт комендантского часа.

– Попробуйте сказать это моей маме, – пошутил Уильям.

Вскоре они остались одни. Келли распаковал длинный объектив на багажнике машины Уильяма и прицепил его к своей камере, с удовлетворяющим поворотом и щелчком. – Да, чёрт возьми, – прошептал он.

Он взял камеру и прищурился, глядя в визир. Итальянский ресторан, из которого они только что вышли, теперь казался намного ближе. Он даже мог сосредоточиться на окнах и увидеть, как посетители внутри втягивают пасту.

– Я могу увидеть, что они едят, – сказал Келли. – Без шуток.

Он развернул объектив, направляя его на Уильяма для крайнего приближения. Пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы лучше видеть. Тогда он заметил кое-что странное. Большинство людей, когда внезапно сталкиваются с холодным объективом камеры, либо реагируют смущённо, либо начинают улыбаться. Выражение лица Уильяма оставалось прежним. Он продолжал спокойно наблюдать за Келли, с лёгким блеском в глазах. Келли сделал фотографию, а затем опустил устройство.

– Ты раньше был перед камерой? – спросил он.

Уильям покачал головой.

– Не больше, чем кто-либо другой.

– Давай, признайся, – сказал Келли, снова поднимая фотоаппарат. – Ты супермодель, да? – он снова начал делать снимки, отходя назад, чтобы держать Уильяма в кадре. Это вызвало улыбку, но он всё равно ничуть не выглядел дискомфортно.

– Разве нам не стоит найти более живописное место?

Келли перестал играться.

– Ты прав. Мне нужен пейзаж. Эта штука создана для дали.

Уильям медленно кивнул.

– Думаю, я знаю подходящее место.

Он повёз их по Остину и через центр города, Келли использовал объектив как телескоп на каждом светофоре. Место их назначения было ему знакомо, но он не был в парке Зилькер с детства. Он хранил воспоминания о том, как выкапывал поддельные кости динозавра в огромной песочнице и катался с Ройалом на миниатюрном поезде, что заставляло его тосковать по более безмятежному времени.

– Я раньше любил это место, – сказал Уильям, возможно, думая о том же.

– Я тоже, – сказал Келли, – но не думаю, что аттракционы открыты так поздно.

– Мы идём не туда, – сказал Уильям, паркуясь. Он кивнул через лобовое стекло. – Ты когда-нибудь был на мосту Пфладжер?

– Нет. Звучит заманчиво.

Уильям улыбнулся.

– Пойдём посмотрим.

Они пошли вниз по улице, направляясь к изогнутой рампе, которая тянулась над рекой Колорадо. Келли уже видел, по какой причине они здесь. Вдали небо Остина мелькало разноцветными огнями. Он ускорился, желая дойти до середины моста, где была лучшая наблюдательная позиция. Оказавшись там, Келли прижался к перилам, чтобы стоять ровно, и поднял свою камеру. Полностью опустилась ночь, единственный свет излучали фонари вдоль моста и мерцающие, будто усыпанные бриллиантами здания на другой стороне реки. Объектив с широким углом был бы лучше, особенно для такого панорамного вида, но Келли всё равно получал удовольствие, фокусируясь на различных аспектах. Он никогда не запечатлевал настоящую красоту, даже если оборудование и условия были идеальными. Он не ожидал этого. Но если хотя бы одна его фотография будет выражать фрагмент того, что он видел и чувствовал сейчас, – этого будет достаточно.

– Так что, – произнёс Уильям, прочистив горло. – Эта штука цифровая, или внутри настоящая плёнка?

– Цифровая, – Келли оторвал глаз от визира, понимая, что делал фотографии последние пятнадцать минут. – У меня была плёночная камера, но я спускал слишком много денег на новые плёнки и проявку.