Возможно, ей следовало предупредить их о своём прибытии, но Скарлетт организовала всё импульсивно, ведомая мрачным предчувствием, которое побудило действовать быстро. Даже на работе она повела себя опрометчиво. В администрации она проработала слишком недолго, чтобы уйти в отпуск и надеяться найти место по возвращении. Она даже не назвала точных дат и отказалась предоставить более подробную информацию о причинах, побудивших сделать перерыв. Кроме того, её не отпускала тошнота и падение давления. Она не должна сталкиваться со стрессом, а тем более с такой поездкой. Пять с половиной часов полёта и по прибытии оказаться в неизвестном городе, без понятия куда идти и даже не забронировав угла в гостинице. Она обзывала себя идиоткой за то, что не воспользовалась своей работой, и не нашла приличное место, куда можно отправиться, после приземления.
К счастью часы перелёта прошли быстро. Последние несколько дней Скарлетт спала мало и чувствовала себя измотанной, поэтому через несколько минут после взлета уснула. Сон не был спокойный, но он позволил ей восстановить часть энергии, которая понадобится, чтобы сделать то, что запланировала.
Когда Скарлетт прилетела в Вашингтон, она взяла такси и отправилась по заранее записанному адресу. В ручной клади у неё лежал пакет документов и фотографий, которые на прошлой неделе ей дал Абель Моррисон.
С момента отчаянного звонка пять дней назад известий от Матиаса не было. С тех пор его мобильный телефон оставался вне зоны действия сети.
С каждой убегавшей минутой Скарлетт чувствовала, как растет беспокойство, отчего становилось труднее дышать. Она понимала, что должна была предупредить Ариэль Кроуфорд о своем прибытии, но боялась, что это означало бы растянуть время. В глубине души девушка чувствовала, — терять нельзя ни секунды. Если сестра Матиаса её не выслушает, оставался шанс с его старшим братом.
Когда такси остановилось перед домом номер 1125 на Холбрук стрит, Скарлетт пришлось подавить искушение попросить водителя развернуться и подвести её к отелю. Вместо этого она заплатила и вышла. Девушка замерла, рассматривая красивый двухэтажный дом, окруженный зелёным садом, и глубоко вздохнула. Яркое зарево заката и пустынность улицы придавали панораме более пугающий вид, чем это было на самом деле. Скарлетт собрала свою смелость, подошла к звонку и позвонила, молясь, застать кого-нибудь дома и не быть вынужденной возвращаться вновь завтра. Почти сразу в дверях появилась молодая женщина. Скарлетт узнала Ариэль, несмотря на то, что причёска отличалась от той, какую видела раньше на фотографии. Мужская стрижка — короткая с резкими линиями, — подчеркивала такие же тонкие черты лица и глаза цвета нефрита, как и у Матиаса.
Скарлетт смотрела, как Ариэль приближается по подъездной дорожке, и проклинала себя за то, что заранее не подумала, как себя представить. Кем она была в итоге? Подругой? Одной из многих любовницей? Матерью ребёнка Матиаса?
Глаза Ариэль изучали её с ног до головы, пытаясь выяснить, кто эта женщина, что стоит у дверей в поздний час. Она спросила не открывая калитку.
— Что я могу для вас сделать?
Скарлетт прикусила губу и решила вначале представиться.
— Добрый вечер, миссис Дженсен, меня зовут Скарлетт Маккей. Я подруга Матиаса. Я только что прилетела из Сан-Франциско... и...
Выражение подозрительности на лице Ариэль сразу изменилось до чрезвычайно взволнованного, и прежде чем Скарлетт успела продолжить, она перебила:
— С ним что-то случилось?
— Нет, но…
— Кто вы такая? Одна из его женщин? Клиентка?
От смущения Скарлетт покраснела, как огонь.
— Я подруга, — ответила она.
Ариэль в течение нескольких секунд сохраняла молчание.
— Как вы меня нашли? Матиас рассказал вам о нас?
Скарлетт показалось, она услышала в голосе женщины намёк на надежду.
— Нет. Я искала вас без его ведома. Пожалуйста, впустите меня, я всё объясню.
Казалось, Ариэль решала, что делать: её подозрительная натура и работа подталкивали к осторожности, а инстинкты женщины двигались в противоположном направлении. Продолжая размышлять, следует ли ей пригласить девушку в дом или отложить встречу на завтра, она увидела, как Скарлетт стала копошиться в сумке, откуда достала желтый конверт.
— Что это? — спросила Ариэль, когда Скарлетт протянула пакет документов через решетку всё ещё закрытой калитки.
— Это информация о Матиасе. Я заплатила частному детективу пытаясь понять, что с ним происходит, так как Матиас ничего мне не рассказывал и, в любом случае, не обратился бы за помощью.
Взгляд Ариэль стал нежным и грустным.
— Обычный Мати… — прошептала она, открывая разделяющую их калитку, решив поверить своим инстинктам и позволить незнакомке войти. — Пожалуйста следуйте за мной.
Она предложила Скарлетт расположиться в большой гостиной в современном стиле. Гладкие металлические и стеклянные поверхности, абстрактные картины, большие окна. Помещение соединялось с кухней в стиле хайтек, как и остальная часть обстановки. Ариэль двигалась непринужденно, словно видеть Скарлетт у себя дома было естественно, хотя весь её внутренний мир находился в смятении. Она не торопилась, пытаясь понять, как справиться с ситуацией, используя ресурсы, которые позволяла её работа. Ей показалось, что девушка готова всё рассказать, поэтому Ариэль решила не давить, а продолжить с осторожностью. Позволив Скарлетт чувствовать себя непринужденно, можно было спокойно добраться до сути.
— Я готовила кофе, вы не хотите?
— С удовольствием. Для меня без кофеина, пожалуйста.
От Ариэль не скрылось, как молодая женщина держала руку на слегка округленном животе. Она даже на мгновение не поверила, что речь идёт лишь о дружеских отношениях, и проклинала себя за то, что перестала следить за Матиасом.
После первых восьми месяцев безуспешных попыток вернуть брата в Вашингтон Ариэль отступила. Она не смогла выступать молчаливым свидетелем на пути саморазрушения Мати, которого любила больше собственной жизни, и у неё не хватило смелости заявить на него, тем самым вынуждая остановиться.
Пока готовила кофе, Ариэль отправила мужу сообщение с предупреждением о сложившейся ситуации и попросила приехать домой как можно скорее.
Затем вернулась в гостиную к Скарлетт с подносом в руке и нежной улыбкой на губах и села рядом с ней.
— Пожалуйста, расскажи мне всё с самого начала, ничего не упуская.
Скарлетт не заставила просить себя дважды. Она рассказала Ариэль о том, как познакомилась с Матиасом, как первые месяцы наблюдала за ним издалека, об их мимолетных и полных противостояния встречах, о вспыхнувшей страсти и её отрицании, а затем вспыхнувшей и погасшей вновь. Она рассказала о том, как внезапно, когда казалось, всё на грани изменения, Матиас согласился на работу, выходящую за границы обычных контактов. Ариэль побледнела когда услышала имя Оксаны Соколовой.
— Дочь Дмитрия Соколова?
— Да — ответила Скарлетт. — Разве в последнее время вы не читали бульварные газеты?
— Нет. Я не читаю такие издания.
— Никто из вашей семьи не знал, что Матиас обручился с этой женщиной?
Ариэль отрицательно покачала головой. О Матиасе уже давно никто не говорил и, возможно, общие друзья предпочитали закрывать глаза, чтобы не злить Ариэль (в том случае, если они были в курсе происходящего). Тогда Скарлетт рассказала, какую жизнь, по её мнению, вёл Мати. Она поведала Ариэль, что он почти перестал видеться с дочерью и ей несколько раз казалось, что Матиас собирается открыть ей какую-то тёмную тайну, но затем всегда испуганно отступал. Рассказала о последнем странном телефонном разговоре, так внезапно оборвавшемся.
Ариэль вытащила из желтого конверта документы, удивленная находчивостью и решительностью молодой женщины, и почувствовала вину за то, что сомневалась в ней. Она внимательно прочитала информацию, которую они содержали, и на её лице отразилась вся боль и испытываемое беспокойство.
— Не могу поверить, что это правда. И мой брат вляпался в такие неприятности. Именно он. Самый застенчивый, самый чувствительный, самый уравновешенный из нас троих. Как, чёрт возьми, это могло произойти? — Ариэль посмотрела на Скарлетт полными слёз глазами и снова спросила. — Кто ты? Кто ты на самом деле для него?
— Не знаю, кто я для него. Но я знаю, кто он для меня. Как бы безумно и бессмысленно это ни звучало, я с самого начала люблю Матиаса. Сделаю всё что угодно, только чтобы знать — он в целости и сохранности. Свободен.
— Что если он не ответит на твои чувства?
— Я уже размышляла об этом, а также пережила моменты великого разочарования и обиды. Но теперь это не важно. Я просто хочу вытащить Матиаса из этой ситуации. Потом он сможет свободно выбрать, что считает лучшим для себя.
Ариэль заметила, как женщина снова погладила свой живот, и когда через несколько минут Скарлетт побежала в ванную, где её вырвало, сомнений больше не осталось. Но Ариэль решила ничего не говорить. Она подождёт, когда девушка сочтёт целесообразным и расскажет сама. Тот факт, что Скарлетт, скорее всего, ожидала ребёнка от Мати и решила не разыгрывать эту карту, сняла все сомнения относительно её благих намерений.
Когда домой вернулся муж, именно Ариэль ввела его в курс событий. Он тоже, при упоминании имени Оксаны Соколовой, выглядел растерянно. Клейтон работал в наркоконтроле, и фамилия Соколовой не была для него новой. Абсолютно. После ужина они связались с Итаном, не вдаваясь в слишком конкретные подробности во время телефонного разговора, лишь умоляя его как можно скорее к ним приехать, чтобы обсудить очень деликатный вопрос, касавшийся Матиаса. Старший брат ответил холодно и отрешенно, продолжая злиться на Мати за то, с какой жестокостью он отрезал их от своей жизни. Но когда услышал, как на другом конце линии Ариэль плачет, больше не смог притворяться равнодушным и пообещал приехать на следующий день, как только у него закончатся все слушания, стоящие в повестке дня. Ариэль и Клейтон в итоге предложили Скарлетт остановиться у них на период, необходимый для этого, не совсем обычного расследования. И она согласилась, даже из вежливости, не сделав попытки отказаться. Накопившаяся за последние часы усталость и готовность внимательно следить за делом — это безусловно, более веские причины, чем собственная застенчивость или естественная конфиденциальность.