Она знала, что не сможет выстрелить в одного, не предупредив другого, и ее тело не выдержало бы драки с ранением, если бы ее заметили. Это должно быть быстро и эффективно.

Сузив глаза, Морана направила пистолет на машину, а точнее на бензобак, чтобы получить четкий выстрел со своего выгодного положения.

Ее рука слегка дрожала, но она удерживала ее. Показать пример. Сказать Дорогому папочке, чтобы он свалил.

Глубоко вздохнув, Морана закрыла один глаз, прицелилась и выстрелила. Одну секунду внедорожник был цел, а через секунду взорван. Это было совсем не похоже на кино. Это было сделано за секунды.

Она наблюдала, как отшатнулась ее рука, когда то же пламя облило машину и людей ее отца вместе с ним. Она упала на задницу, измученная, на холодную землю, не ощущая никакого удовлетворения, только пустоту. Она сидела там, скрытая от глаз, за двумя надгробиями, не желая ничего, кроме как отправиться в пентхаус и поспать. Но она не могла уехать. Не без машины, и не тогда, когда другие головорезы ее отца вполне могли быть поблизости.

Трясущимися руками она положила пистолет и вытащила телефон, слезы снова текли по ее лицу. Она знала, что может позвонить ему. Она как-то тоже знала, что он приедет. Она бы не стала. Она снова была в беспорядке, и у нее не было привычки позволять ему помогать ей. Но тогда кому она могла позвонить? У нее никого не было.

Открыв свои контакты, Морана уставилась на третий номер прямо вверху, номер, который она приобрела совсем недавно, и проглотила, набрав звонок, прежде чем она могла подумать об этом.

Она прижала телефон к уху, подтянула колени к груди и невидящим взглядом уставилась в землю, когда звонила. Она закусила губу, решив повесить трубку, когда на звонок ответили, и раздался мягкий хриплый голос.

— Морана?

Она могла слышать удивление, беспокойство, заключенные в этом коротком слове, и это опрокинуло ее.

— Амара, — произнесла Морана дрожащим голосом. — Я не знала, кому еще позвонить.

— Я рада, что ты позвонила, но с тобой все в порядке? — мягкие тона Амары были полны беспокойства.

— На самом деле, нет.

— Тебе больно ? Скажи мне, где ты, я сейчас приеду.

— Я... я в порядке, — икнула Морана. — Мне нужна твоя помощь. И была бы очень признательна, если бы ты никому об этом не рассказала, пожалуйста.

— Не беспокойся об этом, — последовал немедленный ответ. — Просто скажи мне, что я могу сделать.

— Мне нужно, чтобы ты меня забрала.

Морана сказала ей это место, посоветовала быть осторожной и убедиться, что за ней не следят.

— Я в десяти минутах езды. Сиди там, ладно?

Морана кивнула, ее губы дрожали.

— Спасибо.

— В любое время, Морана.

Она положила телефон рядом с пистолетом и прислонилась к надгробию. У нее болела спина, кожа стала чувствительной от взрыва, но, к счастью, не обгорела. Она смотрела в небо. Итак, вот и все. Ее машина была сожжена. И она убила кого-то, тех двоих, впервые. Она никогда не думала, что это в ней есть. Хотя никогда не сопротивлялась причинению вреда парням, пытающимся причинить ей боль. Она никогда особо не задумывалась о том, убьет ли она людей и когда, не ради защиты, а из ненависти и мести. Но это у неё было.

Она отомстила и не почувствовала угрызений совести. Она ничего не чувствовала. Не сейчас. Может, она почувствует позже, но в данный момент она была всего лишь одним гигантским пустым шаром. По крайней мере, стопка с ее отцом разбилась и сгорела. Она точно знала, что он хотел сделать, знала, что он попытается сделать это любыми способами, и ей нужно было подготовиться.

Ее телефон загудел от входящего сообщения. Морана наклонила шею, чтобы увидеть, кто это вспыхивает на экране.

Тристан Кейн: Тск-цк, дикая кошечка. Ты должна была хотя бы позволить мне еще раз ударить твоего отца, прежде чем подписать мой смертный приговор. Теперь я должен взять на себя смелость. Где в этом веселье?

Морана прочитала текст, и когда она нажала «Ответить», из нее вырвался смех. Как он вообще узнал? Ее отец что-то сделал? Помимо взрыва бомбы с намерением убить ее, то есть?

Я: Черт. Я знаю, Верно? Я спросила у него, как его нос.

Тристан Кейн: Должно быть, это было красочно.

Я: Он сказал в твою сторону много ругательств.

Тристан Кейн: Не джентльмен, он.

Морана улыбнулась, качая головой.

Я: Это говоришь ты, мистер.

Тристан Кейн: Я сказал тебе, что я не был джентльменом в ту самую первую ночь.

Морана вспомнила тот разговор в ту первую ночь в Тенебре, в особняке, с ножами у ее горла, а он прижался к ее груди.

Я: Да, это так. Хорошо, что мне не нравятся джентльмены. Джентльмены со мной не справятся.

Тристан Кейн: Я не думаю, что кто-то сможет с тобой справиться. Нет, если ты не хочешь, чтобы тебя трогали.

Морана прочитала сообщение, ее сердце бешено заколотилось. Это, наверное, была самая приятная и вдохновляющая вещь, которую кто-либо когда-либо говорил ей, что она достаточно сильна, чтобы справиться с собой, что она выбрала, кому позволять обращаться с собой. Это было особенно удивительно, учитывая тот мир, в котором она жила.

Я: Забавно, я собиралась сказать то же самое и о тебе.

Входящий звонок Амары заполнил экран. Морана подобрала ее и быстро направила к ее месту. Ее ждало еще одно сообщение, сообщение, которое полностью отрезвило ее, вернув то, что ей удалось забыть на несколько блаженных секунд.

Тристан Кейн: Думаю, мои охранники тебя боятся.

И она прочитала это сообщение. Дважды.

Это было написано тем же дразнящим тоном, которым она не могла вообразить, что разговаривает с ним открыто, но ответ в ее сердце медленно пожирал пустоту.

Я: Должны бояться. В конце концов, я только что взорвала машину и хладнокровно убила двух мужчин.

Она отложила телефон, прежде чем он успел ответить, и увидела, как Амара вышла из-за деревьев. Другая женщина, сколь бы великолепна она ни была, была одета в мятую рубашку, джинсы и набивной шарф на шее, ее волосы были собраны в косой хвост, как будто она оделась в спешке.

Этот факт согрел что-то внутри Мораны, что кто-то бросил все, что чтобы прийти за ней. Что-то тяжелое застряло у нее в горле, когда она увидела, что она подъехала ближе, и подняла руку, махая ей рукой.

Она увидела, что движение Амары дрогнуло, когда другая женщина заметила внешность Мораны. Между грязью на ее коже и растрепанными волосами, слегка разорванной и грязной одеждой и невидимой неоновой вывеской, которая висела над ее головой и кричала «она несчастна», она была почти уверена, что Амара знала, что произошло что-то очень серьезное.

В конце концов она остановилась перед Мораной и, не думая о грязи, траве или еще чем-то, упала на задницу, прислонившись к надгробию напротив нее. Молча, не спрашивая ни слова, другая женщина порылась в своей сумочке, достала запечатанную бутылку с водой и протянула ей.

Морана сняла крышку, поднесла бутылку ко рту и выпила воду, испытывая жажду. Холодный напиток потек ей по горлу, заставив ее стонать от блаженства. Она не осознавала, насколько сильно хотела пить, пока не попробовала восхитительную воду.

После того, как она насытилась, Морана вымыла руки и брызнула им на лицо, глубоко вздохнув, пытаясь как можно больше очиститься.

— Это довольно красивое место для кладбища.

Мягкие слова Амары заставили Морану взглянуть на нее. Увидев беспокойство в ее темно-зеленых глазах, Морана глубоко вздохнула.

— Это. Однако лучший вид находится на другом конце. Возле ворот.

Брови Амары приподнялись.

— Я не думаю, что ты имеешь в виду сгоревшие машины.

Морана усмехнулась.

— Нет, я не имею в виду сгоревшие машины. Но мы должны поговорить о них, не так ли?

— Только если хочешь, Морана, — хриплый звук Амары сделал слова еще слаще.

Морана была почти уверена, что к этому моменту она была более чем наполовину влюблена в Амару. Для нее было невозможно не любить ее. И после всего, что она для нее сделала, она заслужила подруги. Как и Морана. К черту все, она собиралась завести подругу. То, что она потеряла все известное, не означало, что она не могла найти что-то прекрасное в неизведанном. С этой мыслью Морана прочистила горло.

— Я недавно узнала много нового о себе и о людях вокруг меня, Амара. И все не то, чем кажется.

Другая женщина наклонила голову, чтобы она продолжала, ни разу не прерывая. Морана слегка улыбнулась.

— Я знаю о Луне, — сказала она ей, глядя, как ее глаза слегка расширились. — Я знаю обо всех исчезновениях и жертвах. Я знаю, что я тоже была одной из тех девочек, единственной, кого нашли.

Амара заметно сглотнула и кивнула.

— Да, ты была. Но не все это знают. Все было очень скрытно.

Морана кивнула в ответ.

— Я знаю, что эти похищения имеют какое-то отношение к Альянсу, возможно, даже к моему собственному похищению. И я знаю, что он не ненавидит меня за то, что я жива и здесь, когда его сестры нет.

Глаза Амары наполнились слезами, когда она закусила губу. Но она не произнесла ни слова, и по какой-то причине эта преданность заставила Морану уважать ее еще больше.

Морана продолжила.

— Я знаю, что моему отцу нет дела до меня. Что-то большее, чем я, происходит с кодами, со всем. Я знаю это. Я знаю, что мой собственный отец ударил меня, разбомбил мою машину и чуть не убил меня. Но я не понимаю почему. Почему он это сделал?

Амара сглотнула, ее темно-зеленые глаза сияли искренностью.

— Мне так жаль.

Морана кивнула.

— Я только что убила двух человек, и когда мне не к кому было обратиться, я решила поверить в тебя. Я просто хочу, чтобы ты знала, что если ты решишь ответить взаимностью, я не предам тебя.

Она помолчала, затем прямо заявила, ее сердце сжалось.

— Мне не зачем предавать тебя, Амара. Человек, который должен защищать меня, хочет, чтобы я умерла, а человек, который должен был убить меня, защищает. Каким бы запутанным это ни было, я бы не предала этот поступок доброты. Я мало что знаю об этом, и то немногое, что я знаю, пришло от тебя, Данте и от него. Я не могу этого предать.