- Я не гребаный псих, если ты так думаешь, - огрызнулся Карл на удивление спокойным голосом. - Я точно знаю, что делаю. Дело в том, что я просто не чувствую себя здесь в безопасности. И прежде, чем ты это скажешь, я знаю, что мы больше нигде не в безопасности, но я, очевидно, отношусь к этому месту иначе, чем вы двое. Эта пародия на забор, которую мы построили, не заставляет меня чувствовать себя лучше...

- Эта пародия на забор, - раздраженно перебил Майкл, - удержалa тысячу этих ублюдков прошлой ночью.

- Я знаю, но их там миллионы. В конце концов они прорвутся.

- Я не согласен.

- Мы сделаем ставку на это сейчас, и я вернусь в следующем году и посмотрю, как у тебя дела.

Майклу не показалась забавной попытка Карла изобразить черный юмор.

- Хорошо, значит, мы не так изолированы, как думали, но до сих пор у нас все было хорошо, не так ли?

- Лучше, чем я когда-либо думал, - согласился он.

- Так зачем же уходить сейчас? Там тебя разорвут на куски.

Карл на мгновение задумался. Он проделал хорошую работу, скрывая свои истинные чувства и эмоции от двух других большую часть прошлой недели. Они вдвоем были так поглощены строительством и защитой своей драгоценной башни из слоновой кости, что, казалось, забыли обо всем остальном, что когда-либо было важно.

- Я просто хочу вернуться туда, где я всё знаю, - в конце концов признался он. - Я знаю, что сильно рискую, но думаю, что риск того стоит. Если я собираюсь провести остаток своих дней, прячась от этих чертовых тварей снаружи, я мог бы с таким же успехом спрятаться где-нибудь поближе к месту, которое я знаю лучше всего, где я действительно хочу быть.

- Но подумай о других рисках, - сказал Майкл усталым и низким голосом. - Подумай о телах, которые просто гниют на земле. Каждый город будет наполнен болезнями.

Карл только пожал плечами.

- Я ничего об этом не знаю и все равно ничего не могу с этим поделать. Я зарабатывал на жизнь починкой гребаных двадцатитонных прессов, не имеет значения, если ты скажешь мне, что там микробы и болезни, потому что я ничего не могу с этим поделать. Мне придется рискнуть там точно так же, как вы с Эммой поступите здесь.

- Но мы не будем рисковать...

- Откуда ты это знаешь? Откуда ты знаешь, что здесь, в воздухе или в ручье нет холеры, брюшного тифа или тысячи других болезней, о которых мы даже никогда не слышали?

Майкл знал, что он прав. Спорить не было смысла.

- Тебе не обязательно уезжать, - сказал он, быстро решив полностью сменить тактику. - Пожалуйста, останься здесь с нами. Просто сделай мне одолжение и подумай об этом хотя бы пару дней, хорошо?

Карл покачал головой.

- Все, что я делал на прошлой неделе - это думал об этом. Послушай, в этом нет ничего личного. Ты был тем, кто продолжал говорить нам, как важно заботиться о себе, не так ли?

- Да, но...

- Так неужели ты не видишь, что это все, что я делаю. Ты продолжай делать то, что лучше для тебя и Эммы, а я позабочусь о себе. Мы все можем уехать завтра...

- Не говори так, - прервал его Майкл, внезапно разозлившись. - Ты не можешь так говорить, если...

Не обращая на него внимания, Карл продолжил.

- Возможно, завтра нас всех уже не будет, но через десять лет мы все еще будем здесь втроем. Я просто не могу запереться здесь, сидеть и ждать, пока что-нибудь случится. Если все, что мы собираемся делать, это прятаться до конца наших дней, то мы могли бы просто покончить с этим сейчас.

- Я понимаю, о чем ты говоришь, - вздохнул Майкл, понимая, что ничто из того, что он мог сказать или сделать, не убедит Карла остановиться. - Я все прекрасно понимаю, но все равно думаю, что ты гребаный тупой ублюдок.

- Это твое мнение.

Майкл встал и сделал шаг ближе, прежде чем снова остановиться.

- Просто останься еще немного, ладно? Утром все может снова измениться.

Карл поднял глаза и выдавил из себя улыбку.

- Вот это меня и пугает, - пробормотал он устало и покорно. - Я не могу остаться. Мне нужно ехать.

Чувствуя, что продолжать разговор дальше бессмысленно, Майкл повернулся и пошел обратно к дому.

К шести часам Карл был готов к отъезду. Его мотоцикл, нагруженный сумками, стоял рядом с воротами. Одетый в кожаную одежду и ботинки, снятые с трупа в Пенмайре ранее в тот же день, и держа в руке только что продезинфицированный аварийный шлем, он стоял у входной двери фермерского дома с Эммой и Майклом. Это было оно. Он знал, что пути назад нет и нет смысла откладывать неизбежное.

Он взглянул на двух других.

- Готов? - спросила Эмма.

Он кивнул и сглотнул. Во рту у него пересохло.

Стояла холодная ночь с безжалостным, пронизывающим ветром. Эмма застегнула молнию на своей ворсистой куртке и глубоко засунула руки в карманы.

- Последний раз, когда я спрашиваю, - сказал Майкл, стараясь, чтобы его услышали сквозь шум ветра. - Ты уверен в этом?

Карл снова кивнул.

- Как никогда, - сказал он и с этими словами натянул свой аварийный шлем.

Шлем помог ему почувствовать себя еще более отделенным от двух других, и это внезапное ощущение расстояния облегчило ему сделать первый шаг и уйти.

Трое выживших вместе направились к мотоциклу.

- Я открою ворота, - сказал Майкл. - Ты выкатываешь мотоцикл и заводишь его. Как только я услышу двигатель и увижу, что ты двигаешься, я запрусь. Хорошо?

Карл поднял обтянутую кожей руку и поднял большой палец, показывая, что понял. Он бросил последний взгляд через плечо на фермерский дом, который покидал, и забрался на мотоцикл. Он щелкнул ногой по подставке для ног и откатился вперед на пару неуверенных метров.

- Подожди у дома, - сказал Майкл, жестом показывая Эмме, чтобы она отошла и не мешала.

Они понятия не имели, что будет ждать их по ту сторону ворот на мосту. Стремясь максимально дистанцироваться от остального мира за баррикадой, Эмма медленно пошла назад к дому. Она внимательно наблюдала, как Майкл осторожно отпер каждый из восьми висячих замков и поднял деревянный засов, которым были заперты ворота.

- Готов? - спросил он.

Карл стоял верхом на мотоцикле, крепко вцепившись руками в руль. Он кивнул.

Медленно и осторожно Майкл толкнул одну сторону ворот. Карл снова покатил мотоцикл вперед, пока не сел на другой стороне моста. Он снова оглянулся через плечо и увидел, что другой мужчина тоже сделал несколько шагов вперед. Он держался за край ворот, готовый захлопнуть их, как только Карл уедет. Они пробыли там всего несколько секунд, но Майкл уже заметил движение в кустах.

Несколько секунд спустя все было сделано. Карл поднял ногу и ударил ею по педали, заводя мотоцикл. Могучий двигатель заурчал и с ревом ожил, посылая в сторону Майкла облако дыма и тепла. Как только первые несколько любопытных трупов появились из тени леса, Карл ускорил шаг. Закрывая ворота, Майкл увидел, как мотоцикл вильнул, когда Карл уклонился от первого тела, которое, пошатываясь, встало у него на пути. Дрожащими руками он опустил деревянную перекладину на место и защелкнул каждый из тяжелых навесных замков.

Эмма стояла всего в нескольких футах позади Майкла. Он обернулся, и ее внезапное неожиданное появление поразило его. Он затаил дыхание, а затем инстинктивно протянул руку и крепко обнял ее. Тепло ее тела успокаивало. Он положил голову ей на плечо и беззвучно заплакал по мужчине, который только что покинул ферму Пенн. Майкл уронил свои слезы на ветер, но в глубине души знал, что за ними кроется нечто большее. Он внезапно почувствовал себя раздавленным чувством вины за то, что позволил другому выжившему уйти.

Bечерняя тишина была такова, что прошло почти десять минут, прежде чем звук двигателя Карла окончательно растворился в ночи. Эмма вздрогнула, представив, какой эффект произведет этот шум на жалкие останки населения разрушенного мира, по которому сейчас путешествовал Карл. Рев двигателя и свет фар привлекли бы внимание сотен, возможно, тысяч тел, каждое из которых, пошатываясь, последовало бы за Карлом, пока он не исчез бы из поля зрения или слышимости. Но, в конце концов, ему придется остановить мотоцикл. Что тогда произойдет? Думать об этом было невыносимо.

Ночь была ужасно холодной.

Как только они полностью убедились, что больше не слышат отдаленный звук мотоцикла, Эмма и Майкл вошли внутрь и заперли за собой дверь фермерского дома.

Карл мчался по бесчисленным извилистым и узким дорогам, надеясь и молясь, что он все еще движется в правильном направлении, надеясь и молясь, что скоро увидит дорожный знак или какой-нибудь другой сигнал, подтверждающий, что он движется в правильном направлении. Ему нужно было найти автостраду, которая приведет его на юго-восток, почти прямо в сердце Нортвича. Горькая ирония заключалась в том, что теперь он отчаянно хотел вернуться в город, из которого он, Эмма и Майкл ранее так стремились сбежать.

Ехать на большой скорости в темноте было труднее и требовало большей концентрации, чем он ожидал. Ему было трудно привыкнуть к мотоциклу – прошло уже около десяти лет с тех пор, как он регулярно ездил на нем, и даже тогда мотоциклы, к которым он привык, были далеко не такими мощными, как этот. Состояние дорог делало путешествие еще более опасным. Несмотря на отсутствие какого-либо другого движущегося транспорта, они были завалены беспорядочными кучами мусора, искореженными, ржавеющими обломками транспортных средств и гниющими человеческими останками. Помимо бесчисленных неподвижных препятствий, Карл постоянно ощущал вокруг себя призрачные тела. Хотя они не могли причинить ему никакого вреда, пока он ехал на большой скорости, одного их зловещего присутствия было достаточно, чтобы отвлечь и расстроить его. Он знал, что одного промаха будет достаточно. Одна потеря концентрации, и он мог потерять контроль над мотоциклом. Если бы это случилось, он знал, что у него было бы всего несколько секунд, чтобы вернуться к управлению мощной машиной до того, как прибудут тела.